Немногим более года назад на одной из новых ленинградских площадей, расположенной на самом берегу залива и названной Площадью Морской славы, был открыт необычный памятник: на постаменте из серого гранита — восстановленный судостроителями торпедный катер времен войны. Под ним — бронзовая надпись, отлитая из старых винтов: «Героическим морякам торпедных катеров Балтики. 1941—1945».
Но не только в честь ратных подвигов поставлен новый памятник. Он увековечивает и славные дела тех, кто создавал эти стремительные корабли в годы первых пятилеток, в тяжелые годы войны.
В условиях разрухи и отсталости народного хозяйства, доставшегося в наследство от царской России, молодая Страна Советов приступала к выполнению резолюции X съезда РКП(б): «Принять меры к возрождению и укреплению Красного военного флота». И первой же программой военного кораблестроения, которую Совет Труда и Обороны утвердил в декабре 1926 г., предусматривалась постройка 36 торпедных катеров. В те годы, как вспоминает Адмирал Флота,, Советского Союза С. Г. Горшков, мы были вынуждены " ограничиваться созданием только тех боевых средств, которые позволяли бы с наименьшими экономическими затратами решать задачу отражения возможных ударов с моря, а таким средством и были тогда быстроходные торпедные катера ближнего действия.
В Ленинграде в конце двадцатых годов группа инженеров во главе с выдающимся авиаконструктором Андреем Николаевичем Туполевым спроектировала первый корабль этого класса — дюралевый реданный катер, который так и вошел в строй под названием «Первенец».
В 1928 г. в составе Балтийского и Черноморского флотов уже появились соединения торпедных катеров новой постройки, а всего за предвоенные годы отечественная промышленность дала советским морякам 269 торпедных катеров нескольких типов (и 208 боевых катеров других классов).
Грянула война. И с первого до последнего ее дня моряки-торпедники, проявляя непоколебимую верность Родине, самоотверженность и бесстрашие, преумножали славные традиции русского флота — атаковали корабли и транспорта врага, охотились за подводными лодками, несли конвойную и дозорную службу, высаживали десанты, штурмовали береговые укрепления...
Июль 1941 года. Группа торпедных катеров базировалась тогда на островах Моонзундского архипелага, оборона которых мешала гитлеровскому флоту перейти к активным действиям в Рижском и Финском заливах. Днем 12. VII на подходах к Ирбенскому проливу наши посты обнаружили несколько миноносцев противника, а затем и транспорта, идущие к Риге. Первый удар по этому конвою, насчитывавшему более S0 вымпелов, нанесли береговые батареи и авиация, а ночью вышел в море отряд катеров под командованием лейтенанта В. П. Гуманенко (командиры: М. Г. Чебыкин, В. И. Белугин, И. С. Иванов и A. И. Афанасьев).
Уже рассветало, когда головной катер обнаружил конвой на расстоянии 35 кабельтовых. Весь отряд устремился в атаку. Противник, очевидно, совершенно не ожидал напета катеров в светлое время и огонь — очень сильный, но беспорядочный — открыл с опозданием, уже с 20 кабельтовых. Катер Чебыкина вырвался вперед, атаковал обеими торпедами головное судно и уже после этого был накрыт вражеским снарядом — правый мотор вышел из строя. В это время катер Афанасьева закончил постановку дымовой завесы, закрывшей катера, и сам выпустил торпеды — по концевому транспорту; затем он повернул к поврежденному катеру, который подвергался особенно сильному обстрелу, и отдельной дымовой завесой прикрыл его отход. Даже теряя друг друга из виду, командиры действовали в бою очень слаженно и дружно...
Белугин атаковал самоходную баржу с танками, но из-за малой осадки баржи торпеда прошла под ее килем. Вторую торпеду он выпустил по тому же судну, по которому стрелял Иванов (транспорт пошел ко дну), а затем вернулся к самоходке и открыл огонь из крупнокалиберного пулемета, стараясь поразить ее ниже ватерлинии. Иванов, второй торпедой потопив миноносец, пришел на помощь: совместными усилиями они отправили на дно и баржу с танками. Десантная операция врага была сорвана, катерники одержали победу. Поврежденный катер Чебыкина удалось привести в базу.
В неравном бою — ведь суда противника охранялись очень мощным эскортом из миноносцев, сторожевых кораблей и катеров, происходившем в светлое время суток (это была едва пи не первая дневная атака торпедных катеров в истории нашего флота), экипажи проявили высокое мужество и отвагу. Противник имел случай убедиться, что ему не придется безнаказанно бороздить наши воды, однако явно продолжал недооценивать боевые качества балтийских катерников.
