В качестве прототипа была выбрана шняка1. Эти лодки традионно строились по всему русскому Поморыо, хотя в разные периоды могли сильно отличаться по конструкции и размеру. Самые архаичные имели днищевую часть в виде расширенной осиновой долбленки, наращенной по бортам набоями, пришитыми вицей, — что-то вроде большой лодки-осиновки, а наиболее крупные шняки в XIX в. достигали в длину 14 м, имели водоизмещение 8-10 т; и две мачты. К настоящему времени достаточно детальная и достоверная информация сохранилась только об одномачтовой шняке конца XIX в. Ее конструкция проста и типична для русского Севера, близка к сойме, по очертаниям напоминает также увеличенную вдвое лодку-кижанку. Эти суда использовались в основном для лова трески в бассейне Белого и на Мурманском берегу Баренцева моря, начиная с XV—XVI вв. вплоть до начала XX в. Работа и быт рыбаков того времени, к которому относится построенная копия, хорошо описаны, например, К. К. Случевским в его "Очерках по северо-западу России" (1884-1885 гг.).
"Когда поморы уже на местах, становища обитаемы и снасти изготовлены и починены, а море открылось, на сцену выступает самый лов и прежде всего классическая поморская шняка. Это судно в 6-7 саженей длины и только сажень с вершком ширины; оно может поднять никак не более 200 пудов, совершенно открыто и очень легко заливается океанской волной. На нем две мачты, и когда поставлены все весьма широкие паруса, то шняка имеет вид даже довольно прочный и скользит по морю с великой самоуверенностью. Об этой самоуверенности следовало бы расспросить тех поморов, что погибают ежегодно, а товарищи их все-таки идут на промыслы, и на такой же шняке. Суденышко имеет свои отделения: чердак, гребло, клад; в одном лежат рыболовные снасти, в другом — наживка, в третьем — уловленная рыба и т. д.
Насколько неизменна в своих очертаниях шняка, настолько же прочен в своем составе экипаж ее; промысловая шнячная артель состоит из стольких человек, сколько необходимо для управления шнякой и производства лова, а именно из четырех покручников: кормщика, тяглеца, на обязанности которого главным образом лежит выбрасывание в море и сбор снасти; весельщика, помогающего, при свободе от собственного прямого дела, всем остальным, и, наконец, наживочника — зуйка, малолетка, обязанного наживлять крючки; это те подростки, из которых вырабатывается бесстрашный помор. Все участники лова называются "покручниками" и работают не за деньги, а получают одну треть улова, при готовых харчах и содержании.
Главное орудие лова трески — это так называемый "ярус", имеющий нередко поистине океанские размеры, а именно до 12 верст длины. Ярус—это нечто вроде хорошо известных нашим рыболовам-дилетантам переметов; на 12-верстном ярусе крючков от 12000 до 14000".
В морском музее в г. Осло хранится экземпляр шняки сравнительно новой постройки (около 1905 г.), родом она с Мурмана, близ Колы. Длина ее — 11.38 м, ширина — 2.65 м, осадка — 0.845 м; она имеет только пять набоев (поясов обшивки), доски очень широкие — до 45 см. Сшита из сосны и ели, сохранившиеся стежки выполнены пеньковой бечевой2.
Этот экспонат и стал основным информационным источником для реконструкции. Использовались снятый с него чертеж, а также фото-и видеоматериалы, любезно предоставленные этнологом Терье Планке (Тег j е Planke, музей Viking-skipshuset). Имелся, кроме того, чертеж, снятый с натуры при постройке в Кеми в 1897 г. другой шняки. Он опубликован в журнале "Русское судоходство'', там же даны словесное описание постройки и другие сведения.
Работы начались в июле 2001 г.; копия строилась на территории Национального парка "Воддозерский" в Карелии, деревня Коскосалма на Водлозере. Спуск на воду состоялся в сентябре 2003 г.
