Если тараторить сухим уставным языком, то граница Российской Федерации — это линия и проходящая по этой линии вертикальная плоскость, которые определяют пределы государственной территории (суши, вод, недр и воздушного пространства); другими словами — пространственный предел действия государственного суверенитета РФ.
Как я попал к морским погранцам — это отдельная детективная фишка, а сейчас философствовать некогда: у нас на командирских часах обозначено точное время выхода из Высоцка, где с 1940 г (приказ НКВД СССР от 11.05.) для охраны водного участка Выборгского и Финского заливов располагается соединение пограничных кораблей:
— Запускайте три главных! Баковым — на бак! Форма одежды — штормовая! С якоря сниматься!
Это задиристо кроет с ходового мостика обыденными командами кап-три Александр Викторович Лыков, он же и товарищ начальник — господин командир "Тарантула", заступающего на охрану государственной границы России в экономическом районе №32, как в обыденном служебном просторечии обзывается привычный питерскому слуху Финский залив. Матросики в оранжевых спасательных нагрудничках враз заширкали, загрохотали каблуками форменных башмаков по серым палубам, и наш корабль 3 ранга, водоизмещением 240 т, обдав причалы Транзунда обильной затяжкой густого и смачного дыма сразу трех дизелей, отвалил как минимум на две недели в море-океан. Транзунд — добольшевистское название Высоцка, где сегодня обитает лишь 1100 жителей, причем ровнехонько половина их принадлежит к гуманоидам армейской расы, хотя в дореволюционном "далеко" тут безобидно здравствовало более 36 000 мирных финских подданных российской короны.
Кроме этих ревущих 5000-сильных 56-цилиндровых чудовищ (7 блоков по 8 цилиндров, расположенных "звездой" — дизель исключительно компактный и мощный, в мире аналогов не существует), вращающих на пограничном ваньке-встаньке три солидных гребных винта; в другом отсеке работают два дизеля поменьше — на 136 л. с., это генераторы.
"Неваляшкой" спецы обзывают наше почтенное судно — проект № 205 1958 г. постройки — за исключительную мореходность, ибо перевернуться "Тарантул" ни за какие коржи и ни под какими волнами не может (очень хочется верить!). Американцы — отнюдь не любители зря расточать комплименты, и то считают данный проект одним из достижений советского кораблестроения (авторствовал Антон Павлович Городенко не без участия Евгения Ивановича Юхнина). Как никак за 35 лет на базе данного корпуса было спущено на воду около 40 различных моделей кораблей!
— Границу приняли, будем считать сараи, — задумчиво отпустил командир.
Это Викторыч имел в виду идущие мимо суда, которые обязательно должны бить эфирным челом российскому морскому дозору, а не то...
Большинству законопослушных граждан-Северо-Запада России и в ум-то никогда ни войдет, что совсем неподалеку от их пятиэтажек и бревенчатых домишек, устало глазеющих в похотливые туманы Финского залива, располагается самая что ни на есть настоящая государственная граница. Стоит летом без всяких задних мыслей выйти на какой-нибудь плоскодонке и окунуть разгоряченные телеса в воды чуть западнее Зеленогорска, и вы уже — почти готовый нарушитель этой границы, если, конечно, нету специального пограничного малинового папира или достойной данного случая государевой должности. Может, вам неведомо, что все выходы в наш местный "океан" на расстояние свыше 3 км от береговой линии строго регламентируются постановлением губернатора Ленинградской области № 261 от 13.08.1999 г "О погранзоне и пограничном режиме". Например, малые яхты и прогулочные катера без специального пограничного оформления могут ходить лишь до линии Толбухина маяка, крейсерские же — до западной границы крепостной зоны Кронштадта (линия Систа-Палкино).
Согласно нормативным документам, для прохода всех рыболовных, спортивных и других маломерных судов, выходящих за линию островов Козлиный, Соммерс, Мощный, мыс Кургальский, устанавливается коридор, ограниченный линиями, соединяющими точки с нижеследующими географическими координатами:
- A. Северный проход: с юга — 60°05’06" с. ш. и 27°45’05" в. д.; с севера — 60°08’00" с. ш. и 27°43’09" в. д.
- B. Южный проход: с востока — 59°56’03" с. ш. и 28°01’02" в. д.; с запада — 59°56’04" с. ш.
Пересекать эти линии и идти вне установленного коридора категорически запрещается за исключением случаев бедствия или штормовой погоды. В этих зонах противопоказан и выход в море в темное время суток; впрочем, возбраняется также ночевка на воде и на островах вне отведенных мест.
