Корабли корсаров всегда выделялись среди прочих мореходностью, маневренностью, скоростью. От этих качеств зависели не только успех в их ремесле, но и жизнь. Поэтому морские разбойники не жалели средств на совершенствование и снаряжение своих парусников.
Команда «Korsar», постоянно модернизируя свои лодки, испытывает их в различных условиях. На сей раз — в походе на надувных лодках от р. Фонтанки, г. С.-Петербург, до Соловецких островов и обратно, всего чуть более 2000 км. Итак, удача с нами!
Собираем две лодки «Korsar»: «Komandor 470» и «Roger 570» (новая модель РИБа). Ставим моторы «Yamaha» на 40 и 50 л.с. Почему их? Большие моторы тяжелее и «прожорливей», меньшая мощность не даст глиссировать лодкам, груженным по 700-800 кг, да и в шторм будет тяжело преодолевать 2-3-метровые валы.
Грузимся: в баки — бензина по 200 л, в канистры — моторное масло, в непромокаемые ящики и мешки — инструмент, оборудование, снасти, продукты и вещи, чтобы быть максимально автономными. Соловецкие острова находятся у полярного круга, и мы берем с собой теплые вещи. Поверх всего крепим надувную кровать в чехле: в лодках — по двое, и свободный от вахты сможет на ней отдыхать. Курс по электронным и бумажным картам проложен, составлены судовые роли. В путь!
Перед нами Фонтанка, Нева, Ладожское озеро, река Свирь, Онежское озеро, Белое море и обратная дорога. «Отплыв» назначен на 08.00, отходим в 13.00. Скорость «Роджера» — 35 км/ч вместо ожидаемых 45-50 км/ч. Перемещаем часть груза с кормы на нос и поднимаем мотор на два деления — пошла, родимая! Скорость обеих лодок теперь — около 45 км/ч против течения Невы. Встречаем и обгоняем теплоходы, баржи, сухогрузы, несколько катеров и яхт, через пару часов — крепость «Орешек». Туристы с причала глазеют на нас, занятых навигацией.
Вышли в Ладогу. Поздоровались: «Здравствуй, Ладога». На озере полный штиль. Везет! Без труда, ориентируясь по навигатору GPS, огибая рыбацкие сети, заросшие водорослями участки и другие препятствия, проходим 140 км рекомендованным курсом, удаляясь от берега на 20 км и более. Один раз долили масло по сигналу моторов и пару раз, переключив баки с горючим.
Входим в устье реки Свирь. Уникальная река! Всегда была судоходной, но порожистой. Она входит в состав Мариинской водной системы, названной в честь Марии Федоровны, супруги императора Павла I. Работы по созданию пути от верховьев Волги до Балтики начались в годы его царствования. После постройки в 1951 г. Верхнесвирской ГЭС вода в некоторых местах поднялась на 10 м, скрыв не только пороги, но и отдельные территории. И сейчас кое-где из воды торчат стволы деревьев, и весь путь в 224 км по Свири мы стараемся держаться фарватера, отмеченного навигационными знаками.
Несемся по зеркальной глади извилистого русла, приглядывая место для ночлега. Мошкара, порхающая над водой, молча разбивается о наши проносящиеся физиономии. Отмечаем, что при прохождении судов по фарватеру в 100 м от нас лодки «колбасит» умеренно. Тормозим у маленького островка, отделенного протокой от берега, заводим за него лодки, швартуемся к мелким деревьям. Выгружаем все необходимое и располагаемся на песчаном пляже, в 30 м от воды. Палатки установлены, вещи разложены, на костре «кок» варит первую кашу.
— Ну, все, вашу мать! Готово! Садитесь кушать, пожалуйста!
Приглашению кока обрадовались. В наполненных мисках было что-то горячее, аппетитно пахнущее, не жидкое — не густое, не крепкое — не пустое. «Пашина каша» — так назвали блюдо в честь автора, которое довольно быстро кончилось с лучком и хлебушком, да под водочку. Спать легли кто в палатке, кто на надувной кровати под звездным небом. Решили встать в 08.00, отчалить в 10.00.