По конструкции шняка очень напоминает лодку-водлозерку, которая была подробно описана в статье "Шитые лодки Севера". Аналогичны и большинство технологических приемов. Разница главным образом в размерах судна и масштабах работ. В качест ве шовного материала тоже применялся завитый еловый корень, но гораздо большего сечения — 10-12 мм, его потребовалось не менее 300 м. (Этим построенная реплика отличается от шитой бечевой шняки из Осло — в целом вица была у поморов более распространенным шовным материалом.) Отверстия для шитья сверлились при помощи коловорота с ложечным сверлом, суммарная длина всех отверстий составила, по приблизительным оценкам, около 200 пог. м, количество стежков — около 1.5 тыс. Сила затяжки корня — от 50 до 200 кгс. Натяжной Т-образный инструмент имел рычаг около полуметра длиной, прочность которого оказалась недостаточной, поэтому пришлось думать об изготовлении его из железа или хотя бы из одного куска дерева, например, березового ствола с отходящим суком.
В XIX в. суда строились уже в основном из пиленого, а не тесаного топором леса. Так построены и шняки, служившие нам прототипом. Поэтому доски в целях проведения археологического эксперимента изготавливались с помощью ручной продольной пилы. Такие пилы появились в цивилизованных европейских центрах в XU1-X1V вв. и просуществовали до недавнего времени — еще в 50-60-е гг. колхозники подобным образом пилили доски во многих удаленных деревнях, да и до сих пор живы люди, которым в молодости приходилось пилить доски вручную и которые могли дать подробную консультацию. Сохранились и пилы почти в рабочем состоянии; оставалось только освоить это дело самим на практике.
С этой целью бревно закатывается на высокие козлы, один пильщик стоит сверху на бревне, второй под ним на земле; рабочий ход пилы — сверху вниз. С помощью натертого углем шнура и отвеса размечается (и сверху, и снизу бревна!) средний рез.
Для постройки шняки требовалось по крайней мере 20 досок длиной от 4 до 8 м, причем очень широких — 35-50 см. Было распилено три бревна по 7-8 м миной на восемь или девять досок каждое; суммарная мина пропила составила около 200 пог. м. Одно бревно удавалось распилить за пять рабочих дней, в целом заготовка теса заняла не более трех недель силами двух человек, новичков в этом деле. То есть производительность оказалась даже выше ожидаемой. По качеству доски практически не уступают выпиленным на современной пилораме. Их толщина составляла 30±2 мм.
Впрочем, как выяснилось в ходе реконструкции (и, как это обычно бывает, слишком поздно), у шняки пиленые прямые доски шли только на верхние три или четыре набоя, а нижний набой, называемый также "косяком", вытесывался топором со спиральным изгибом из специально подобранных косослойных деревьев.
При постройке любого деревянного судна самыми ответственными и проблематичными моментами являются изгибание и закрутка досок первого набоя по обводам будущего корпуса. На небольших лодках, где доски достаточно узкие, эта проблема решается относительно легко. Но внутренние напряжения растут в квадратичной пропорции с увеличением ширины доски, а у шняки первый набой очень широк — примерно 35 см, и ему нужно было придать закрутку почта в 90° на длине менее 4 м. Проблема казалась почти неразрешимой, четыре доски раскололись, поэтому пришлось разработать целую методику с применением зажимов и распаривания между двух длинных костров3. Цель была достигнута только с пятой попытки, а ларчик открывался просто. Кроме того, вытесанный с закруткой набой мог бы быть прочнее изогнутого и менее склонен к растрескиванию при рассыхании. Наверное, такое решение применяли норвежцы — почти все их традиционные деревянные лодки (и на Согнефьорде, и на Аофьорде, и на самом севере Норвегии) имеют спирально вытесанные из расколотого косослойного ствола первые, а иногда и вторые, набои. Чтобы раскол шел по желаемой спиральной линии, норвежцы сначала сверлят вдоль нее сквозь бревно ряд отверстий с помощью бура, а затем забивают в них круглые клинья.
Теперь надо рассказать кратко о том, как заготовлялся лес. Для теса шириной 35-50 см необходимы были прямослойные ели диаметром в комле 55-60 см. Бревно такого размера имеет объем 1.5-2 кубометра и в сыром виде весит более тонны. Поскольку заготовка велась силами двух человек, искали и нашли деревья вблизи берега. Из современной техники мы пользовались только лодочным мотором для поездок. Применялись двуручные поперечные пилы и топоры. Чтобы проверить прямослойность дерева, делали небольшую затеску и обращали внимание на то, как отрывается щепка с древесины непосредственно под корой — отрывается она по направлению волокон. Фигурные детали (носовая и кормовая кокоры, опруги, или шпангоуты, руль) вытесываются так же, как для малых лодок — "из целого дерева", т. е. из нижней части елового ствола с большим корнем. Вес этих заготовок в необработанном виде достигал нескольких сот килограммов, поэтому их приходилось обтесывать почти до окончательной формы на месте, в лесу.