И когда вы ежедневно наблюдаете на заливе вроде как значительную судовую активность, то знайте, что владельцы современных галеонов не за здорово живешь шлепают "туда-сюда", а обратились к погранцам за разрешением минимум за 24 часа до выхода. Это для нас с вами Финский залив — лишь место воскресных увеселений, а для пограничников — уже исключительная "экономическая зона РФ". Здесь полновластные хозяева — ребята в камуфляже из Федеральной Пограничной Службы (ФПС), которой три года назад были переданы все права по охране биоресурсов.
А контролировать есть что — территория на берегах залива буквально нашпигована рыболовецкими артелями, рыбколхозами и всевозможными акционерными обществами (например, у ЗАО "Петротрал" из Приморска под ружьем 22 промысловых судна, у колхоза "Прогресс" — 18). Не отдыхают и браконьеры, вольготно жирующие в лабиринтах несовершенства законов и МРОТовской безнаказанности (в нормальный месяц разрыхлить по карманам 30 000 рублей для них плевое дело).
Пограничники во все века были вроде как и не армия; ведь даже ностальгически обыденный дисциплинарный армейский устав начал действовать в здешних епархиях только с 1887 г. (воинские звания появились двумя годами ранее), а подчинялись камуфлированные добры молодцы в полный рост только министру финансов. В 1920 г их запихнули в особый отдел ВЧК, освободив при этом от таможенного надзора.
О дальнейшем вы хорошо знаете из множества телепостановок и художественных фильмов.
Сегодня ФПС, созданная по президентскому указу от 30.12.93, — это отдельный, со своим директором, департамент, структурно никакого отношения не имеющий к КГБэшному прародителю.
Я вырос в семье офицера и много потерся юными годами по военным городкам, наблюдая засахаренный армейский дубизм. Вдобавок, в последние годы из синюшных экранов ТВ да журнальных молний всех нас обильно кормили десертами, где все, что было связано с армией, уменьшительно-ласкательно называлось упадком и коррупцией.
Именно с таким богатейшим идеологическим саквояжем я добровольно заступил на охрану морской госграницы в ноябре 2001 г. Представьте теперь авторское изумление, когда ни на корабле, ни на береговых базах я ни разу не вкусил ни перла, ни дважды вареной квашеной капусты, ни положенных хрящей в алюминиевой тарелке, что обычно братья-хохлы заботливо кладут вместо мяса в промасленные банки свиной тушенки.
А на затравочку фуршета твердо скажу, что и матросы и офицеры с 205-го пограничного питались из одного котла, да так отменно, что я невольно принялся вспоминать достойное повестей Анатолия Рыбакова пионерское детство. В 8 утра и 10 вечера полагался горячий чай с булками и солидной намазкой, ну а в полдень и шесть часов — полноценные обед и ужин. Профилакторий, да и только.
Хлеб с боровой корочкой пекут на "Тарантуле" свой. Прямо диво, как 20-летние ребята-срочники могут замешивать такую вкуснотищу в корабельных условиях. Да и штатного кока на судне не оказалось, обычно кашеварил рулевой Алтын из Башкирии.
— У нас любой — на все руки мастер, как никак второй год у них пошел, — улыбался в усищи старейшина экипажа — 43-летний боцман Юрий Дмитриевич. — По первости то рис разварят, то картофель у них пригорит, возьмут да и выкинут за борт. Ничего, посидят на норме денька два-три, мгновенно продукт уважать начнут!
На "Тарантуле" вышли в море 5 офицеров, 2 мичмана и 2 контрактника (так по штату положено на кораблях третьего ранга), остальные на вечерней поверке значились обычными матросами срочной службы.
Офицеры вечерами вслух мечтали о пенсии, хотя старшему — приписному штурману Андрюхе Воробьеву — всего 29. Приписной он потому, что служивых недокомплект, и его сдернули с другого корабля на этот выход.
— Получаю всего-то 100 долларов в месяц, знакомые девчонки смеются...
Тут мне вспомнились слова комбрига, капитана первого ранга Александра Сытника: в 2000 г. из 20 молодых лейтенантов шестеро сразу уволилось в беспогонье. Ведь в войсках остаются либо дети военных, либо выходцы из таких затерянных на карте местечек, где уход в военное училище приравнивается селянами к зачислению в отряд космонавтов.