Проснулись в 10 от явно громко повторяющегося вопроса: «Кто упаковывал туалетную бумагу?» Все вместе ищем, а после разворачиваем и снимаем лодки с мели, куда их ночью забросили волны и перепад уровня воды, поднимаемый судами, которые расходились бортами именно напротив нашей стоянки. С «Роджером» пришлось повозиться, ведь в него поместилось чудовищное количество вещей, которые очень уж не хотелось выгружать и снова загружать. Конечно же, ленивых в команде не было. Через несколько минут, перетащив вчетвером каждую из них (в сборе, с мотором и груженую) в воду, убеждаемся в правильном расположении ручек и надежности днищ лодок. Водные процедуры принимала только половина команды, вторая была уверена в том, что она чистая. Дебатов по этому вопросу не было. Завтракали вкусно — толстыми кусками дырявого сыра, караваистым хлебом и приготовленным на «живом» огне кофе. Недолгие сборы и отход в 13.00.
Движение на реке оживленное. 45 км до городка Лодейное Поле заняли чуть более часа. Здесь наша первая заправка. Останавливаемся у причала с плавучим краном. Местный житель Володя, за 100 рублей загрузив пять пустых наших баков в «Жигули», вернулся через полчаса с бензином Аи95.
— Так вы обращайтесь, если что, — предложил он.
— Спасибо, на обратном пути непременно, — отвечаем.
Лодейное Поле. В начале XVIII в. Петр I основал здесь Олонецкую судоверфь, где сам принимал участие в строительстве первых судов. Именно тут формировались первые боевые флотилии, готовились к сражениям, ремонтировались суда. Всего в 17 км отсюда находится Александро-Свирский монастырь, основанный в 1484 г. преподобным Александром Свирским. Просветлиться решаем позже, посетив Спасо-Преображенский монастырь и Свято-Андреевскую пустынь на Соловецких островах. Двигаем дальше. Через полчаса нам преграждает путь высокая бетонная стена с воротами — шлюзы. Подходим вплотную на лодках к стене и вежливо орем:
— Открывай!
Не отвечают — невежливо! Швартуемся у надписи «Причал для маломерных судов», матрос пошел узнать, в чем дело? Оказалось, мы должны войти внутрь шлюза за двумя сухогрузами, стоящими рядом на якорях и швартоваться петлей, чтобы нас не потопил заклинивший рым, который должен всплывать вместе с нами. О'кей, нет проблем. Заходим за сухогрузами, швартуемся. Крик сверху:
— Вы когда-нибудь шлюзовались?
— Конечно! — дружно отвечаем.
Переглянувшись, понимаем — в команде лгунов нет.
Огромные ворота за нами закрылись, и мы вместе с сухогрузами медленно поднимаемся вверх, а бетонная стена, утопая, скользит вниз. Этот процесс нельзя назвать всплытием, ведь мы не тонули. Это шлюзование! Рым не заклинило, и через 15 минут мы оказываемся на верхнем уровне реки. Противоположные ворота открылись, и сухогрузы медленно начали выползать из бетонного «мешка». Бурлящие потоки воды от их винтов пытались развернуть наши лодки, но мы легко вышли из шлюза, ни разу не задев его шершавых стен. Все заняло не больше часа.
Второй шлюз проходим с теплоходом, полным иностранных туристов. Немцы, итальянцы, шведы, финны очередями фотографировали нас и лодки, которые с удовольствием позировали им, показывая свои изящные формы. И впрямь есть, что показать. Фирменные флаги над лодками чуть колышутся, готовые расправиться и закричать: «Korsa-a-arrr!»
Пройдя за день по реке около 180 км, решаем искать место для ночлега. Пару раз ошибались: лодкам причалить можно, но палатки ставить негде. Либо бурелом, либо болото. Выбор остановили на красивом мысе рядом с фарватером. Место продувается ветром, значит, комаров не будет. Дрова можно набрать неподалеку в лесу. Лодки ставим в небольшой заводи, имеющей ограждение из огромных валунов. Палатки, вещи, дрова, костер — все знакомо. «Командоры» легли спать в палатке, команда «Роджера» — под открытым небом, комфортно расположившись на частично сдутых кроватях — так мягче.
«Открылась бездна, звезд полна, Числа нет звездам, бездне — дна». Громкие крики втащили сознание в реальность. Орал матрос с «Роджера»: — Полундра! Лодку!.. Украли!..
В 30 метрах от берега на волнах покачивался «Командор». Матрос уже плыл к нему с огромным желанием наказать ворюг! Но в лодке никого не было. За две-три минуты до этого два больших судна расходились здесь бортами (фарватер — 50 м), разогнали волну и та выплеснула не закрепленную швартовом лодку через валуны в реку. Командование отметило поступок матроса и пожурило команду «Командора» за головотяпство. Лодку вытаскиваем на берег, надежно привязываем и ложимся досыпать, решив уйти пораньше.
