Свой старый, видавший виды катер с мотором от разбитого "Понтиака" Коргат обычно использовал как "водное такси" для разъездов моряков с тех торговых судов, которые стояли на внешнем рейде Порт-Виктории. Когда в порту гостей не было, "Мэри Джин" перевозила между островами мелкие партии груза. В тот злополучный день катер был свободен, и Коргат с готовностью согласился сделать рейс на Махе. Он взял с собой 15-летнего сына Сэлби и пригласил своего приятеля Луиса Лоренса, бывшего матроса, который теперь должен был выполнять обязанности капитана.
Вскоре на борту "Мэри Джин" появились пассажиры — пять юношей и две молоденькие женщины, и катер тут же покинул Праслин. Морские власти острова об этой прогулке ничего не знали: записи о выходе "Мэри Джин" в море, как это было положено, Коргат не сделал.
Все шло нормально и до Порт-Виктории оставалось уже около 7.5 миль, когда старый двигатель "забарахлил". Пока его чинили и снова запускали, израсходовали бензин. Топливо кончилось, когда до порта оставалось всего 2.5 мили.
Уверенный в том, что катер до темноты заметят с берега, Лоренс отдал якорь и объяснил пассажирам, что надо спокойно ждать помощи. Однако никто так и не обратил на стоящий катер никакого внимания...
А с наступлением ночи на остров налетел циклон. Единственный якорный канат лопнул, катер стал дрейфовать.
Когда рассвело, остров Махе уже пропал из вида. Горизонт был чист. Встало солнце. К полудню оно оказалось в зените, опаляя знойными лучами незадачливых пассажиров и экипаж "Мэри Джин". Всем хотелось есть и особенно — пить. Кроме взятого с собой в корзине легкого завтрака и начатой пачки бисквитов, ничего на борту не было. Воды оказалось всего девять пинт (около пяти литров). Общим решением постановили распределить воду и пищу поровну и экономить, чтобы хватило на несколько дней...
Прошло десять дней: все эти скромные запасы кончились. Однако и владелец катера, и капитан не теряли надежды, полагая, что их вот-вот обнаружат. Однако они ошибались: как позже выяснилось, поиски действительно были начаты, но прекратили их уже на пятые сутки — ведь никто не знал, куда именно ушел Коргат.
Прошло еще двое суток. Женщины, изнемогая от жажды и жары, в беспамятстве лежали на койках в каюте. Это было единственное место, куда не попадали лучи солнца.
На тринадцатый день над "Мэри Джин" пронеслась тропическая гроза. В дело пошли все до единого ведра, банки и склянки, которые нашлись на борту. Удалось собрать почти двадцать галлонов (около 90 литров) пресной воды. Вода вернула потерпевших к жизни и даже придала силы. Мужчины стали ловить рыбу с помощью сделанных из проволоки крючков и остроги, но все оказалось напрасным — ничего поймать не удалось.
На пятнадцатый день в кокпит упала летучая рыба. Ее отдали женщинам, они съели рыбу сырой. С каждым днем эти молодые женщины слабели асе больше, они уже не имели сил подняться на ноги.
Если не считать эту летучую рыбу, компания на "Мэри Джин" провела без пищи 33 дня. Именно в тот тридцать четвертый день на палубу села большая морская птица и Лоренсу удалось убить ее своим самодельным гарпуном. Птицу разделили на десять одинаковых кусков.
Спустя два дня поймали еще двух морских птиц, выпили их кровь и дочиста обглодали кости.
Вероятно, жуткое зрелище являла собой "Мэри Джин" с этими десятью несчастными, которые походили на скелеты, обтянутые обожженной тропическим солнцем кожей.
На тридцать шестой день дрейфа, когда катер оказался уже где-то вблизи экватора, на горизонте показался остров, но туг же задул противный ветер и "Мэри Джин" понесло в другую сторону. Видя, как остров скрывается за горизонтом, люди на катере поняли, что надежды больше нет, и потеряли присутствие духа.
Им потом довелось еще раз увидеть землю, но снова то ли ветер, то ли течение пронесли "Мэри Джин" мимо. Удалось поймать еще двух птиц, однако это лишь ненадолго отсрочило приближение смерти.
11-го марта умерла первая из женщин, вскоре — на сорок третий день — вторая.
Через неделю умерли трое студентов; их тела, сброшенные за борт, тут же были растерзаны акулами.
На шестьдесят второй день умер четвертый из юношей. В тот же день Лоренс неожиданно вскочил, разодрал на груди рубаху и с криками: "Я горю! Я горю!" — прыгнул за борт: накануне он пил морскую воду.
Через восемь дней умер владелец катера Коргат: его уже несколько суток мучило сильное желудочное кровотечение, он не мог ни стоять, ни сидеть. Пока сознание не покинуло Коргата, он, лежа, делал записи в судовом журнале. В самой последней строчке этих записей (сохраняемых и поныне) говорится об ужасном состоянии его любимца — сына Сэлби.
Итак, на борту "Мэри Джин" в живых оставались только двое: Сэлби и 20-летний студент Антона Видот. Оба были в таком состоянии, что не хватало сил столкнуть в воду тело Коргата, которое так и разлагалось на солнце.
На семьдесят четвертый день этого трагического рейса Сэлби и Антона услышали гудок теплохода — на них надвигалась громада океанского танкера. Ни тот, ни другой не могли ни привстать, ни крикнуть. Когда судно поравнялось с катером, Видот из последних сил чуть приподнялся на локте и махнул рукой. Вахтенные с итальянского танкера увидели их.
История "Мэри Джин" поучительна со многих точек зрения, и хотя со времени этого печального события прошло уже больше сорока четырех лет, оно остается в числе хрестоматийных описаний трагедий на море. Совсем не случайно ее можно встретить во многих учебниках для владельцев катеров и руководствах для яхтсменов.
От редакции
Публикуя эту хорошо известную в морском мире историю, редакция имела в виду еще раз подчеркнуть необходимость строжайшего соблюдения законов хорошей морской практики и существующих правил оформления выхода. История не только действительно поучительная, но и своевременная — ведь и сегодня совсем не редко люди гибнут тогда, когда они по всем правилам не должны были погибнуть. Ведь и этик восьми смертей не должно было быть. Будь у них простейшие средства подачи сигнала бедствия. Сделай капитан вразумительную запись о том, куда и на сколько дней идет. Имей он на борту достаточные запасы топлива, воды, второй якорный канат. Позаботься о надежности старого мотора...
Любой выход в море — это всегда серьезно, а море не прощает ошибок.