Кому Россия обязана позором Цусимы?

Кажется, что трагические события русско-японской войны — дела давно минувших дней, незапамятная старина. А ведь прошло всего-навсего 100 лет! Не будем сейчас говорить о том, какие это были 100 лет, изменивших самое лицо нашего мира, вспомним Цусиму — последнее в Российской истории морское сражение, которое предопределило и поражение России в войне, и больше того — грядущий крах самодержавия.

Сотни томов на многих языках мира посвящены анализу Цусимского морского боя, оказавшего серьезное влияние и на кораблестроение в целом. Выводы порой диаметрально противоположны, но в одном сходятся все: главной причиной поражения была стратегическая ошибка — сама посылка наскоро собранной разношерстной эскадры в 18 000-мильное плавание. Оказывается, абсолютно никто, включая автора идеи контр-адмирала З. П. Рожественского (начальника главморштаба), на самом деле не верил в то, что эскадра успеет пройти на Дальний Восток до падения Порт-Артура и заключения мира и, тем более, что обескровленная семимесячным плаванием эскадра будет в состоянии разгромить японский флот.

Приведем только одно поистине пророческое высказывание, принадлежавшее командиру эскадренного броненосца "Александр I" капитану 1 ранга Н. М. Бухвостову: "Победы не будет! Нас разобьют японцы. За одно я ручаюсь: мы все умрем, но не сдадимся".

Только в наши дни стал возможен ответ на вопрос — как же было принято ошибочное роковое решение? Кто же на самом деле является главным виновником поражения в Цусимском проливе? Кто отвечал за развитие русского флота и морских вооружений?

Приводим мнение высокопоставленного очевидца, которому нельзя не верить — великого князя Александра Михайловича (1866-1934), видного морского деятеля (вице-адмирал), активного противника посылки эскадры на верную гибель.

Как принималось роковое решение

Мы сидели в Царском с Ники, дядей Алексеем и Авеланом¹. Предстояло решить, должны ли мы утвердить план адмирала Рожественского, который предлагал отправить наши военные суда на Дальний Восток — на верную гибель. Сам он не питал каких-либо надежд на победу. Он просто думал о том, что надо "чем-нибудь удовлетворить общественное мнение".

Ники просил всех искренно высказать свое мнение. Один ничего не мог сказать, другой говорил много, но не сказал ничего путного, третий блеснул основательным знанием высказываний Нельсона. Я говорил последним и решил не церемониться. К моему величайшему удивлению, было решено наш Балтийский флот в Тихий океан не посылать.

В течение двух недель все было благополучно, но к концу второй недели Ники изменил свое мнение: наш флот должен был отправиться на Дальний Восток. По дороге в Кронштадт для прощального посещения уходящих кораблей я твердо высказал свою неизменную точку зрения и встретил поддержку в лице опытного капитана императорской яхты "Штандарт". Государь снова начал колебаться. В душе он соглашался со мною.

— Дай мне еще раз поговорить с дядей Алексеем и Авеланом с глазу на глаз.

Их заседание длилось несколько часов.

— Ваша взяла, — сказал Авелан, появляясь на палубе. — Мы приняли неизменное решение эскадру на Дальний Восток не посылать.

"Неизменность" мнения государя продолжалась десять дней. Затем он в третий раз переменил свое решение.

14 мая наш пикник в Гатчине был прерван прибытием курьера: русский флот был уничтожен в Цусимском проливе. Государь ничего не сказал. Только смертельно побледнел и закурил.

Кто готовил флот к поражению?

Несколько слов о великом князе — генерал-адмирале Алексее Александровиче, с 1881 по 1905 г. бывшем главным начальником флота и Морского ведомства.

Светский человек с головы до ног, которого баловали женщины, он пользовался репутацией самого красивого члена императорской семьи, много путешествовал. Одна мысль о возможности провести год вдали от Парижа заставила бы его подать в отставку. Но он состоял на государственной службе и занимал должность не более не менее как генерал-адмирала. Трудно себе представить более скромные познания, чем те, которые были у него по морским делам. Одно только упоминание о современных преобразованиях в военном флоте вызывало болезненную гримасу на его красивом лице. Не интересуясь решительно ничем, что бы не относилось к женщинам, еде или напиткам, он изобрел чрезвычайно удобный способ для устройства заседаний своего Адмиралтейств-совета. Он приглашал его членов к себе во дворец на обед и после того, как наполеоновский коньяк попадал в желудки гостей, открывал заседание традиционным рассказом о случае из истории русского флота — о гибели фрегата "Александр Невский", происшедшей много лет тому назад на скалах вблизи Скагена².

Я выучил наизусть все подробности этого запутанного повествования и всегда из предосторожности отодвигался немного от стола в тот момент, когда, следуя "сценарию", дядя Алексей должен был ударить кулаком по столу и воскликнуть громовым голосом:

— И только тогда, друзья мои, узнал этот суровый командир очертания скал Скагена...

Один из подчиненных Алексея Александровича — известный острослов начальник Балтийского завода М. Кази коротко характеризовал генерал-адмирала так: "Семь пудов августейшего мяса...

Как бы там ни было, беззаботное существование шефа Российского флота продолжалось много лет. Лишь когда грянул гром цусимской трагедии, он был вынужден спешно выйти в отставку. Заодно и сама должность его была упразднена — генерал-адмиралов после него уже не было.

Примечания

1. Эти трое — император Николай II, генерал-адмирал Алексей Александрович — командующий флотом и адмирал Авелан — морской министр.

2. В 1868 г., когда произошел этот случай, будущий шеф флота был на фрегате вахтенным начальником.