Наплескавшись на маленьком пляже, уминаем похлебку, нахваливая повара, который от удовольствия начинает краснеть. Затем десерт — пряники с чаем.
— Свою посуду каждый моет сам! — громко заявляет кок и этим все портит Отходим в 13.00. Несемся по попутной волне, срываясь с гребней. Здесь Свирь широка — Ивинский разлив. В стороне от фарватера видны торчащие из воды стволы деревьев. Внимательно следим по курсу, чтобы не наскочить на препятствие. «Роджер» идет ровно, разрезая волну жестким пластиковым V-образным днищем красного цвета, стабильно лежит на курсе и слушается руля. Практически нет необходимости все время держать штурвал, переложив курс, можно спокойно отпустить его, и это на скорости 50 км/ч! Такая прогулка совсем не утомляет и дает возможность наслаждаться ею.
Из-за поворота показался поселок Вознесенье, стоящий на Свири у самой Онеги. Название ему дала церковь Вознесения Господня, которая находилась на правом берегу и сгорела во время Великой Отечественной войны. Причаливаем ближе к дороге, чтобы было легче перегружать наполненные бензином баки. Здесь следует заправиться под завязку, следующая заправка в Медвежьегорске — это 250 км по прямой и в штиль. Грузим пустые баки в «Жигули», и матрос с местным жителем отправляется на заправку. Через полчаса привезли полные баки Аи92.
— Денег не надо! На обратном пути прошу ко мне! Не стесняйтесь. Помогу! — говорит добрый человек.
Доброте рады, хотя удивлены немало.
А перед нами Онежское озеро... Надежная конструкция лодок, имеющих категорию эксплуатации «C», позволяет нам проложить кратчайший путь на максимальном удалении от берега в 20 км. Скорость — 35-50 км/ч, в зависимости от ветра и волнения. С юга на нас идет шквал! Огромные низкие свинцово-черные тучи, сопровождаемые громом, быстро приближались. Вот застучали тяжелые, крупные капли, словно предупреждая: «Всем стоять!». Затем шквалистый ветер и ливень сплошной стеной буквально заставили нас остановиться. Из-за потоков воды мы потеряли друг друга из виду. Еще несколько сот ведер воды на головы и град ледяного гороха, который не сыпался, а буквально бомбил нас. Втянув головы в плечи, мы наблюдаем этот беспредел. Добротные непромоканцы надежно спасают нас от потоков воды, но они не могут укрыть от этой бомбежки.
Все кончилось, как и началось, — неожиданно. Дождь продолжал идти, но довольно мелкий. Мы медленно двигаемся к месту, откуда полчаса назад отошли, чтобы подсчитать потери и дать возможность шквалу уйти подальше от нашего курса. Это не было капитуляцией — всего лишь передышка перед броском.
— Потрясающее зрелище, никогда такого не видел, обалдеть! — говорил взволнованно матрос, сияя фингалом под глазом. Глаз был подбит нерукотворно.
Убедившись, что других потерь нет, двигаем в Онегу. На полной скорости проходим осевой буй, и перед нами — просторы озера. Синева воды до горизонта — тучи остались справа и сзади, волнения почти нет. Небо живо меняет свои картины из белых облаков, позволяя солнцу правильно и красиво подсветить их. Появляется рваная свинцовая туча. Пытаясь нас напугать, она спускается ниже, но, пробитая в нескольких местах лучами солнца, оставляет эту затею. За горизонтом скрылась полоска земли, от которой мы отошли около часа назад. Решаем сделать остановку, перекусить, оправиться и прочувствовать дыхание Онеги. Швартуем лодки бортами посреди озера. Сыр, хлеб, квас и... Ну здравствуй, Онега!
Немного подкрепившись, двигаем дальше. По курсу на горизонте показался берег. Это Клименецкие острова, до них около 25 км. Держась их крайней правой точки, приближаемся к островам, далее идем между самыми малыми, подыскивая место для ночлега. Находим очень маленький остров, метров 50 на 50. Вода в этих местах необыкновенно прозрачная, сквозь 10метровую толщу просматривается дно. Лодки втаскиваем на галечный берег, не боясь их повредить, и занимаемся биваком. На островке была даже маленькая банька по-черному, построенная, видимо, рыбаками. Но сегодня — не банный день, и топить мы не стали. Занялись рыбалкой, а поскольку в этом ремесле никто не понимал, ужинаем тушенкой с гречей, убеждая себя, что лучшая рыба — колбаса. Уснули. Сны не смотрели — надоели они уже...