Опруги соединяются с обшивкой не вицей, а особыми деревянными нагелями. Под нагели сверлятся отверстия буром-напарьей (в данном случае они имели диаметр 27 мм). Снаружи, т. е. с внешней стороны обшивки, нагель выстрагивается с коническим утолщением, наподобие шляпки гвоздя. На другом конце он имеет расщеп, в который, после того как нагель забит в отверстие, забивается еще деревянный клин; он препятствует постепенному выходу нагеля наружу. Такими же нагелями соединяются с обшивкой и бортовые опруги (планширь), на которые устанавливаются уключины — на большинстве шняк они были сделаны из части ствола с косо отходящим суком, как на судах эпохи викингов и на саамских лодках. Однако на шняке в Осло и на построенной реплике только средние уключины имеют такую конструкцию, а передние больше похожи на современные норвежские — имеют два вертикальных «пальца», между которыми вкладывается весло. Кдинственные железные детали построенной шняки — петли и крюки, с помощью которых навешивается руль; они были выкованы в кузнице объединения «Петрофлот».
Постройка была закончена к сентябрю 2003 г., общие трудозатраты составили свыше 15-17 чел.-мес., что наверняка превосходит раза в два или три затраты при постройке опытными мастерами в XIX в. Как и в любом деле, реконструкция, освоение технологии и приобретение необходимых навыков занимают никак не меньше времени, чем сама постройка; кроме того, сюда вошли еще такие работы, как производство смолы традиционным способом в смолокуренной яме, пошив паруса вручную и изготовление такелажа и т. п.
В свое время опытная артель из трех—пяти человек (руководил артелью и отвечал за работу один мастер) могла построить шняку, по-видимому, за один-два месяца, однако производство смолы в их обязанности не входило, да и тес они получали в готовом виде, а заготовляла его отдельная артель профессиональных пильшиков. Мы работали в летние сезоны, с мая по ноябрь, но, как известно из письменных источников, поморские суда строились, в частности в Кеми, и зимой. Честно признаться, трудно представить себе, как можно на морозе, под открытым небом, при коротком зимнем световом дне построить подобное судно; видимо, люди в то время все-таки отличались от теперешних!
Плана на бумаге не существовало, все размеры определялись по ходу дела; они зависели от заготовленного материала, ширины досок и т. п. Так, можно сказать, что длина корпуса составляет около 12 м, но специально она не измерялась, и действительное ее значение неизвестно мне самому. Ширина — примерно 2.9 м, осадка на миделе — около 0.85 м. Вес сухого корпуса можно оценить приблизительно как 1.5 т.
Перед спуском на воду корпус был проконопачен белым сфагновым мхом и просмолен, для чего необходимо было его перевернуть вверх дном. Дело это казалось почти немыслимым, но с помощью некоторых приспособлений, таких как большой ворот, наподобие кабестана, это удалось сделать в одиночку за два рабочих дня. Корму или нос можно слегка приподнимать хорошей (более 4 м) вагой; необходимо только изготовить из бревен надежные катки, клетки, подпорки, иногда требуется выкопать в удобном месте яму и т. п., в общем, отнестись к этим работам серьезно и основательно.
После спуска на воду судно даже несколько превзошло ожидания, хотя нужно сказать, что осенью 2003 г. на всесторонние испытания времени уже не хватило, и пока нельзя уверенно заявлять о его мореходности. Но корпус почти не течет — за сутки прибывало всего около 20 л воды. На веслах судно идет легко, даже один гребец может выгрести против умеренного ветра; с полной командой из четырех гребцов скорость достигает 5-6 км/ч. Под парусом, судя по всему, шняка может развивать до 10-15 км/ч при достаточно безопасном соотношении площади паруса и силы ветра. После того как был "доведен до ума" и настроен такелаж, стало возможным лавировать и успешно подниматься против ветра: минимальный угол между его направлением (при оптимальной силе) и реальным курсом (с учетом бокового дрейфа) достигал 60-70°.
