Рыбная ловля нахлыстом в Финском заливе

Прошедшим августом один мой давнишний знакомец подстроил, впрочем, сам того не желая, отвратительный эпизод.

— Слышал, что ты по рыбалке мастак? — ехидно скрипело из телефонной трубки.

— Есть немного, — осторожно признался я в ожидании дальнейшего развития событий.

— Завтра мы небольшой компашкой выходим на яхте в Финский залив. Как оказалось, в рыбалке никто из нас ни бум-бум. Нужен сэнсэй, кто-бы кумекал во всех плоскостях. Возьми что-нибудь поэкзотичнее. Кормежка и сервис за мой счет. Если согласен, то в восемь ждем на Шкиперском протоке...

— Пи — пи — пи, — гудки в трубке, видимо, должны были означать, что отказаться от такой затеи может только законченный идиот.

Сперва я попытался было обидеться, но вскоре, поразмыслив, понял, что приятель прав. На халяву мотнуться по Финскому заливу, да еще с рыбалкой — таким приключением нечасто можно похвастать, исторический момент не тот. Из экзотики я предпочел нахлыст — изящную снасть для ловли рыбы на искусственную мушку. Хотя, откровенно говоря, обозвать данную забаву "рыболовной достопримечательностью" очень трудно, ведь первые письменные упоминания о ловле на искусственную мушку датированы 12 веком, ну а полный манускрипт по этому виду рыболовного искусства вышел в Англии в 1450 году! Был популярен нахлыст и в России, но опять же — при проклятом царизме. Сегодня в экономически развитых странах сие увлечение есть рыболовная страсть под номером один.

Рюкзачок походный у меня всегда наготове, а про удочки и мушки говорить не стоит — у любого нахлыстовика их отнюдь не менее, чем тампонов "тампакс" в среднестатистической российской семье (если верить телерекламе, конечно). Ровнехонько в восемь я шагнул с пирса на выдраенную яхту и тотчас расслабился.

"Это тебе не шлепать пятками вдоль речки, не грести на "ЛАС-5" через озеро, тут тебя подвезут — вот кайф-то!" — полусидя-полулежа размышлял я, покуда капитан тарахтел восьмым "ветерком" на выходе из гавани. Погоды стояли отменные. Утреннее дерзкое солнце не было столь невыносимо, как теми днями в асфальтовой городской ловушке, зато оно затейливыми мазками ложилось на бледные фасады Васильевского острова, что вкупе с сочной тополиной зеленью и глубоко-синим небом создавало ощущение домашнего уюта и необычайного спокойствия.

Компашка подобралась нешумная — современники релаксировались от будничных жизненных сует, дружно подчиняясь при смене галса уверенному капитанскому басу — "Гик!"

И все шло чинно и благородно, пока внезапно не зашел разговор об обеде. "А подать сюда Ляпкина-Тяпкина!" Меня тотчас выудили из дремотной колыбели и принялись упрашивать побыстрее изловить рыбу. В этой мизансцене я впервые осознал, что никто из них, повторяю —никто, понятия о рыбалке вообще не имел!

Прежде мне казалось, что ловля в открытом море — занятие простое и доступное, не раз выуживал акул, барракуд, корифен, да и просто лососей. Но всегда я был в тени опытного капитана, именно он сначала привозил меня на рыбные места — на излюбленные банки и течения, именно он незаметно, исподволь, руководствуясь опытом и внутренним голосом, оперировал моим рыболовным сознанием и мастерством.

— А теперь — лови! — все, пристально глядя на меня, ждали немедленного чуда от моей персоны.

— Прямо здесь?

— Рыба есть везде, где видишь воду, — подписал приговор капитан.

И тут я понял, что это — конец, но виду не подал и принялся, что есть силы, размахивать удилищем, разгоняя двадцатиметровый шнур с сухой мушкой на конце. Расчет мой был прост и очевиден — поймать уклею, ну а ежели очень повезет, то подлещика — в утренние часы перед летними жарами многие белые рыбы не отказывают себе в удовольствии полакомиться вкуснейшей паденкой.

Но лучше всего это делать не на "голом" фарватере, а в местах концентрации рыбы — на отмелях, рядом с зарослями высшей водной растительности, у обломков старых судов. Вышеперечисленные места изобилуют кормом, а если надо, позволяют укрыться от бдительных "санитаров" — щук, судаков, окуней.

Мои картинные позы вскоре наскучили мариманам. Тщетно я уверял их, что Финский залив — не рыболовное хозяйство "Ропша" с чанами упитанной рыбы. Авторитет мастера, безусловно, заскользил вниз, и не было рядом плеча, чтоб остановило постыдное падение, помогло добрым словом или разумным действием.

— Заливной тупик, — похохатывал бородатый капитан, выглядывавший из шестиместной каюты.

— Забьемся на пузырь, — не выдержал я, — привезешь на банку, будете юшку хлебать! А для начала — попробуйтека сами забросить мушку!

Это прием козырный, действует отменно. Ни один новичок не забросит мушку сходу, тут следует поучиться, пообвыкнуться со снастью и движениями. А что может быть приятнее, чем наблюдать, как ехидный горлопан неминуемо запутается в шнуре или хлестанет себе по уху мушкой с острейшим крючком.

Уважуха мгновенно вернулась к автору данных строчек. Такое и всегда бывает, когда робкий подмастерье возомнит себя самим Карлом Фаберже.

Но вот и подошел момент, когда пыхтящий душистым "кланом" судоводитель возвестил, что яхта над целью — над банкой. Не прошло и пяти минут, как при очередной проводке я ощутил небольшой тычок. Подсечка — и через мгновение на зеркально-лакированной палубе замельтешил подлещик граммов на четыреста.

— Ухты, и вправду рыба есть, — засудачили ребятишки, — а что, нахлыстом эффективнее, чем удочкой или спиннингом?

— Нахлыст более универсален в плане видового разнообразия трофеев, — поучал их я. — В зависимости от типа шнура, размеров и характера мушек можно выловить как любого хищника, так и миролюбивых простофиль, питающихся водными беспозвоночными. Правда, к сожалению, в России этот вид ловли не популярен, сказываются годы коммунистического ненастья, когда ни удилищ, ни катушек, ни шнуров приобрести у нас не было никакой возможности, ибо советская промышленность не придавала значения отрыжкам буржуазного времяпрепровождения.

— За рыбака-кормильца друзья чокались бутылочками охлажденного "Невского".

— За капитанов! Без их сноровки и знаний грош нам цена объективной реальности

Окружающие призадумались над моими словами и дружно обернулись в одну и ту же сторону. Капитан не слышал наших тостов. Он немигающе глядел вдаль, вслед удачно проведенному дню...