Утро подарило хорошую, слегка ветреную погоду. Пробуждение проходило медленно, но верно. Вода в озере необычайно мягкая, и намывать в ней себя — просто блаженство. Повар-философ удивил всех: необитаемый остров, какие-то дебри, взрослые дядьки... и сладенькая рисовая кашка. «На рею его!» — взбунтовалась команда. Кашевар мыл посуду за всех. Как водится у пиратов, спрятав каждый свой клад на острове, пошли дальше.
Поистине потрясающие места открылись нам. Изрезанные фьордами берега, острова с песчаными пляжами и сосновым лесом, высокие березы, стоящие сплошной стеной у самой воды, — все это отражается в волшебном зеркале Онеги. 100 км пролетают незаметно, справа остается Беломорско-Балтийский канал. Впереди — Медвежьегорск. Высадившись на шикарный песчаный пляж, узнаем, что город назван в честь похожей на медведя горы, находящейся рядом. Матросы пошли искать машину до г. Кемь, в которую поместились бы лодки как есть. РИБ «Роджер» — судно неразборное, да и «Командор» разбирать ни к чему. Железная логика! Идею пройти 220 км Беломорканалом мы оставили сразу из-за шлюзов, которых там около 20. В лучшем случае это заняло бы трое суток, да обратно столько же — считайте сами! (Ночью проходить шлюзы маломерным судам запрещено).
Тем временем наше внимание привлекли серебристые рыбины, выскакивающие из воды всего в 50 м от берега.
— Что за чудо природы?
— Лосось, — ответил местный рыбак, снаряжая «надувнуху».
— И часто это у вас так?
— Не так чтобы часто. Каждый день.
Шутку оценили и, сглотнув слюну двинули на лодке за ним. Сотый раз впустую кидая блесну в воду и наблюдая, как абориген таскает на зимнюю удочку одну за другой серебристых рыбин из той же воды, понимаешь: в рыбалке совершенно нет романтики.
Вернувшись, матросы сообщили, что местный транспортный воротила, он же кандидат в депутаты (по городу расклеены его портреты с лозунгом «Сгорая сам, свечу другим»), объявил нам цену — как до Луны! Слова «чувство локтя», «мы же россияне», «статья в журнале «Катера и Яхты» не возымели действия. Пришлось заплатить.
В 20.00 стропы портового крана, чуть вдавившись в твердые надувные борта, вытаскивали наши перегруженные лодки из воды вместе с моторами, командами и укладывали в шаланду для перевозки леса. Материал и прочность швов «корсаровских» лодок позволяют проделывать это, не беспокоясь, что надувная конструкция сложится, лопнет или разорвется, высыпав содержимое в воду. Конечно, можно было не удивлять местных работяг надежностью надувной лодки, а перегрузить все вручную. Но мы решаем дать им заработать по 100 рублей. Команда всегда отличалась щедростью.
Заезжаем на заправочный пункт под 95-й бензин на «КАМАЗе». В Кемь — поистине убогое место — прибываем в два часа ночи. Шаланду ставим под кран лесовоза из Архангельска, ребята перегружают наши лодки в черную воду реки Кемь, насладившись альтруизмом. Привязываем лодки к сгоревшему причалу. Отлив. Лодки находятся метрах в пяти ниже настила. Достаем спальные мешки и устраиваемся прямо на уцелевших досках. Здоровый молодецкий сон боролся с утренним пробуждением отважно, но проиграл со счетом 0:4.
10.20 — полный прилив, и мы отходим в первый раз почти вовремя. До Соловецких островов 45 км по прямой — час по Русскому морю. Волна небольшая, несемся по гребням. Справа — острова Русские Кузова, минут через 20 хода на горизонте появился Соловецкий архипелаг. Впереди справа видим всплески воды и серебристо-серые туловища — это дельфины-белухи гоняют треску.
Сначала показались башни Соловецкого кремля, затем в бухте Благополучия открылась вся панорама Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря. Пройдя извилистым фарватером к пристани, швартуемся рядом с судами, которые привозят сюда туристов.
Славу этим островам принес мужской монастырь, основанный преподобными Зосимой, Савватием и Германом-чудотворцами в XV в. С тех времен Соловки — это прежде всего монастырь. В 1923-1929 гг. в нем размещалось 1-е отделение Соловецкого концлагеря, где томились в заключении тысячи страстотерпцев. В летописи обители вписаны имена многочисленных святых и подвижников. С 1990 г. определено восстановление монашеской жизни в монастыре.
