У Дальневосточных причалов — путешествие по Амуру

Самолет пошел на снижение. Медленно и плавно разворачиваясь, он опустил одно крыло, и огромная тень накрыла половину города, растянувшегося километров на пятьдесят по берегу Амура. И на протяжении почти всех этих пятидесяти километров береговой полосы были видны причалы и лодочные стоянки, большие и маленькие, и какое-то немыслимое количество лодок и катеров на воде, около воды, на берегах, приусадебных участках и просто во дворах домов, выходящих к реке.

Директор краевой хабаровской станции юных техников Илья Егорович Валетов, потомок русских переселенцев, осваивавших в далеком прошлом этот край, посадил меня на мотолодку, построенную собственными руками, пару раз дернул стартер «Вихря», и мы отправились в путешествие по Амуру. Не знаю, сколько километров было пройдено по великой реке, расстояние определюсь по-местному — день туда, день обратно.

Мотолодка «прописана» на стоянке краевого общества охотников и рыболовов — самой большой и благоустроенной в городе. Стоянка открытая, на пологом песчаном берегу. Никаких причальных сооружений нет; Амур капризен, нередко за одну неделю уровень воды в нем колеблется на два-три метра, а шквалы бывают такие, что мотолодки и катера выбрасывает на берег. Поэтому легкие суда оттаскивают подальше от воды сразу по возвращении из плавания, а катера ставят на якорь в гавани, отгороженной от реки бонами из толстенных бревен. На береговом откосе расположена бензоколонка, отапливаемое здание администрации, будки сторожей.

Право на пользование стоянкой и получение места для установки рундука предоставляется членам общества охотников и рыболовов. Размер арендной платы определяется в зависимости от стоимости судна. Такая система, как я убедился позже, принята и в Приморье, и на Сахалине. В среднем хранение мотолодки типа «Казанка» стоит от двух до трех рублей в месяц летом и от полутора до двух рублей зимой, катера со стационарным мотором — пять рублей летом и три зимой.


На стоянке сосредоточено около двух тысяч судов, в основном «Казанки» и «Прогрессы». Дюралевые лодки неприхотливы, а при хранении под открытым небом это очень важно. В последнее время появились мотолодки «Крым» и «Вымпел», выпускаемые местными предприятиями. Однако ими многие недовольны: для жесткой амурской волны они недостаточно прочны.

Много самодельных лодок и катеров. В большинстве своем это гибриды старых, выработанных в течение десятилетий «местных» форм и более или менее современных обводов, особенно в кормовой части. Конструкции довольно примитивные: стремясь сделать свои суда попрочнее, «понадежнее», строители совершенно пренебрегают дисциплиной веса. На обшивку идет бакфанера — «понтонник» чрезмерной толщины, а набор, как правило, не соответствует ей по прочности, собирается небрежно. О современных тенденциях в мелком судостроении знают мало, и относятся к ним без особого доверия. — «На воде этого не видели, поэтому не хотим рисковать», — и в результате получаются тяжелые неуклюжие утюги, которые и глиссировать как следует не в состоянии, и подняться на волну не могут.

Сборник «Катера и яхты» пользуется на Дальнем Востоке большой популярностью. Но я слышал много упреков в адрес редакции по поводу того, что публикуемый материал сложен для начинающего судостроителя. Все просят организовать печатание и распространение рабочих чертежей новых катеров и мотолодок в масштабе !:1 (за отдельную плату).

Есть, конечно, и здесь хорошие самодельные лодки. Правда, они не отличаются высокой культурой отделки, но для суровых местных условий эстетика — дело второстепенное, важнее обеспечить надежность. Именно такой оказалась деревянная моторка Ильи Егоровича. Надо было видеть гордое выражение лица ее создателя, когда мы уверенно обгоняли «Казанки» и «Прогрессы», шедшие под такими же моторами и при той же нагрузке. Лодка является доказательством того, что новые идеи постепенно получают признание и на Дальнем Востоке: глиссирующий корпус с остроскулыми обводами и днищем типа «крыло чайки» сделан немного длиннее и намного шире стандартной «Казанки», высота борта около метра. В носу легкой переборкой выгорожено помещение для ночлега.