На "Тарантуле" у меня мгновенно появился закадычный приятель — матрос Денис Батраков, я натыкался на него постоянно, казалось, будто он нес вахту 24 часа подряд одновременно везде — и на камбузе, и в машинном отделении, и у руля в штормягу.
Последнее событие запомнилось особо, ибо между Гогландом (тут на высшей точке Ленобласти, маяке Северном Гогландском, инженер Попов когда-то испытывал свое радиоизобретение, а в последнюю войну у фрицев располагался санаторий люфтваффе) и Мощным наш кораблик поймал на клюв такую болтанку, что некрупный ростом старпом Боря принялся тотчас нервно теребить коричневые четки на засаленной тесемочке, что сразу же выдало в нем мусульманина Ага-Баба Нурутдиновича, лакца по национальности, хотя и потомственного моряка.
— Градус левее по компасу. На румб два градуса. Машинам полный вперед! — Командир Лыков уверенно вглядывался в липкую чернь ноябрьской ночи, а по рубке тем временем, точно вечерние беззаботные сверчки, порхали стулья, карты, циркули и линейки, что в озорстве девичьего флирта без спросу соскочили со штурманского стола. Конечно, то был еще не ураган ( по шкале ветров это свыше 29 м/с), но и 21 м/с заставляет любого свободного от вахты зашхериться как можно глубже и параллельно происходящим событиям. По моим наблюдениям, кроме командира и боцмана в тот вечер "умерли" все корабельные пограничные персоны. Хотя службу и продолжали нести, внешне, правда, более похожими на тень отца Гамлета, чем на защитников Родины.
Не придавал значения происходящему только белесый кот Степаныч, облюбовавший для безмятежной жизни пункт управления дизелями. Он спокоен и уверен, он знает, что бежать от сытой жизни некуда — на гражданке не забалуешь, да там и Шариковых полно в каждой подворотне, поэтому шторм надо терпеть.
— Ты выдыхай поглубже, когда корабль сваливается в яму! — пытался подучить питерского корреспондента командир Лыков. — И всего делов-то...
Я отшучивался часа полтора, наивно надеясь, что морская болезнь обойдет мою персону дальним кордоном. Тем временем опытный командный состав незаметненько расползся по норкам. ("С курсантских годов так не травил, лет десять, наверное", — после болтанки втихаря поведал штурман Воробьев).
А Балтика загуляла не на шутку, даже зачалились мы только с помощью стальных тросов, ибо толстенные веревочные концы рвались той ночью быстрее ниток чулочноносочной фабрики "Красное Знамя". К тому же о ржавый док мы в хлам разбили свой привальный брус, это уж не говоря о каютном и камбузовом шурум-буруме, когда все, что не приколочено, в беспорядке валялось мятое и битое на полу. На ходовом мостике качкой сорвало радиостанцию и накрепко заклинило ее между радаром и командирским креслом.
— Тварь ты неблагодарная, донести не мог! — Это уже доносятся с нижней палубы бранчливые речи боцмана. Значит, кто-то из молодых мариманов по-сезановски наивно и в полутонах разукрасил желудочными соками коридор. Грубее этого душевного хлопка я более на корабле ничего и не слышал. Однажды, правда, вестового Серегу пообещали вывалить за борт с вещами, когда тот что-то напортачил в японском видике. Но это так, в шутку. Без видака на судне и совсем кранты. Конечно, есть и библиотечка, где яркой вязью пестреет даже религиозная литература, но командный состав по-уставному насупленной библии явно предпочитал мультяшки или последние КВНы.
Не обнаружил я на судне и никакой дедовщины. Зато, как сказали бы в брежневские годы, у нас на борту собрался полнейший интернационал: старпом Боря — лакец из Дагестана, начальник ПУД Валера — белорус, мичман Расул — карачаевец, рулевой Алтын — башкир, ну а боцман и вообще украинец. И никто ничего не делил, по лицу грязной тряпкой в злобе не тыкал, даже не верилось, что мы столь мирно сосуществуем в смутную годину самоопределений и развала единой общности людей, которая на партсъездах гордо называлась "советским народом".
Может потому, что на границе люди занимаются конкретным нужным делом, цели и средства общие, да и продукты на камбузе одни и те же. Это доброе чувство семьи не покидало меня до последнего дня. Так всегда и бывает, когда незнакомец появляется в дружной команде и вынужден выпендриваться лишь по писаным тут законам. А уж какие они — дурные или знатные, не тебе решать!