Немало удивив местных жителей — "кто мы и как здесь оказались" — заказываем в торговой палатке скромный завтрак:
— Нам, пожалуйста, сестра, пирогов разных, ку-рей жареных, рыбы вкусной, пива холодного и что у вас есть на горячее! -делает заказ брат-матрос, в миру повар-кок и просто на все руки мастер.
— Сколько? — спрашивает местная красавица Анна, стоящая за стойкой.
— Так все по четыре неси, голуба, — ласково уточняет матрос.
Едим громко, гордясь собой. Затем звоним родным и неродным по NW GSM. После еды заказываем баню у местных пожарных по 50 рублей в час за всех (божеские цены). Намывшись и напарившись, отправляемся вкушать духовную пищу. Новый знакомый, ученый из Питера, берется показать нам монастырь. Проникнув внутрь через потаенную дверь, оказываемся за его стенами, выложенными из огромных валунов. Успенский собор с Трапезной и Келарской палатами, Спасо-Преображенский собор, храмы Благовещенской Пресвятой Богородицы — везде ведется строительство. Работают братья, послушники и наемный люд — строят, штукатурят, белят, красят, в общем, приводят в божеский вид то, что разрушалось годами. В Спасо-Преображенском соборе матросы падают на колени и давай бить поклоны, осеняя себя крестами. Поставив по зажженной свече перед образами, идем далее. Кельи, переходы, крутые лестницы, полукруглые своды стен, бойницы — все сделано основательно и на века. Монастырь выдержал все вражеские нападения. Да, настоящие мужики здесь трудились, бились с врагами, выживали... Низкий поклон им от нас. Крепко зауважали мы этих людей и загордились ими.
Рассыпая нелитературные эпитеты, выходим через главные ворота к морскому доку монастыря. Там стоит несколько яхт и катеров. Местный МЧС разъезжает на лодках "Stringer" и на вопрос: "Как лодки?", отвечает: "Никак, требуют доработки". Уточняем, какой доработки, и узнаем, что МЧС здесь не только несет функцию спасателей, но и имеет полицейские полномочия: запрещает, разрешает и наказывает. Причем последнее — штраф и выдворение с острова "без шуму и пыли" — по словам местных жителей, исполняется незамедлительно. Ребята патрулируют акваторию, ловят браконьеров и просто нарушителей правил: палатки ставить в отведенных местах, монастырь посещать с группой, рыбу сетями не ловить, зверей и птиц не стрелять, в лес не ходить, костры не жечь и прочее... А охранять есть что: рыбы полно и в море, и в пресных озерах, соединенных между собой каналами, проложенными силами монахов. Стадо оленей пасется на соседнем острове. Тюлени и дельфины плещутся в заливах. Леса богаты ягодами и грибами. Повсюду исторические, археологические и природные ценности...
Получив необходимые разрешения и узнав, что стоит посетить, тащим лодки по осушенному отливом каменистому дну бухты к воде, которая то есть, то ее сразу нет, и неизвестно когда дадут. Решив заночевать у Белужьего мыса (он в 10 км), прощаемся с новыми знакомыми и отчаливаем.
Выйдя из бухты Благополучия по фарватеру, берем вправо и, держась в 2-3 км от берега, чтобы не наскочить на подводные камни, которых тут в изобилии, идем по попутной волне. Корги — так называют каменные отмели — далеко вдаются в море. Увидев на берегу домик, решаем подойти. Сделать это во время отлива непросто даже для наших лодок. Вода чистая и прозрачная, но и в километре от берега ее по колено! Глушим и поднимаем моторы, лодки тянем к берегу в обход огромных валунов, которые скоро скроет прилив. Нарастив швартовы, привязываем лодки за огромные сосны.
Чтобы приготовить горячий ужин, понадобилась вода, а в море она оказалась неожиданно соленой, и матрос отправляется в лес искать ручей или одно из сотен пресных озер. Обустроившись, заглядываем в лес. Грибов много, но что с ними делать, неясно.
В который раз прогорел костер, стемнело, а матроса все не было. Вслух высказываются разные предположения: "Ушел за водой в мужской монастырь и принял постриг". — "Съели дикие звери". — "Забодали самцы-олени". — "Наткнулся на женский монастырь".
Но все оказалось банальнее — он плутал по лесным дебрям, залезал на высокие сосны и, вконец измученный, вышел к нам без воды, сообщив, что на другом краю острова вода также соленая. Спать ложимся голодные.