Хотя парус и такелаж были изготовлены из современных материалов4, тем не менее они максимально соответствуют чертежу из "Русского судоходства" и расположению всех сохранившихся мест крепления на шняке в Осло. Многое пришлось реконструировать, руководствуясь лишь здравым смыслом. Судно имеет одну мачту с прямым парусом площадью около 27 м2. Мачта легко опускается и поднимается, иначе она сильно мешала бы на ловле и при гребле против ветра. Расположена она немного в нос от середины судна и наклонена назад; наклон ее можно регулировать натяжением вант и штага. Увеличением наклона мачты и реи достигается настройка взаиморасположения центров аэродинамического и гидродинамического давлений, что очень важно при движении острым курсом. Но для судна большего размера этот способ настройки не годится, и с этой точки зрения самое естественное решение — размещение в корме второй мачты со шпринтовым парусом, дополнительная площадь которого и сместит центр давления в корму. Именно такое вооружение имели крупные шняки середины XVIII в., описанные П. Богославским, и мы тоже думали об установке малой бизань-мачты, когда выяснилось, что центр парусности построенной шняки лежит слишком далеко в нос. Однако этот недостаток удалось устранить одной регулировкой наклона и настройкой такелажа, а вторая мачта на таком малом судне создавала бы тесноту и неудобства.
На острых курсах совершенно необходим также галс или булинь — снасть, оттягивающая переднюю шкаторину прямого паруса вперед. Без него при малейшей невнимательности рулевого или изменении направления ветра парус наверняка заполоснется, надуется "пузом" назад, судно приведется к ветру, потеряет ход и перестанет слушаться руля. Вообще, при лавировке прямой парус неудобен, и смена галса — дело долгое и трудоемкое.
В целом, следует заметить, соотношение парусности шняки и ее водоизмещения (1.5-2 т без груза) составляет порядка 15 м2 на тонну, такое же соотношение имеют современные яхты. Площадь киля шняки составляет более 2.5 м2, в этом она тоже не уступает яхте равного водоизмещения. Гак что по своим ходовым качествам шняка приближается к современной яхте, причем в слабый ветер и на попутных курсах может даже иметь преимущество, не говоря уже о таких достоинствах, как малая осадка и возможность плавания по мелководью.
Вместе с тем, как указывали Случевский и другие авторы, шняка довольно опасна — неожиданный шквал может ее перевернуть. Осенью 2003 г. мы не испытывали построенную копию в сильный шторм и ни разу не брали на парусе рифы. Тем не менее сложилось впечатление, что при боковом шквале крен действительно может достигнуть опасных значений, поэтому бдительность нужно сохранять и при усилении ветра своевременно уменьшать площадь паруса. При этом следует учитывать, что под 3ashnjaka. Булем надеяться, что плавания на шняке в будущем дадут материал для новой статьи.
Примечания
1. Слово "шняка" очень древнее, еще в IX-XI вв. так ("snaka" или "shnaeckja") назывался один из типов судов викингов. Вероятнее всего, слово было заимствовано поморами из старонорвежского языка — с Норвегией они всегда имели тесные связи. Кроме того, по документам прослеживается его использование в русском языке со времен контактов Новгорода с варягами, а в языке русских поморов слово могло сохранится со времен викингов и заселения Поморья новгородцами.
2. Шитье пенькой более характерно для безлесной Арктики, где вина и корень недоступны. Иногда пеньковая бечева использовалась при ремонте и частичной замене швов судна, изначально шитого вицей. Возможно, судя по стилю, в постройке данной шняки участвовали саамские мастера, которые часто пользовались пенькой для шитья.
3. Сама по себе найденная опытным путем методика по своим возможностям значительно превосходит классическое распаривание досок в туннеле, где на изгибание остаются считанные минуты, пока извлеченная из туннеля лоска не остыла. Между костров доска остается распаренной несколько часов, и все это время ее можно изгибать медленно и постепенно. Для этого не требуется никаких туннелей, котлов и другого оборудования; в принципе подобный способ вполне мог применяться древними мастерами.
4. В свое время канаты и паруса изготовлялись вручную из пеньки, иногда из льна. Можно себе представить, сколько труда уходило на то, чтобы вырастить коноплю, растеребить и вычесать пеньку, напрясть нити, выткать полотно и свить веревки. Парус и оснастка могли тогда стоить дороже корпуса, их берегли, много раз ремонтировали. Чтобы они меньше гнили, их обычно смолили или, скорее, коптили: развешивали в бане, которая топилась по-черному, и жгли там смолье (смолистые дрова). Рыбацкая артель часто строила для этой цели специальную курную избу-коптилку.