Какое счастье, что далеки от правды оказались рассказы об армейских буднях последних лет!
У боцмана Давыденко сегодня день рождения, и мы по случаю с утреца немного глотнули ее, родимой, а вот теперь, с качкой, дружно отдаем превосходно печеное мясо и пирожные прочь, прочь — стихиям и лупоглазым рыбам, что завсегда любили нагуливаться в Кингисеппском районе. Все большие острова в нашенском "финском" укрепрайоне административно отчислены Кингисеппу. Сам Кингисепп, хоть и был эстонским коммунистом, но, к большому счастью, не успел здесь ничего напортачить. А не то лишились бы мы своего Канарского архипелага в Ленинградской области.
Из крупных земельных пупырок-островов — Гогланд, Мощный, Малый, Сескар и оба Тютерса. Хозяйничают тут моряки, пограничники и гражданские философы-маячники, которые по уставному ранжиру принадлежат уже Гидрографической службе ВМФ.
Наш "Тарантул" прячется в укромной бухточке острова Мощный, где есть пирс и проржавевший трофейный плавучий док. По флотским наставлениям, корабль данного класса может искать укрытия уже при ветре 12 м/с, ну а у нас на экзаменационном столе третьи сутки не менее 17, хлещет препротивный дождюга, Балтика недружелюбно кучерявится нескончаемыми стадами лобастых волн-баранов. Так всегда случается по осени, только Александра Сергеевича не хватает, дабы все вокруг подкрасить болдинскими палитрами.
Вместе с любезными моими сослуживцами мнут бока в бухте Окольной еще три мелкие посудины — серый вэмээфовский гидрограф, грузовой пограничник "Канин" (не очень удачный проект, родом из Северодвинска; служивые рассказывали, что эту тихоходную, с максимумом в 9.5 уз плоскодонку, в шторм может раскачать даже до 50°) и рыбацкий МРТК из Ломоносова. У вояк в море год идет за полтора, так что можно и расслабиться, ну а рыбачкам простой ни к чему, тем более что на берег им спускаться не разрешено пограничными нормами. Все одно мы их дотошно прошмонали, а сегодня, как уже было упомянуто, одна из задач ФПС как раз и состоит в пресечении незаконного вылова биоресурсов "внутренних морских вод, территориального моря, исключительной экономической зоны и континентального шельфа РФ". В среднем ежедневно в данном пространстве всей России ведут промысел до 700 своих и более 300 иностранных судов. У пограничников же работают более 300 инспекторов государственных морских инспекций. Есть он и у нас на судне — это Игорь Шеврыгин. Для промысловиков наличие рыбинспектра не есть хорошо; он с пристрастием тормошит лицензии и требует документы на вылов, причем со всеми дотошными послесловиями — как никак 15 лет работы в заливе.
— Замучили проверками, ежегодно требуется куча новых удостоверений, а это как минимум 50 баксов отстегни! — С пафосом жалуется солидных размеров Геннадий Старовойтов — капитан "мртэшки", доставая из ящиков документы и учетные книжки.
Конечно же, он лукавит, впрочем как и положено всем рыбакам в мире, профессия у них такая! Ведь уже Петр Великий в указе № 1669 требовал: "Торговля рыбой — дело исконно воровское, а посему жалование положить им мизерное. Да по одному в год вешать, дабы другим не повадно было!" У капитана Старовойтова по бумажкам вроде все в порядке, хотя улова на борту нет никакого — все сдано в закрома родины. В ноябре "МРТК 0706", принадлежащее рыбколхозу "Прогресс", ежедневно удачит тралом салаку и кильку, и, по мнению Шеврыгина, соотношение учетных данных в журнале вылова (70% кильки и 30% салаки) никак не соответствует действительности: салаки должно быть, как минимум, все 50%. Просто лимит на вылов данного вида у промысловиков заканчивается, вот и заменяют ее в отчетах килькой.
Протокола составлять не стали — нарушение недоказуемо, да и настроения для фискальных выпадов нету. Вдобавок с 2001 г. и экономических стимулов для активной работы абсолютно никаких — все штрафы и суммы за ущерб по выловленной рыбе, поступающие на счета пограннадзора в результате применения санкций к нарушителям, в конце концов бесследно уходят в бюджет. Хотя в большинстве стран мира службы береговой охраны активно поощряются как раз за счет средств, отмусоленных с законоослушников. И у нас, при царе-батюшке, отличившийся пограничник получал до 60% от взысканного штрафа. Например, за задержание беглого или бродяги платили 3 рубля, за государственного преступника — уже 50, а за особо важного бритоголового — и все 100.