Прилив, конечно, мы проспали, и потому опять тащим свои лодки чуть меньше километра, но уже от берега и в дождь. Когда днища нагруженных лодок перестали шоркать морское дно, берем в руки весла и мощными гребками выводим их с мелководья. Конечно, проще было ждать прилива, но в команде никто не боится физической работы. Домчав до знакомого места, съедаем в торговой палатке почти все. Быстро позабыв о злоключениях, беседуем с туристами, которые определили нас по лодкам и флагам или знали о наших прошлых походах из журналов. Хочется отметить, что это был не первый случай в походе, когда совершенно сторонние люди подходили к нам, интересовались и желали удачи. Популярность приятна!
Подходит знакомый ученый, и мы решаем продолжить осмотр достопримечательностей. Очень уж хочется попасть в Свято-Андреевскую пустынь на острове Большой Заяцкий, где в 1702 г. Петр I приказал построить на высоком берегу деревянную церковь в честь Св. апостола Андрея Первозванного, к чему и сам "руку приложил". В этой церкви он освятил Андреевский бело-голубой флаг, под которым позже крушил врагов.
Ученый садится в лодку "Роджер", и мы, получив разрешение на посещение этого острова, двигаем туда. Погода обычная поморская — моква и ветрище. Волна разгулялась, но мы быстро преодолеваем расстояние в 10 км и входим в каменную гавань, построенную еще в XVI в. Нас встречает вахтенный МЧС; передаем ему разрешение, и он объясняет правила нахождения на острове: ходить только по тропам, зайцев не ловить, ничего не трогать и т. д. В первую очередь идем к деревянной 300-летней церкви, которая чудом уцелела, хотя ее не раз грабили французы и англичане, осаждавшие Соловецкий монастырь. Святое место. Ставим свечи перед образом апостола Андрея Первозванного и благодарим его за покровительство в прошлых, настоящих и будущих наших плаваниях. Батюшка освящает флаг "Корсаров". И мы, искренне радуясь нахождению в месте, с которого начиналось становление российского флота, решаем обойти весь чудо-остров.
"Каменные лабиринты" — еще одна загадка времен II-I тыс. до н. э., над которой ученые ломают головы по сей день: что это за неглубокие траншеи, шириной 40-50 см, имеющие особую форму круга-лабиринта, слегка напоминающую спираль?
После направляемся к святому источнику, дивясь местным карликовым березкам и сосенкам. Вода в колодце оказалась действительно вкусной, ладно сложенный терем и ковш с ведром добавили колорита в общую картину. Окончательно просветлившись, решаем оставить чудный остров и направиться к островам Русские Кузова, что в 20 км. Через полчаса, застегнув костюмы на все молнии и клапана, мчим на полной скорости по двухметровым волнам Белого моря, стараясь не срываться с крутых гребней, а соскальзывать чуть лагом, беря на время скольжения право или лево руля. Шумахер отдыхает! Взлетая на идущую впереди волну, мгновенно соображая, в какую сторону дать руля, чтобы винт не хватанул воздуха, несемся, обгоняя друг друга. Между островами волнения нет, но мы сбавляем скорость, опасаясь поцарапать подводную скалу нашими крепкими днищами. Справа команда на катамаране занимает пляж из белого песка. Решаем не тесниться и продвинуться в глубь островов. Берем правее и сразу "узнаем" свое место, хотя нам только предстоит там высадиться — шикарный золотой пляж с небольшими деревьями у скал. Причалив, начинаем обживать новые владения. Надежно привязав лодки, натягиваем тент и веревки для сушки одежды. Разжигаем сразу два костра — слишком много одежды оказалось влажной. Смекалистый матрос предлагает матросу Бывалому поносить свой мокрый свитер, чтобы тот просох на нем. В ответ последовало предложение любой мокрой вещи на выбор. Помощь и взаимовыручка в команде часто помогают в сложных ситуациях плавания. Во время сушки прогорает надувная кровать одного из матросов — вся команда помогает советами: "Теперь ее можно использовать, как коврик". — "Или как гамак, привязав канаты". — "Набить ее соломой или мхом". Вода находится недалеко в роднике, и ужин, скрашенный мужской беседой о женских монастырях и странных лабиринтах, затягивается за-полночь.
