С детства во мне, как и во всех этих ребятах на великолепном судне с коротким и многозначащим названием «Мир» жила мечта поплавать под парусами на настоящем большом парусном корабле. Конечно, теперь я как бывалый моряк не скажу подобную глупость, ибо знаю, что по морям не плавают, а ходят. Ходят! Вот и мы — идем под парусами! Ветра мало, скорость наша никак не больше 2 узлов. Но все-таки главное не скорость, а то, что над нами — паруса, под ногами — палуба фрегата, а вокруг — море и не видно берегов.
Если не считать осеннего перегона из Польши, с верфи, в Ленинград, то это первый рабочий — с курсантами — рейс нового учебного судна1 Ленинградского высшего инженерного морского училища имени адмирала С. О. Макарова. Естественно, для ребят это не только первый морской поход, но и первая встреча с парусным судном. Мачты, гроты, ванты, рынды — все это было умозрительным, литературно-киношным, пока они не ступили, наконец, на борт изящного белоснежного фрегата...
И вот они не по учебнику, а на практике познают азы парусного дела. «Мир» стоит в тихой бухте. Курсанты начинают осваивать его вооружение — все выше поднимаются на мачты. Уже совсем иначе относятся они теперь к так громко звучащим словам: эзельгофт, фор-бом-брам-рей, грота-марс. Когда заберешься на этот самый марс, на высоту семиэтажного дома, да выйдешь на рей, — дух захватывает! А через несколько дней тренировок будущие капитаны так ловко и красиво бегают по вантам, будто занимались этим много лет.
Спрашиваю — неужели не было страшно? «Нет» — отвечали немногие. В основном те, кто до поступления в училище уже имел армейскую закалку. Или представители морских династий, такие, как рижанин Артис Лидакс. Он уверенно пошел по стопам старших Лидаксов — рыбаков и моряков: прадеда, деда, отца (героя соцтруда, капитана), старшего брата; каждое лето юноша работал в рыбколхозе, не раз ходил в море на СРТ... Остальные честно признавались, что страх прошел у кого на второй, а у кого и на четвертый-пятый день. Зато теперь, как выразился один из парней, — радость и восторг!
«Ни за что на свете не уйду с моря!» — с горящими глазами твердо заявляет вдохнувший на высоте морского ветра курсант, который неделю назад говорил совсем другое: «И зачем меня сюда занесло? Дожить бы до берега...»
И снова вечер, и снова на палубе те, кто мечтает увидеть зеленый луч. Правда, опять не везет: солнце садится в облака, а то уж наверняка последний луч оказался бы зеленым...
«Шкоты травить», «Отдать горденя!»— снова и снова доносится с мостика голос капитана. Ни на миг не затихает на судне работа. Вот и сейчас очередная вахта — более сорока ребят — занята тем, что меняет положение парусов. С каждым днем курсанты все лучше разбираются в сложностях парусной науки, все более четко выполняют команды.
Появившись на «Мире», я первым делом обратилась к капитану Антонову с «каверзным» вопросом — а зачем вся эта парусная наука нужна штурманам, которым никогда не придется применять ее на практике? Помолчав, Виктор Николаевич посоветовал мне задать тот же вопрос в конце рейса курсантам. А сам он убежден, что только на паруснике можно вырастить настоящего моряка.
Ему ли не понимать тех пацанов, что рвутся в моряки? Точно так же он сам, ленинградский мальчишка, мечтал о море, парусах, дальних странах. И прошел почетный путь от матроса до капитана. На яхте ходил на международную операцию «Парус», служил на баркентине «Сириус». О себе он говорит мало. Охотнее рассказывает о том, как собирал штатную команду. Уговаривал персонально, иногда обещал невозможное, лишь бы собрались на борту «Мира» люди увлеченные, настоящие моряки-парусники. Команда в основном молодая. В основном потому, что и кроме капитана есть «старики»: токарь Ю. П. Чикалов, плавающий 25 лет, инженер-навигатор В. В. Бурлаков да третий помощник С. В. Грязин. Есть на судне и свой «дед» — старший механик В. М. Ершов. Впрочем, в данном случае к возрасту слово «дед» отношения не имеет...
Вначале я очень удивлялась, почему на слово «боцман» откликаются разные люди. Потом мне объяснили, что поскольку трехмачтовый парусник судно не простое, а совершенно необычное, то и боцманов здесь не один, а несколько. Каждая мачта имеет своего боцмана. Вскоре я их так и различала по мачтам: фок — Сергей Самарин, грот — Александр Иванов, бизань — Владимир Лапин. Смотреть, как они работают с курсантами, а то и со штатной командой, одно удовольствие. Сразу видно, что дело по душе, что отдаются они ему со всей энергией молодости. В любом из них еще сидит мальчишка-романтик, ходить с курсантами на мачты для них не просто педагогическая обязанность, а удовольствие.
Четвертый боцман — самый главный. Кроме того, что он официально зовется старшим, так у него еще и традиционное со времен парусного флота прозвище — «дракон». Именно он подает первую рынду на подъем якоря, в его личном владении находится боцманская дудка. Итак, дракон на «Мире» — Виктор Артюшин.
Но ведь не морем единым сыт человек, по-тому-то есть на судне и свой комиссар. Правда, называется он здесь весьма прозаически — первый помощник. Конечно, раз первый, то и ответственности намного больше, чем у других. Это прекрасно понимает Александр Константинович Вилков, который, помимо всего прочего, является еще и историографом парусника, снимая на кино- и фотопленку все выдающиеся моменты корабельной жизни. Это ему доверили ученики 3-б класса 116 ленинградской школы опустить в открытом море за борт бутылку со вложенным письмом. А письмо не простое. Это послание мира, которое должно попасть в руки детей на другой стороне океана, чтобы там узнали, что русские дети хотят мира.
И не случайно выбран был для такой миссии парусник, на борту которого написано это доброе слово!
Примечания
1. О приходе в Одессу однотипного парусника «Дружба» рассказывалось в «КиЯ» №133 1988 г. Там же были приведены основные данные и эскиз парусности.