Как сказал начальник морской инспекции Алексей Гоник, "сегодня налицо тенденция к уменьшению показателей в нашем регионе. Если в 2000 г. было составлено 308 протоколов на сумму 132 000 рублей, то почти за 11 месяцев 2001 г. еле вылезли на цифру в 100 000".
На Мощном я чувствовал себя, точно в кремлевском государственном заповеднике. Что там Юрмала и финский Турку! Такой красотищи не увидишь и в клубе путешественников имени Ю. Сенкевича. Тут и бесконечные девственные песчаные пляжи со стайками непуганых лебедей, спокойно кучкующихся невдалеке от берега перед долгим зимним перелетом, и повсюду невысокие сосны, раскинувшие балетистые ветви навстречу задиристым гулякам — западным ветрам. Какая здесь рыбалка, какие грибы с ягодами!
Щука, окунь, лещ, сиг, балтийский лосось. А воспоминания о вяленой килограммовой плотве на столе у островных моряков потянут не менее десяти аксаковских страниц под пиво "Красная Бавария". Даже удивительно, что никто из современных, постперестроечных бармалеев еще не построил на острове правительственной сторожки или гостиницы, ведь Курголовский полуостров — просто рукой подать (от Соснового Бора не более часа ходу на моторке с "тридцаткой").
При финнах на Мощном (Лавенсаари) проживало 139 семей, были и два магазина, аптека, больница, школа, кирха, рыбоперерабатывающий цех и даже морской вокзал. Сегодня в наличии: кладбище, семья маячника Громова (во главе с обильно намакияженной супружницей Любой), небольшой гарнизон ВМФ и застава ФПС под командованием старлея Игоря Ветрова. И несметные полчища тараканов.
Ребята-пограничники с 40-метровых вышек секут за проходящими по фарватерам судами и докладают о бортовых номерах куда следует. (Забравшись на одну из них, я обнаружил, что попытки дозвониться до Питера по хваленому GSM тщетны, на острове нормально работает лишь "Дельта".)
Задача их — контролировать, чтобы в заливе было все "путем". Впрочем, серьезных инцидентов не происходит уже с 1995 г., когда пограничный корабль "Алмаз" прихватил на контрабанде алкоголя бравых заморских купцов. С исчезновением коммунистической идеологии навсегда затерялась на страницах отчетов и детективов идеологическая составляющая погранслужбы. Никто более не тащит на одну шестую часть Земли запрещенных прокламаций и глянцевых журналов с голыми грудастыми тетками — у нас у самих красавиц немерено, только оттопыривай карман. Иногда кто-нибудь по пьянке залетит на мель, вот и все огрехи современной границы.
— Сегодня как таковых нарушений границы нет, — неторопливо грузит за вечерним чаем старпом Боря, он же Ага-Баба, — есть лишь ошибки в оформлении документов. Другое дело рыбаки, что тралят Балтику от Выборга до Ивангорода — заходи на огонек, дорогой товарищ!
Контроль рыбацких игрищ усложнен еще и тем, что разрешения на вылов рыбы выдаются Севзапрыбводом, а морская инспекция ФПС заранее не имеет понятия кому, сколько и чего может быть разрешено.
Просто удивительно, что столь богатый и перспективный с рекреационной точки зрения регион совершенно не используется жителями города и области — только отдельные пестрые личности иногда проникают секретными тропиночками на эти Канары областного подчинения. Тут просто райские места для водномоторников и яхтсменов и, конечно же, для почитателей лососевого троллинга. По моим данным, российская квота вылова лососевых в Финском заливе не используется полностью, лишь пять или шесть судов промышляют ярусами, хотя спортивный лов, как давно установлено зарубежными научными Сократами, приносит их капиталистической казне, как минимум, в восемь раз больше дивидендов.
А сколько любителей активного отдыха добровольно отдают свой посильный денежный ясак в экономику отдельных местностей (например, только в Кольский полуостров любители-лососятники из Питера вливают около 200 000 долларов ежегодно) и зарубежных курортов, трудно посчитать. Да и надо ли?
Наш верный "Тарантул", вроде, наконец-то прочно заякорился на банке "Черепашьей" — невдалеке от основного фарватера. Мы "границу служим", нам не до кроссвордов.