Первая блокадная зима пришла очень рано. Сильные морозы быстро затянули густой шугой, а затем И льдом Невскую губу. Уже 5.XI пришлось снять катерные дозоры. По Петровскому фарватеру, борясь со льдом, с трудом пробивались к местам стоянки «охотники», бронекатера. Буксиры с неменьшим трудом растаскивали баржи противовоздушной обороны, всю осень стоявшие в заливе на мертвых якорях.
Часть всех этих плавсредств расставили для зимовки в яхт-клубе ВЦСПС. Помню, как непривычно выглядела тогда северная его гавань. Прямо во льду стояли вдоль бонов десятки заброшенных яхт: их не смогли вытащить на берег — не было ни кранов, ни рабочих рук. Грустно было смотреть на эту картину2...
Вскоре вся губа до Кронштадта покрылась льдом толщиною не менее 20 см. Разведка на возникшем 50-километровом «ледовом фронте» стала важнейшей задачей. Однако передвижение по гладкому льду пеших или лыжных патрулей было крайне затруднительно, особенно в ветреную погоду. Поэтому-то по приказанию командира ЛВМБ, тогда еще контр-адмирала, известного яхтсмена Ю. А. Пантелеева в двух яхт-клубах были в самом срочном порядке сформированы два буерных отряда.
Об отряде, созданном на базе «Водника», как раз и рассказывает Вадим Владимирович. Помню, что среди водителей их буеров были такие опытные яхтсмены, как М. Ф. Антонов, М. Н. Богданов, Б. П. Дмитриев, Н. М. Ермаков, М. А. Михайлов, О. Мясоедов, В. Никифоров, И. И. Сметанин, В. М. Цунерман, A. А. Шакун. Но большая часть хорошо знакомых мне ленинградских яхтсменов, уже служивших в отряде плавсредств 2-го корпуса ПВО и обслуживавших сеть зенитных плавбатарей, попала в другой отряд, созданный на базе яхт-клуба ВЦСПС и сохранивший подчинение штабу ПВО. Попал сюда и я.
Командиром нашим стал старший лейтенант И. П. Матвеев, известный яхтсмен и буерист, уже тогда — заслуженный мастер спорта, чемпион.
Буероводителями были назначены: Э. И. Бодров, Ю. М. Глушков, В. Кочегин, П. И. Круглов, А. А. Кукин, А. И. Лодкин, А. Н. Мацкевич, Б. Митин, В. Петраков, М. А. Сороченков, В. И. Тайное, В. И. Хромцов и я. Шкотовыми у нас были В. С. и П. С. Моисеевы, М. И. Фадеев, вчерашние школьники В. А. Иванов, B. П. Титов и В. Д. Дмитриев, ставшие после войны мастерами парусного спорта. Большинство же шкотовых составили кадровые краснофлотцы, более или менее знакомые со шлюпочным делом. Стоит, пожалуй, отметить, что отряд ОВРа не испытывал недостатка в личном составе и имел полные экипажи на всех буерах. А в нашем — была явная нехватка экипажей. Поэтому в дальнейшем нередко приходилось ходить на тяжелом буере с 30—40 м2 парусности лишь с одним шкотовым, а то и, при хорошем ветре и дороге, вообще в одиночку — одному рулевому; при этом доставляли на баржи с аэростатами за один рейс по два-три баллона с водородом. На разведку ходили, естественно, с полными экипажами и пулеметчиком.
С радостью восприняли ленинградские яхтсмены приказ о формировании буерных подразделений. Помогая друг другу, за одни сутки мы собрали и вооружили 16 надежных ледовых яхт.
Нашей основной задачей на весь зимний период являлась связь и доставка необходимых грузов на те несколько барж со средствами ПВО, которые оставались для зимовки в заливе. Но это была задача на перспективу. А на ближайшие дни, пока лед был тонким и чистым, главным делом стала разведка и связь с Кронштадтом и фортами3.
Памятен самый первый выход. Погода стояла — мороз, солнце. Дорога — превосходная. Ветер с веста более 4 баллов — то что нужно! Видимость тоже была отличная, выгодная, правда, не только для нас, но и для вражеских артиллеристов.