Ровно через две недели свой праздник — День Военно-Морского Флота СССР моряки торпедных катеров отметили еще одной яркой победой. Утром летчики сообщили, что видят к западу от Виндавы конвой, идущий курсом на Ирбены. В 13.20 три катера, ведомых А. И. Афанасьевым, Н. Ф. Балашовым и B. М. Жильцовым, вышли в море. На этот раз их повел в бой капитан-лейтенант С. А. Осипов — катерник, как говорят, до мозга костей, новатор, постоянно искавший новые приемы боя, человек, которого бесконечно уважали и любили матросы и офицеры соединения.
День выдался отменный — такие редко бывают на хмурой Балтике — с легким ветерком и небольшой волной, чудесной видимостью. Шли на большой скорости под охраной истребителей, которые не только отражали попытки «мессеров» атаковать катера, но и наводили моряков на цель.
б 14.30 увидели на горизонте большое черное облако — горел танкер, подожженный нашими самолетами, а затем и отдельные дымы идущих к Риге кораблей и транспортов врага. Осипов сразу же отметил, что юго-западный ветер относит дым от горящего судна на наши катера и решил воспользоваться им как прикрытием, чтобы максимально сблизиться с противником. Подойдя ближе, моряки насчитали в составе конвоя более 20 единиц, в том числе два больших транспорта под охраной двух миноносцев, трех сторожевых кораблей, двух тральщиков и нескольких крупных торпедных катеров.
По сигналу катера перестроились и строем уступа на полном ходу ринулись вперед. Когда до кораблей эскорта оставалось еще около 90 кабельтовых, фашисты открыли ураганный огонь. Торпедные катера врага устремились в контратаку, но были встречены такими меткими очередями (стреляли боцмана И. Я. Устимов, В. А. Кузнецов и М. В. Алексеев), что нервы у немцев, очевидно, не выдержали, они повернули назад и укрылись за бортами своих кораблей. Первый этап боя был выигран.
Катера стремительно сближались с врагом. Вода вокруг буквально кипела: фашисты использовали все огневые средства — стреляли орудия всех калибров, автоматы, пулеметы. И снова катер Афанасьева повернул вдоль колонны вражеских кораблей, ставя дымовую завесу. Весь огонь немцы сосредоточили на нем, дно Афанасьев твердо вел катер вперед, Только выполнив свою основную задачу — создав благоприятные для атаки условия своим боевым друзьям, он присоединился к ним и выпустил торпеду по оказавшемуся ближе всех сторожевому кораблю.
В разгар боя Афанасьев заметил, что катера стали видны немецким артиллеристам. Не раздумывая, он опять повернул вдоль строя, прошел еще ближе. К кораблям противника и поставил еще одну дымовую завесу. Это и решило исход атаки. Сам Афанасьев второй торпедой выстрелил в транспорт. Тем временем Жильцов, сблизившись до 4 кабельтовых, одной торпедой повредил миноносец, а затем, отвергнув на 10°, другой — потопил транспорт. Почти одновременно Балашов двумя торпедами отправил на дно эскадренный миноносец.
Балтийские катерники продемонстрировали не только железную стойкость и волю к победе, но и подлинное мастерство, умение в условиях молниеносного морского сражения мыслить, находить нешаблонные и потому неожиданные для врага решения. Конечно же, за годы войны, богатые ратными подвигами, были у катерников победы и более весомые, если говорить о числе потопленных кораблей, но истинную цену этих самых первых побед над врагом, наступавшим в те дни по всему фронту от Заполярья до Черного моря, сейчас даже трудно представить.
Именно здесь, на Балтике, в первые же месяцы войны катерникам удавалось широко и удачно использовать свое основное оружие — торпеды. После каждого боевого похода рос их боевой счет — вклад во всенародную борьбу с захватчиками. Только у Ирбенского пролива катерники, взаимодействуя с авиацией, потопили и повредили более 20 кораблей и судов, перевозящих войска.
Имена балтийских катерников становились известными всему флоту, а об С. А. Осипове уже слагались легенды. Вот как он сам, спустя много лет, вспоминал о лихих ударах торпедных катеров: «Торпедная атака! Сгусток мужества, геройской дерзости, железной воли, хладнокровия и точного расчета! Ее мало видеть со стороны. Чтобы по-настоящему пережить этот необычайный подъем всех моральных сил, испытать крепость своих нервов, нужно самому быть на этом вздымающем пену, дрожащем от напряжения маленьком, но грозном корабле...»