Условия плавания на дальневосточных реках тяжелые. Часто меняющийся уровень воды, быстрое и коварное течение, обилие каменистых банок, которые ежегодно «кочуют» по руслу — все это накладывает определенный отпечаток как на конструкцию строящихся здесь судов, так и на технику их вождения. Например, широкое распространение имеет деревянная или металлическая лыжа, устанавливаемая вдоль днища лодки для защиты редуктора подвесного мотора при ударе о камень.

Зашли в один из притоков Амура, чтобы посмотреть на осенний ход нерестящейся кеты. Сильные, стремительные рыбы длиной около метра каждая крупными косяками идут вверх по реке, которая разбегается км навстречу многочисленными протоками и ручейками. Видим, как на глубине не более пятнадцати сантиметров самка выкапывает ямку, энергичными движениями разгребая песок и гальку, и высыпает в нее икру, похожую на яркие горошины; самцы немедленно ставят вокруг высыпавшихся икринок дымовую завесу молоки. Затем рыбы начинают кружить около ямки, постепенно засыпая ее песком и галькой; чтобы скрыть от врагов свое потомство. А врагов много: тут и хищные рыбы, и птицы, и медведи-браконьеры... И самка будет дежурить здесь, пока не погибнет от истощения.

Спускаемся вниз, к Амуру. Иногда быстрое течение проносит мимо нас изуродованных рыб. — «Это побаловался икрой медведь, — говорит Илья Егорович, он умеет отличать самца от самки!». Подкараулив увлеченных свадебным танцем рыб, зверь лапой выбрасывает самку на берег, вспарывает ей брюхо и поедает икру.

Выйдя в русло Амура, останавливаемся на ночлег возле одного из поросших густым тальником островов, но спать приходится недолго. Ночь внезапно наполняется гудением многих моторов — это мимо нашей стоянки идет непрерывная вереница мотолодок и катеров, охотники и рыболовы из Хабаровска спешат попасть на свои излюбленные места до восхода солнца. Водители судов в кромешной тьме лавируют между островами с помощью каких-то неведомых ориентиров, рискуя налететь на топляки, которых немало в быстрых амурских волнах. Но, вероятно, охота в любом смысле пуще неволи. И поют в темноте моторы, и весело перекликаются над рекой люди, разыскивая знакомых, с которыми разминулись, отходя от городского причала.


Утро следующего дня мы посвятили рыбалке, а в полдень отправились знакомиться с хабаровскими стоянками. Илья Егорович, вздохнув, собрал спиннинг, спрятал в рюкзак свои улов, который по нашим понятиям был великолепен, а по его мнению никуда не годился, и мы тронулись в путь.

Возле города нас довольно уверенно обошла старая «Казанка», на которой даже при самом внимательном наблюдении мне не удалось обнаружить... мотора! Вдоль борта лодки белой краской было выведено слово «испытания». На причале, к которому подошла загадочная «Казанка», мы познакомились с ее экипажем: оказалось, что это завод «Дальдизель» испытывал водометный комплекс с новым 25-сильным стационарным двигателем «Амур».

Знакомство со стоянками продолжаем в «ковше» — просторном бассейне, облицованном по краям гранитными ступенями. С руслом реки бассейн соединяется нешироким проходом в стенке набережной, который может быть закрыт массивными металлическими воротами. Как бы ни бушевал Амур, в «ковше» всегда тихо. Директор А. Н. Федотов охотно рассказывает о своем хозяйстве, находящемся в ведении Горкоммунхоза. Это не только стоянка примерно 250 судов, но и прокатная станция.

Имея водительские права, здесь можно взять за пять рублей в сутки «Казанку» с мотором «Москва» или за десять — «Крым». Если клиент не имеет водительских прав, его обслужит опытный моторист.