Буера, лидируемые И. П. Матвеевым, веером расположили галсы по всей Невской губе. Головные буера, пройдя на большой скорости, разведали обстановку южнее Морского канала: не обнаружили ничего подозрительного. Не ясно было, почему фашисты не открывали огня. Возможно, не считали нужным обнаруживать свои огневые точки! Зато позднее были и перестрелки с отрядами гитлеровцев на льду, и шрапнельный огонь береговых батарей. Появление даже одиночных буеров враг сразу же встречал мощным огнем из орудий и минометов, лишь скорость и маневр спасали от поражения.
Выполнение буеристами боевых задач высоко оценивалось командованием. По словам Ю. А. Пантелеева, «за несколько десятков минут буера обследовали район, который лыжникам пришлось бы обходить 5—6 часов».
Фашисты начали минировать Морской канал — буеристы обнаружили пробитые для этого во льду лунки. Тогда мы получили новое задание: доставлять к этим лункам подрывников с глубинными бомбами, которыми вражеские мины уничтожались.
Часто буера обоих отрядов работали совместно. Таи было и при уничтожении фашистских мин, когда отличились Н. М. Ермаков (ОВР), А. А. Кукин и А. Н. Мацкевич (ПВО). Оглядываясь назад, хочу особо подчеркнуть дружбу, товарищество между яхтсменами. Несмотря на разницу в возрасте и в воинских званиях, мы всегда помогали друг другу даже в самой опасной обстановке.
Действия буеристов прекратились с началом обильных снегопадов. Многие из нас, те кто были опытными лыжниками, влились в овровский Отряд зимней обороны и принимали участие в дальнейших боевых действиях на льду залива, а остальные — вместе с буерами перебазировались на Ладогу.
«Контр-адмирал Ю. А. Пантелеев получил приказ,— писал после войны командующий КБФ В. Ф. Трибуц,— выявить среди моряков опытных яхтсменов-буеристов, переправить на озеро все имеющиеся в Ленинграде буера и, используя их, организовать прикрытие трассы». Совершенно очевидно, что это решение было подсказано успехом предыдущих боевых действий буеров в Невской губе.
Был спешно сформирован объединенный отряд из 19 буеров. Назову известные мне фамилии его буеро-водителей: М. Ф. Антонов, Ю. М. Глушков, В. Кочегин, Е. И. Лодкин, М. А. Михайлов, О. Мясоедов, Б. Митин, В. Никифоров, В. Петраков, И. И. Сметанин, В. И. Хромцов, В. М. Цукерман, А. А. Шакун. Личный состав отряда (75 чел.) был скомплектован в основном из моряков 1-го Балтийского отряда пограничных судов. Командиром назначили В. Никифорова, его заместителем — И. И. Сметанина, а комиссаром — А. А. Шакуна. С конца ноября 1941 г. отряд стал базироваться в дер. Кокорево (дома № 30—32).
Едва толщина льда достигла 10 см, яхтсмены получили первое боевое задание — произвести проверку состояния льда по всей трассе будущей Дороги жизни, а также убедиться, что противника на озере нет. Буера летели по гладкому льду, еще недоступному для проезда даже самых легких автомашин, со скоростью 60—80 км/ч.
Первые санные обозы, вышедшие на лед, продвигались очень медленно: кони скользили, падали. Тогда буера были поставлены на перевозку муки. Известен рассказ ленинградского футболиста-динамовца Бориса Орешкина, во время войны — моряка, охранявшего Дорогу жизни: «Первыми соединили берега Ладоги по льду буеристы. Как спортсмен я с большим уважением смотрел на буеристов: это были не только большие мастера своего дела, но и люди храбрости необыкновенной. Это именно они доставили по льду первые тонны хлеба».
Писатель В. Н. Жуков в своей книге «Пейзаж с парусом» (1981) также приводит утверждение очевидца о том, что буеристы обогнали первый обоз, и самый первый мешок муки из Кобоны для блокадного города «пришел под парусом».