И враг не преминул своеобразно оценить мужество и дерзость балтийцев. С тех пор как только, где бы то ни было, замечались катера на ходу, «вне всякой очереди» по немецкому флоту давалось радиосообщение: «Внимание! Русские торпедные катера в море!» И так — в течение всей войны! Недаром после первой же военной кампании на Балтике трем катерникам — С. А. Осипову, В. П. Гуманенко и А. И. Афанасьеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
Черноморские торпедные катера с самого начала войны также вели исключительно интенсивную боевую деятельность на коммуникациях врага, на защите своих морских сообщений, проводили минные постановки, выполняли боевые задачи, совершенно не свойственные этому классу кораблей. Это была изнурительная и — неизменно — опаснейшая работа, требовавшая полной отдачи, напряжения всех физических и моральных сип от каждого из членов малочисленного (восемь-девять человек) экипажа.
О подвигах черноморских катерников можно рассказывать много. И думается, хватило бы одного только участия в Новороссийской десантной операции, чтобы неувядаемой славой были покрыты их имена. Кораблям, выделенным для проведения этой операции, предстояло пробиться сквозь заградительный огонь береговой артиллерии в бухту и высадить десант непосредственно на причалы Новороссийского порта. А здесь, в порту, немцы оборудовали мощную систему дотов и дзотов, большинство зданий превратили в опорные пункты обороны, выставили проволочные заграждения.
В состав десантных средств было выделено около 150 малых кораблей и судов, в это число входили и 30 торпедных катеров под командованием капитана 2 ранга В. Т. Проценко. Торпедные катера были разделены на четыре группы: перед первой из них ставилась задача подавить ряд огневых точек на подходах к порту; вторая должна была уничтожить боно-сетевое заграждение в воротах порта и огневые точки непосредственно на молах. Действия этих двух групп открывали путь группе прорыва, перед которой стояла самая ответственная задача — захватить причалы и удерживать их, обеспечивая возможность высадки первого эшелона основных сип десанта. И, наконец, катера четвертой группы обеспечивали прикрытие десанта от удара с моря.
Ночью 10 сентября в 2 часа 44 минуты сотни орудий и реактивных установок произвели мощный огневой напет на укрепления врага. Через 15 минут огонь был перенесен в глубь его обороны и сразу же в атаку пошли торпедные катера первой группы. Использование торпедного оружия быстроходных катеров для уничтожения оборонительных сооружений, расположенных у уреза воды, было совершенно новым приемом и дало отличные результаты. Важнейшие боевые точки удалось подавить в кратчайший срок. Затем с катеров были высажены группы автоматчиков для захвата молов, также молниеносно подорвано подводное заграждение и, по сигналу, в освобожденный проход устремились торпедные катера группы капитан-лейтенанта А. Ф. Африканова е десантом.
Дерзкие, стремительные действия торпедных катеров немедленно по окончании артподготовки значительно ослабили оборону противника, что и позволило сторожевым катерам и мотоботам ворваться в бухту и успешно высадить десантные отряды в назначенные точки. Верховное командование высоко оценило действия моряков. Все катерники были награждены орденами и медалями, а А. Ф. Африканов — Золотой Звездой Героя.
Морякам североморских торпедных катеров, которым приходилось действовать в суровых условиях Заполярья, также удалось добиться успеха уже на первом этапе войны. Тогда торпедных катеров здесь были считанные единицы, так как полагали, что этот морской театр не подходит для столь малых кораблей (на 22 июня 1941 г. в составе Северного флота было всего 2 корабля рассматриваемого класса). Катерники опрокинули это неправильное мнение, командование флота стало направлять на Север новые, более мореходные катера, а с 1943—1944 гг. организованная здесь бригада торпедных катеров широко развернула свою боевую деятельность.
Западногерманский военно-морской историк Мейстер, анализируя состояние немецких военных сообщений на Севере, писал: «Русские торпедные катера стали постоянной и все растущей угрозой, из-за их постоянных атак на коммуникации создалось критическое положение. Днем они нападали так же, как и ночью, часто поджидали немецкие караваны, укрываясь за скалами в маленьких бухтах...»
Десятки вражеских транспортов и кораблей нашли свою могилу в холодных водах Баренцева моря. Вот один «рядовой» бой. 11 октября 1944 г. авиация обнаружила и атаковала конвой противника в составе трех крупных транспортов и 10—12 боевых кораблей. В 19.10 из Пумманки вышла на перехват конвоя группа торпедных катеров под командованием капитана 2 ранга В. Н. Алексеева (ныне — адмирал, первый заместитель начальника Главного штаба ВМФ). На одном из четырех катеров этой группы был установлен радиолокатор, что и помогло ночью (в 0.12) на дистанции 35 кабельтовых обнаружить конвой и навести на него всю группу. (Это, очевидно, первый случай боевого использования радиолокатора в нашем флоте.) Через 14 минут катера, зайдя со стороны берега, атаковали конвой. Головной катер двухторпедным залпом уничтожил самый большой транспорт. Капитан-лейтенант Г. Д. Шерстюк атаковал и потопил второй транспорт, П. И. Косовнин — третий. В это время к месту боя подошли еще два катера под командованием капитана 3 ранга В. П. Федорова: они с хода обрушили свой удар на сторожевые корабли врага и потопили два из них.