«Наша станция очень популярна среди жителей Хабаровска, — говорит Александр Николаевич, — но, к сожалению, прокатных лодок и моторов не хватает. Отпускники, например, берут лодки на длительный срок. Поэтому в ближайшее время мы намерены обзавестись каким-то резервным количеством судов и моторов специально для этой цели».


Возле «ковша» — платная стоянка автомобилей. Здесь можно разместить до 200 машин автотуристов; приезжающих в Хабаровск, и столько же «водных» туристов, при условии хранения их судов на берегу.

Кроме двух упомянутых стоянок, в Хабаровске функционируют еще семь мотолодочных баз. Всего в городе более 12000 зарегистрированных лодок и примерно такое же количество незарегистрированных. Ввиду того, что «малый» флот очень быстро растет, решено создать стоянку на несколько тысяч судов в Амурской протоке с молом, отделяющим гавань от русла, и капитальными бетонными причалами.

Выдачей удостоверений на право управления и судовых билетов в Хабаровске занимается ДОСААФ. О существовании ОСВОДа знают очень немногие, и пока эта организация еще никак себя не проявила. Спасательные функции и наблюдение за порядком на реке осуществляет водная милиция.

На стоянках можно видеть любопытные конструкции, например, лодку, спроектированную и построенную Эдуардом Стрижаком: прямоугольный в плане корпус глиссирующего типа длиной 4,5 м и шириной 2 м. Шофер Анатолий Пахомов построил деревянный катер «Тайфун» по моему проекту, искусно выполнив сложные носовые обводы (позже я видел немало «Тайфунов» на Сахалине).

В «ковше» много судов «модерных» форм, но, к сожалению, модные прямоугольные палубы скрывают давно устаревшие обводы. Хочется посоветовать хабаровским любителям создать технический совет при одной из крупных стоянок или морском клубе ДОСААФ, наладить обмен опытом, учебу, консультации.

Чем меня особенно удивил Хабаровск — водно-моторным и воднолыжным спортом здесь практически не занимаются, за все время я не видел на Амуре ни одного скутера или глиссера, в то время как при таком количестве судов (а значит и судоводителей, и судостроителей) спортивную работу наладить было бы несложно. Трудно причислить к спорту проводимые в Хабаровске в День Военно-Морского Флота соревнования разнотипных любительских судов, хотя они, безусловно, полезны, и из числа их участников могут вырасти настоящие спортсмены.


С такими мыслями я летел на уютном «Ан-24» в Николаевск-на-Амуре. Самолет шел сравнительно низко, видимость была отличной. По мере приближения к морю Амур становился строже: исчезали острова, на берегах появлялись поросшие хвойным лесом сопки с отвесными каменистыми сбросами до самой воды; и вдруг берега широко расступаются. Только слева виден невысокий горный хребет, а за ним — море, и низкий длинный островок. Ну конечно, это же знаменитый Удд, теперь остров Чкалов в заливе Счастья! Это на нем тридцать пять лет назад прославленный ас посадил свой самолет после первого в истории авиации беспосадочного перелета из Москвы на Дальний Восток.

В те времена не только о спорте, но и о лодочных моторах в этих краях мало кто имел представление. Мы же, прилетев в Николаевск, увидели в спортивном магазине целую витрину «Нептунов», «Прибоев», «Салютов». Не было только «Вихря» — он пользуется наибольшим спросом и на прилавках не залеживается.

Двумя днями позже, приехав на райкомовском «газике» в Залив Счастья, я убедился, что подвесные моторы здесь имеются в каждом рыбацком доме. С ними отлично управляются и взрослые, и дети, но... до первой вынужденной остановки. Устройство мотора, правила ухода и регулировки знают, мягко выражаясь, плохо. Остановившийся мотор начинают «дергать», не вникая в причины неполадки. Выдернув самоубирающийся пусковой шнур, ставят вместо него обычную веревку, длина которой подбирается в соответствии с физической силой владельца мотора и уровнем его технических познаний.

