И никому до изучения Байкала и опасностей плавания на нем дела не было, пока в связи с сооружением транссибирской магистрали, как тогда писали — Великого Сибирского железнодорожного пути, не потребовалось обеспечить регулярное судоходство через озеро в южной его части: линия уложенных путей вскоре должна была подойти к будущей станции Байкал; должны были вот-вот прибыть из Англии (в разобранном виде) заказанные там ледокольный пароход «Ангара» и железнодорожный паром «Байкал».
Управление железной дороги обратилось к морскому ведомству; Главное гидрографическое управление получило соответствующие указания, и с июня 1896 г. на Байкале начала работу срочно организованная экспедиция под руководством подполковника Федора Кирилловича Дриженко1.
Информация об изображении
Основное судно экспедиции Ф. К. Дриженко — пароход «Иннокентий» на фоне Синей горы
Непростым оказался подготовительный этап — заброска тяжелого и хрупкого гидрографического оборудования на лошадях из Красноярска в Иркутск. Тракт был в крайне плохом состоянии (не случайно же А. П. Чехов, направляясь на Сахалин, жаловался на «ужасную тряску»!) Основной базой было выбрано село Лиственичное, растянувшееся вдоль Ангары линией деревянных домов: здесь уже имелся телефон, телеграф и механическая мастерская, принадлежавшая, как и весь байкальский паровой флот, богатому купцу Немчинову.
Основное судно экспедиции Ф. К. Дриженко — пароход «Иннокентий» на фоне Синей горы
В основной состав экспедиции входило всего 11 человек, включая лекаря. А вот число вольнонаемных рабочих временами доходило до 75. Любопытно, что использовались они главным образом на заготовке дров для единственного котла приданного экспедиции 26-метрового колесного парохода «Иннокентий». Котел этот был ненасытным: полного запаса дров хватало от силы на двое суток. Экспедиция разделилась на три партии — западную, северную и восточную. И вся забота по связи между ними, снабжению, переброске оборудования и т. п. легла на тот же «Иннокентий». Он обходил все партии каждые 10 дней. Можно прикинуть, сколько наплавал этот безотказный пароходик за шесть лет работы экспедиции Дриженко, если известно, что за одну только навигацию 1901 г. ему пришлось пройти более 18 000 км! Одно было в нем плохо: видавшие виды моряки — и те жаловались, что он «испытывает сильную боковую качку даже на весьма небольшом волнении». Только позднее министерство путей сообщения выделило еще один пароход «Лейтенант Малыгин», что значительно ускорило выполнение работ (финансируемых, к слову сказать, отнюдь не щедрой рукой!).
Все, что довелось делать — делалось здесь впервые. Лишь для южной части озера имелись какие-то данные по глубинам, собранные когда-то ссыльными Б. Дыбовским и В. Годлевским. Можно только поражаться организаторскому таланту и невероятной работоспособности Ф. К. Дриженко. Он успешно руководил работой всех трех партий, непосредственно участвовал в промерах глубин, производил астрономические и магнитные наблюдения, вел фотографирование; в его же личное ведение входила и постройка маяков. Лейтенант Бухтеев и капитан Иванов занимались картографическими работами и топосъемками. Велись они чаще всего в тяжелейших условиях полного бездорожья; например, при съемках в непроходимой болотистой дельте Селенги всем пришлось вставать на высокие ходули — такие кругом были заросли!
К 1901 г. на Байкале появилось десять настоящих маяков с мигающими лампами большой яркости. Строительство некоторых из них было сопряжено с особыми трудностями. Так, для возведения маяка на скале Большая колокольня бесстрашному матросу Трофиму Сосновскому пришлось взобраться по отвесной каменной стене на высоту 105 м и в течение нескольких часов расчищать там площадку при помощи взрывов. В дальнейшем рабочие вырубили лестницу с 294 ступеньками, а для смотрителя поставили дом. Огонь этого маяка в ясную погоду был виден за 50 км. В постройке его принимали участие не только матросы и нанятые плотники, но и офицеры и даже врач экспедиции.
Оборудование маяков сразу облегчило плавание судов по Байкалу и потому встречено было восторженно всеми местными мореплавателями. Особенно были благодарны рыбаки — буряты. К смотрителям маяков они всегда относились с большим уважением и признательностью за «неоценимый путеводный свет», называли их «людьми больше генерала». Характерен такой случай. В доме смотрительницы Малиновской возник пожар. Проживавший рядом бурят Баторов помог спасти имущество маяка, затем, задыхаясь от дыма, пробился на верхний этаж горящего дома, где хранились годовые запасы муки, и сумел сбросить большую часть мешков. Баторов не оставил Малиновских в беде; они целый месяц всемером жили вместе с ним в маленькой юрте.
Результаты работы экспедиции в окончательном виде были таковы: составлен «Атлас озера Байкал» на 12 листах; написана прекрасно иллюстрированная обширная (на 440 стр.) лоция, представляющая свод всех сведений, необходимых для мореплавания; составлены и изданы генеральная карта озера в масштабе 18 верст в дюйме и три более подробные навигационные карты. А чтобы можно было представить объем необходимой для получения этих результатов черновой работы, приведу еще несколько цифр, которые говорят сами за себя:
- проведена точная топосъемка всех 2640 км береговой линии озера;
- сделано шлюпочных промеров на протяжении 5660 км;
- сделано 240 тыс. измерений с парохода при помощи простейшего лота Томпсона; через каждые 1,5— 2 км брались образцы грунта и измерялась температура.
Поражает тщательность и частота измерения глубин. Экспедицией Ф. К. Дриженко впервые была определена самая большая глубина оз. Байкал — 1664 м. Цифра, установленная уже в наши дни при помощи гораздо более совершенных приборов, отличается от указанной всего лишь на 44 м!
В путевых дневниках исследователей не только отмечены обнаруженные месторождения слюды, каменного угля, глауберовой соли, горного воска (озокерита) и железной руды, но и высказаны интересные гипотезы о наличии нефти. Ученые обследовали рыбные промыслы, описывали разнообразие прибрежий Байкала с их лесными богатствами; обширными районами, пригодными для покосных угодий, развития хлебопашества.
Ф. К. Дриженко высоко оценивал природно-хозяйственный потенциал Байкала. Он считал всесторонние его исследования важнейшим первым шагом в «большом истинно патриотическом деле» освоения богатств прибайкальского края; он мечтал о том времени, когда осуществятся «заманчивые перспективы его экономического роста, его развития и культуры».
Эту мечту Ф. К. Дриженко претворяют в явь строители БАМа. Край, который служил когда-то лишь местом ссылки и каторги лучших людей России — революционеров, неузнаваемо изменился. На берегах Байкала появились новые города и поселки, в старые села пришло электричество, радио, голубые экраны. Байкал уже теперь служит местом отдыха и массового туризма; в недалеком будущем здесь будет создан Национальный парк, не имеющий себе равных.
Примечания
1. Федор Кириллович Дриженко (1858—1922) окончил Морскую Академию в 1886 г. Возглавлял ряд экспедиций на Онежском озере, был начальником Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (1903—1905 гг.), участвовал в экспедициях на Белом море и у Мурманского побережья. С 1907 г. — генерал-майор.
После революции служил в Комитете Северного морского пути при Севревкоме. руководил работой по гидрографическому исследованию сибирских морей. Именем Дриженко назван мыс у северной оконечности Новой Земли.