Таков итог одного из обычных для тех дней боев североморских торпедников. Говоря об их боевой деятельности, нельзя не упомянуть, хотя бы двумя словами, десант в порту Лиинахамари вечером 12 октября 1944 г.
Прежде чем попасть в акваторию порта, предстояло форсировать запив — 15-мипьную зону, вдоль и поперек простреливавшуюся противником, а затем пройти 3 мили узкого (шириной 6—8 кабельтовых) входа в фьорд, названного «коридором смерти». Прорыв в Лиинахамари требовал беспримерной храбрости, железной воли и согласованности действий.
Головную группу из двух катеров командование поручило возглавить Герою Советского Союза капитан-лейтенанту А. О. Шабалину, хорошо знавшему район плавания. В 20.40 эти катера с 52 десантниками на борту отошли от пирса. Следом двинулись в путь две группы торпедных катеров и охотников с основным отрядом морской пехоты (всего 660 человек).
Спустя два часа группа прорыва подошла ко входу в залив Петсамо-Вуоно, периодически освещавшемуся осветительными снарядами береговых батарей противника. Прижимаясь к высокому западному берегу, маскируясь в тени скал и искусно маневрируя, два катера на малом ходу прошли «коридор» и, обогнув мыс Девкин, дали самый полный вперед и ворвались в порт. Вот здесь-то они попали под сильнейший кинжальный огонь. Били пушки, пулеметы, минометы, автоматчики. Но уже ничто не могло остановить катерников. В 23 часа они подвалили к причалам, а через 4 минуты все десантники уже сражались на берегу.
Закончив высадку, Шабалин на одном из катеров отошел к Девкину мысу для встречи основного отряда, который, несмотря на сильнейшее противодействие противника, уже подходил ко входу во фьорд. Десантники быстро захватили основные объекты порта, предотвратив их разрушение противником...
В победном 1945 году наши торпедные катера действовали только на Балтике (на Севере и Черном море боевые действия! были уже закончены). Вместе с Советской Армией балтийцы с боями продвигались на запад и базирование катеров приходилось переносить все ближе к портам Германии. Катера вместе с подводными лодками и авиацией блокировали с моря Курляндскую группировку (более 30 дивизий), наносили удары по вражеским кораблям у Либавы, в Данцигской бухте. Несмотря на специально организованную немецким командованием противокатерную оборону, балтийские мастера торпедных ударов потопили за последние два месяца войны 16 боевых кораблей и транспортов.
И символично, что заключительная боевая операция КБФ была проведена именно торпедными катерами: 8 и 9 мая катера под командованием капитана 3 ранга Е. В. Осецкого высаживали десант на о-в Борнхольм. От стен Ленинграда до этого далекого острова пронесли маленькие корабли свои победные флаги, С тяжелыми боями, по штормовой Балтике.
Всего за годы войны балтийские торпедные катера потопили и повредили более 120 кораблей и транспортов врага, североморские — более 70, черноморские — свыше 60. И эти цифры говорят не только об огромном ущербе, нанесенном флоту врага: ведь на каждом транспорте находились солдаты, техника, стратегическое сырье, боеприпасы. Многие тысячи гитлеровских захватчиков нашли свой конец от метких ударов катерников.
Только в битве на коммуникациях врага советские торпедные катера совершили 2 656 боевых выходов, произвели 380 атак. (А ведь на Черном море, например, около 85% общего числа боевых выходов совершалось с другими цепями, на Балтике — 70%.)
36 катерников стали Героями Советского Союза, А. О. Шабалин — дважды Героем.
Командующий КБФ — адмирал В. Ф. Трибуц, оценивая действия торпедных катеров, писал: «Никто из нас, военных моряков старшего поколения, пожалуй, не предвидел, что в роды войны тяжесть выполнения многих сложных боевых задач на закрытых морских театрах ляжет именно на торпедные катера. Катерники научились успешно выполнять их».
Стоит в Ленинграде на площади Морской славы торпедный катер. Он хорошо виден с моря пассажирам судов, прибывающим сюда из многих стран мира. На сером граните постамента — живые цветы, дань ленинградцев и гостей великого города мужеству тех, кто, не жалея жизни, выстоял и победил.
М. М. Фарафонов, главный хранитель фонда ЦВММ, секретарь бюро секции моряков — ветеранов торпедных катеров