Стоянка общества рыболовов и охотников в Николаевске устроена возле длинного причала из бревен, напоминающего недостроенный мост, с высотой свай более двух метров. Здесь уровень воды также часто меняется, и лодки хранятся на наклонных подмостках, пристроенных к длинному сараю, где размешены металлические боксы для моторов и снаряжения. На причале порядок, территория и служебные помещения освещены.

В Николаевске я имел возможность впервые прокатиться на катере «Амур», который выпускается для продажи населению здесь же, на Дальнем Востоке.

В городе есть еще несколько мелких стоянок, принадлежащих разным предприятиям. Всего в Амурском заливе около шести тысяч мотолодок.

Во время полета я повторял про себя строчки из популярной песенки:

Ну что вам рассказать про Сахалин?

На острове — нормальная погода...

А потом я целых пять суток мог распевать эту песенку в аэропорту города Оха на севере острова. Не то прошедший, не то еще приближающийся тайфун обеспечил вышеупомянутую «нормальную погоду» с ветром до 50 метров в секунду и шквалами с дождем, который уже не мог падать с неба, как положено, и летел горизонтально. Мы нервничали, местные же пассажиры воспринимали происходящее совершенно спокойно. Других видов транспорта нет, значит сиди и жди, когда повезут в «Южный» — так называют здесь Южно-Сахалинск, главный город области. Пять суток в аэропорту — пустяки, здесь бывает и не такое!

Океан неспокоен. Он рассержен прошедшим тайфуном, «хвостик» которого хлестнул и но Южно-Сахалинску: выбитые окна, сорванные крыши, перебои в водоснабжении и все такое прочее. Переход улицы граничил с подвигом, на это отваживались немногие. Пришлось сутки отсиживаться в гостинице.

После такой суровой встречи показался особенно поразительным тот факт, что люди, которые живут на берегах океана, вынуждены пользоваться для отдыха на воде все той же сугубо речной «посудой» — «Казанками», «Процессами» и тому подобными «кораблями». Мотолодки и катера повышенной мореходности для продажи населению у нас до сих пор не выпускаются. И это при наличии береговой линии протяженностью свыше тридцати тысяч километров, вдоль которой проживает, по самым скромным подсчетам, более тридцати миллионов человек! Здесь нужны люди морских профессий, а степень подготовки молодежи к овладению ими прямо зависят от наличия достаточно мореходного «малого» флота.

Море, как известно, шутить не любит. Требования к материальной части здесь совсем не те, что, скажем, на Москва-реке или Неве. Не имея возможности приобрести суда, отвечающие этим требованиям, люди вынуждены приспосабливать отслужившее свой век и списанное за негодностью старье. Ветхие ялы и мотоботы превращаются в «туристские корабли» фантастических очертаний, явно небезопасные в плавании.

Нужны проекты хороших водоизмещающих мотолодок и катеров длиной от 5 до 15 м, мореходных глиссирующих и полуглиссирующих судов. Не имея таких проектов, умельцы применяют устаревшие формы, либо строят современные, но малоподходящие для плавания в прибрежной зоне лодки. Так, осенью 1969 г. группа комсомольцев из города Томари на Сахалине затеяла большой морской поход вокруг острова и для этой цели построила «Тайфун» с водометной установкой под двигатель «М-21».

Честно говоря, узнав об этой затее, я очень испугался за судьбу участников похода. Ведь наш «Тайфун», хорошо зарекомендовавший себя на внутренних водоемах с незначительным волнением, малопригоден для дальних морских походов.

К счастью, все кончилось благополучно. Изрядно помучившись на крупной волне Татарского пролива, путешественники прошли по штормовому морю около 500 километров и вынуждены были прекратить поход в заливе Тык. Смельчаков трижды выбрасывало на берег, а в районе Александровска-Сахалинского им пришлось пережидать шторм... в ковше земснаряда, на высоте около десяти метров над поверхностью воды!

Еще лет двадцать назад поезд из Москвы до Владивостока шел десять суток, а то и дольше. Сегодня турбореактивный лайнер покрывает этот путь за десять часов. И надо сделать все, чтобы водный спорт и водный туризм на Дальнем Востоке поднялись до уровня наших достижений сегодняшнего дня.