Утром, сняв лагерь, направляемся в Кемь, где нас должен ждать "КАМАЗ". Быстро пройдя знакомый путь между островами, спешим удалиться от берега, чтобы разыгравшаяся волна не бросила лодки на скалы. В шторм берег опаснее, чем открытое море, где волны более пологие и, имея опыт, можно запросто двигаться в нужном направлении. Предельная внимательность необходима, если входишь в зону "толчеи", когда встречаются огромные волны разных направлений, но одинаковой силы. Они возникают хаотично и непредсказуемо, лодки взлетают и проваливаются совершенно неожиданно. Их кидает в стороны, держать приличную скорость в таких условиях становится опасно, и мы снижаем ее на треть, стараясь не трогать руль, чтобы сохранять скорость на курсе и иметь достаточно мощи противостоять стихии. Лодки ведут себя великолепно. Крепкий пластиковый корпус "Роджера" то обнажается на две трети, то снова погружается в пучину волн по красную линию привального бруса, идущего вдоль всего надувного борта лодки. Изящно скользя между горами волн, она вырастает на одной из вершин и вдруг исчезает на время, чтобы вновь мелькнуть между ними.
Переспорив волны, подходим к причалу г. Кемь. Входя в сгоревшую гавань, "Командор" нарывается правым бортом на торчащую из-под воды железную скобу для крепежа бревен. Один из пяти баллонов рвется, "выдохнув" воздух. Но лодка, не осев, продолжает движение, хотя порвана камера у транца, мотор не перекосило, винт исправно молотит воду. Заткнув дыру кроссовкой, чтобы вода не попадала, привязываем лодки за обгорелые бревна. Договариваемся с архангельскими ребятами с лесовоза о подъеме лодок в машину, но операция задерживается.
Стоящее рядом судно заинтересовало нас. Представляемся:
— Мы — команда "Корсар", совершаем поход Петербург—Соловки, желаем познакомиться и ступить на борт вашего судна.
— Не верю! — "режет" кэп.
— Что сможет убедить вас?
— Ничего!
— Вы читаете популярные журналы о море?
— Нет!
Тут же захотелось взять на абордаж красивое деревянное судно, напоминающее шхуну, с пеньковыми канатами и тяжелыми парусами, принадлежащее этому надутому болвану, который и журналов не читает. Тем временем подходит машина: вытягиваем краном из воды лодки, опускаем их в прицеп "КАМАЗа". Протерев насухо рваные края дыры, накладываем латку изнутри камеры, а через пару часов, когда заправляли баки бензином, наклеиваем наружную заплату. Так что в Медвежьегорске выгружали краном туго накачанные лодки. Ночуем на золотом пляже города горы-медведя. Часть команды спала в лодках, часть — на берегу в спальных мешках. Утром осматриваем лодки и снаряжение, купаемся и загораем. Завтракаем и обедаем в портовой столовой — очень понравилось. Уходить не хочется...
После обеда решаем посетить Кижи — это 150 км в сторону Питера. Через некоторое время мы уже несемся по острым и злым волнам. Они короткие, и на скорости ощущаешь непрерывные удары о корпус лодки. Поэтому приходится скорость снижать, чтобы идти в более комфортном режиме. По пути на несколько минут останавливаемся у "Казанки" с рыбаками и покупаем окуней на уху. Весь путь занимает около четырех часов. Увидев, как мы причаливаем, выходит познакомиться с нами местный милиционер. "То да се, правила такие, пожалуйста, не нарушайте". "Что мы, дикие? Не будем". Узнав, что местная "карусель" скоро закрывается, решаем искать место для ночлега, а поутру на ней "покататься". Через десяток километров, зайдя за тростник, привязываем лодки за огромную сосну, вытянув их на лежащие поперек бревна, подальше от острых камней. С кормы бросаем якоря, ставим лодки врастяг. Матрос, уронив свои именные часы в воду во время постановки якоря, дотемна веселит нас, ныряя в одежде и разыскивая их. Ночь проходит спокойно, лишь на костре сгорает пара-тройка носков, обгорели чьи-то сапоги и кроссовки. Со дна озера звенит будильник в часах, утреннее солнце освещает воду, и луч, попав на циферблат, указывает их место. Матрос, нырнув, достает часы, убедившись, что утро вечера мудренее. Холодная настоявшаяся окуневая уха прибавляет сил.
На пристани музея-заповедника "Кижи" в буфете заказываем на завтрак несколько метров вареных сосисок и кофе с круассанами — больше там ничего нет. Дальше — духовная пища: история, архитектура, народное творчество.