«Русские» буера того времени («чертогоны») имели большую платформу, на которой размещались 6—10 автоматчиков, а при минимальном составе экипажа — рулевой, шкотовый и пулеметчик — груз до 400—600 кг (4—6 мешков муки). При хорошем ветре и благоприятной дороге каждый буер успевал за день сделать 4— 6 рейсов. Хорошо изучив состояние льда, некоторые буеристы умудрялись доставлять грузы и ночью. Возили не только муку, но и медикаменты, патроны. Однажды пришлось срочно доставлять на западный берег бензин: автомашины стали из-за отсутствия горючего. Оперативно было выполнено и это задание — каждый буер перевез по две 200-литровые бочки.
Приходилось перевозить и обессиленных голодом ленинградцев, часто — с детьми. С большим недоверием садились пассажиры на невиданный транспорт. И радостно благодарили, очутившись через какие-нибудь 20—30 минут на Большой земле.
Ледяной покров разрушался бомбами, систематическим артобстрелом со стороны Шлиссельбурга и Бугровского маяка. В эти коварные, малозаметные майны буера то и депо проваливались. Бывалые яхтсмены неизменно первым делом спасали груз, а затем сообща вытаскивали на лед и сам буер.
Недавно капитан дальнего плавания Владимир Михайлович Цукерман, тогда — молодой яхтсмен, бывший курсант, поделился со мной воспоминаниями о той поре: «Мне не повезло, — рассказывал он, я шел позади всей группы, когда буер неожиданно провалился в воду. Было уже темно, действовать пришлось на ощупь. Кое-как выловили бочки с бензином — их было три. Наш «Танго» — большой, тяжелый был буер. Он сидел наветренным бортовым коньком на льду так, что вытащить его мы никак не могли — сил не хватало. Убрали обледеневшие паруса, пошли пешком — в обледенелой одежде, ледяных валенках, к линии Дороги жизни. Утром общими силами выручили буер и доставили ценный груз на место».
Не раз фашистские самолеты атаковали идущие по льду буера. Отстреливаться из единственного ручного пулемета было бессмысленно. Буеристы, уклоняясь от огня пикировщиков, обманывали их — шли на сближение, а затем делали резкий поворот и меняли скорость. Раненые — бывали, но ни один буер поразить летчикам не удалось...
Однажды группа «мессеров» задалась целью во что бы то ни стало уничтожить идущие с грузом буера Павла Никифорова и Василия Хромцова. Методически и хладнокровно они по очереди выходили в атаку, долго гоняли, беззащитные парусники по глади озера, пока не кончился бензин, но так ничего сделать и не смогли. Маневренность и стремительность ледовой яхты, помноженные на самообладание и опыт рулевых, позволили буеристам одержать своего рода моральную победу...
В первой половине марта 1942 г. пришел приказ разоружить большую часть буеров и вернуть в Ленинград, однако несколько из них были переданы в распоряжение разведотдела Ладожской флотилии. Следующей зимой этот отряд действовал под командованием хорошего яхтсмена лейтенанта Павла Никифорова (во время летней навигации — командира охотника «МО-214»). Сами П. Никифоров, В. Хромцов, В. Петраков, В. Кочегин, В. Цукерман, И. Сметанин не раз совершали смелые рейды в тылы противника — в Свирепую губу, на остров Коневец, скрытно доставляли разведчиков, держали с ними связь.
Адмирал Ю. А. Пантелеев в своей книге «Парус — моя жизнь» приводит отзыв начальника ледового участка Дороги жизни М. А. Нефедова: «Замечательный народ — буеристы, скромные, но отлично выполняют любое задание». А кончить мне хочется словами самого Юрия Александровича: «Буеристы вписали славную страницу в героическую летопись Дороги жизни!».
Примечания
1. Об участии яхтсменов-буеристов в боевых действиях рассказывалось в ранее опубликованных материалах: «Буера на Дороге жизни» — в №47 и «Яхтсмены на защите Ленинграда» — №54.
2. К счастью, яхты перезимовали во льдах благополучно, и весной моряки-яхтсмены смогли поднять их на берег. После войны именно они стали ядром парусного флота Ленинграда.
3. Для обороны со стороны залива были своевременно приняты самые решительные меры (о них рассказано, например, в книге В. Ф. Трибуна «Балтийцы сражаются», 1985 г.). Во всяком случае, когда 22.XI на лед вышли танки противника, их встретил мощный огонь 305-мм орудий; после этого гитлеровцы ограничивались посылкой на лед лишь диверсионных отрядов и патрулей.