Главный объект Кижского погоста — летняя 22-главая Преображенская церковь (1714 г.). "Поражает необычность, почти фантастичность этого многоголовья... Чем больше всматриваешься в эту несравненную сказку куполов, тем яснее становится, что зодчий, создавший ее, — неподражаемый творец форм и мотивов. Перед нами подлинное народное искусство," — писал известный академик. История не сохранила имен создателей этой церкви, но породила красивые легенды. "Не было, нет и не будет такой!" — сказал легендарный мастер Нестор. Мы с ним соглашаемся, когда осматриваем Кижский архитектурный ансамбль.
Разговариваем с местными жителями "за жизнь" и двигаем в сторону Питера. Пройдя сотню километров, замечаем стаи то ли птиц, то ли дичи. Сезон охоты открыт, и матрос заряжает свой 12-й калибр. Выбираем из стаи одного самца (по словам "охотника"), стрелок занимает позицию на носу лодки, которая несется за жертвой. Жирная дичь не особо и старается убегать от быстрого катера, а подныривает под него, когда мы приближаемся. Сухие выстрелы и плевки дроби из ружья поднимают водяную пыль. Такая охота немного утомляет и нас, и дичь. В очередной раз вынырнув из воды, она вдруг останавливается и начинает нас ругать, судя по ее "жестам и мимике". В этот момент дуплет дроби в упор сносит ей башку. Матрос поднимает за шею черно-белый трофей и показывает нам.
— Пингвин, — легко узнаем мы добычу.
— Когда приготовлю в фольге со специями — обалдеете, — объявляет стрелок-кок-матрос.
— Не пугай! — настораживаемся мы.
Заправившись с помощью старого знакомого в Вознесенье, находим удачное место для ночевки на берегу Свири. На костре, меж двух огромных елей и березы булькает похлебка, рядом накрыта скатерть-самобранка, мы — в ожидании "дичи", которая уже давно томится в золе.
— Ну пора, — говорит кок и начинает палкой выкапывать серебряный сверток. Берет его в руки, как-то неаккуратно сжимает, фольга коробится и "блюдо" неожиданно рассыпается черным пеплом.
— Ты его кремировал! — не выдерживает один из нас.
— Передержал малость, — оправдывается кок.
Утром, накупавшись, пьем чай с разговорами. Подплывает на лодочке лесник с кокардой.
— Вы, ребята, как пойдете, костерок-то залейте, — беспокоится дед.
— Конечно, зальем.
Костер заливаем и двигаем по Свири. Два шлюза плюс заправка в Лодейном Поле, ночуем на "своем" месте, где останавливались в первую ночь. Лодки за остров не ставим, а вытягиваем на берег. Выходим в полдень, решив идти НовоЛадожским каналом до Невы, посмотреть, что да как. В нужном месте сворачиваем влево и идем мимо какой-то деревни. Канал достаточно широк для прохода катеров, крохотных суденышек и лодок, которые то и дело встречаются. По берегам народ отдыхает. В чистой воде плещет рыба. Ни волны, ни ветра — благодать. Только многочисленные топляки грозят из воды своими верхушками: "гляди, не зевай". Матрос лег на нос лодки с ружьем, желая подстрелить дичь, которая не успевает спрятаться от несущихся лодок. Бах! Бах! Жирные домашние утки стряхивают дробь с перьев и провожают нас недобрым взглядом. Бац! Бац! Выстрелы! Плюх! Плюх! Дробь ложится рядом с удивленной тощей птицей.
— Ох, блин, эту же нельзя, — беспокоится охотник.
Вдруг канал перекрывает железный понтон, по которому туда-сюда проезжают машины.
— Как нам пройти? — спрашиваем барышню, руководящую переправой.
— Все по расписанию, ждите, — говорит она, явно слегка во хмелю.
— А если поправить расписание? — показываем початую бутылку "Гжелки".
— Так бы и сказали, что вы не частники, а организация.
"Девица" лихо справляется с оборудованием, немного "отвернув" в сторону понтон, и пропускает нас.
— Девушка, а девушка! А как это все называется? — интересуется матрос, отливая из бутылки "плату" за проход.
— Это называется "лава", а я — вахтенный, — отвечает серьезно барышня.
— А сколько еще таких "Love" до Невы?
— Еще четыре, я вторая, а всего пять, — по-военному чеканит она.
В арифметике разбираться не стали.
Весь оставшийся путь до устья Невы занимает чуть более четырех часов, плюс полтора часа по Неве. Мы, перегруженные событиями, но счастливые, возвращаемся на родную Фонтанку, швартуясь у нашего фирменного понтона с "танцующим пиратом". Огромную массу положительных эмоций венчает главная — уверенность в лодках, их добротности. Тест выполнен — лодки можно пускать в продажу!