И встретился я с ним не на Барбадосе, а в Москве, и произошло это за полмесяца до Нового года.
— Теперь ты можешь определить, насколько я похудел, — говорит Федор.
— На верных 10 килограммов! Стал совсем стройным и почему-то не сильно загорел...
— Скажи еще, что от меня и рыбой не пахнет...
— А что это ты про рыбу вспомнил? Ты же не рыбак.
— Как только сломался телефон, я понял, что возникает крайне досадный дефицит общения. Сложилась ситуация, похожая на ту, когда во время лекции выключается микрофон, да и свет тоже. Но в тот день в лодку шлепнулась первая летучая рыба. Ее я не съел, а высушил и привез с собой. С того дня на "УралАЗе" стал ощущаться рыбный дух, а я, находясь в изоляции от мира людей, начал разговаривать с окружающими меня существами. Вел беседы с кем придется, но главным образом — с дельфинами. Для этого не надо тянуться к приборной доске, чтобы проверить зарядку батарей, а потом хватать трубку и дожидаться гудка. Можно просто бездумно смотреть за борт, постоянно удерживая лодку от разворота бортом к волне. В сущности "УралАЗ" — лодка для одиночки — требует этого постоянно...
— Но у тебя же 35-метровый фалинь, да и плавучий якорь, наконец.
— Все это годится, когда в лодке двое. С якорем я вообще завязал всякие отношения. И все потому, что при вытравленном "парашюте" он тормозит лодку а набегающая с кормы волна норовит залить тебя с ног до головы да при этом еще и развернуть посудину. Скорость при этом падает вдвое. Нет, уж, увольте. После очень трудных первых двух недель я вышел в полосу Северо-восточного пассата. Это тебе не предобеденный бриз на сочинском пляже. Мощный поток 5-6-балльного ветра увлекает водяные валы и гонит их на запад, не ослабевая ни днем, ни ночью. Только сейчас я понял, что такое на самом деле тот самый "попутный шторм", знакомый мне по океанским переходам на яхте. Теперь я наблюдал его, если не сказать — стал жертвой, находясь всего на 30сантиметровом возвышении над пенными скользящими мимо меня валами. Волны то полностью скрывают горизонт — и я вижу лишь бирюзовый с зеленью и белой пеной вал, который неумолимо надвигается на меня, заслоняя весь белый свет. Потом я — ура! — оказываюсь высоко на гребне! И жизнь на короткий миг становится прекрасной. Но через несколько секунд я уже на серфинге сваливаюсь вниз в неведомую пропасть, которая для гребца всегда позади. Горизонт закрыт с обеих сторон, и лишь два чудовищныгх провала — слева и справа — показывают мне, каким веслом надо срочно "лопатить", чтобы не стать лагом к выбегающему из-за спины валу... "Святой угодник, выручай! Коля, помоги", — безмолвно взываю я к Николе-Чудотворцу, образ которого в лодке со мной всегда почти рядом и едва проглядывается через напрочь задраенный прозрачный люк каюты.
Фалинь — другое дело. Это уже потом Федор все рассказал и о нем. Я вспоминаю об этом уже несколько дней спустя, пытаюсь сравнить его ощущения со своими воспоминаниями от встречи с тайфунами в Японском море.
В океане, на грани тропиков и субтропиков, далеко не так жарко, как думается. Постоянный ветер, редкие со случайными шквалами дожди, пасмурное с жуткими нагромождениями облаков предзакатное небо. Федор говорил, что не припоминает чистого заката солнца, а он так хотел понаблюдать за погружением светила прямо в воду.
Зато руку в океан погружал неоднократно, хотя и с некоторой осторожностью.
— Сначала посмотрю сквозь мешающий видеть бездну отблеск от неба, найду подходящий угол, а потом сразу обнаруживаю белобоких дельфинов, небольших черноспинных китов или стаю дорад. На этот раз они жмутся к борту, прячась в тени от лодки вместе с черепахами. С чего бы это они? Потом догадываюсь и, ослабив подпруги страховочного пояса, вращаю тело к противоположному борту. Вот оно — акулы! "Не надо нервничать, милые", — обращаюсь я к ним. Иные скажут — к бессердечным хищникам. Нет, у них есть сердце, и не каждому дано такое. И от этих хищников я получаю некий сигнал: понимаю, что голоден и осторожно спускаю к дорадам блесну на коротком поводке. "Извини, — говорю я дораде, — это они тебя отдали". Полуметровая рыбина выглядит присмиревшей — лодка не похожа на пасть акулы. "Посушу-ка я тебя на ветру и солнышке". Дорада именно в таком вяленом виде — деликатес. Пару дней спустя снимаю рыбину с лопасти торчащего вверх запасного весла. Солоноватые, пахнущие морем белые кусочки рыбы запиваю дистиллятом из работающего опреснителя...
К ночи обычно немного стихает. Федор именно в такое время вытравливал с кормы фалинь, немного опускал в воду перо руля и, закрепив его после долгого изучения дрейфа, укладывался на дно лодки, рядом с полозьями слайда. Он вытягивал в каюте онемевшие ноги, включал антирадар, выключал топовый огонь — кому он нужен в этой пустыне — и замирал до прихода желания по-настоящему уснуть. В черном мраке лодка, болтая концами и лопастями весел в походных нишах, неслась, подгоняемая ветром, почти безмолвно, если отбросить напрочь грохот волн и попискивание дельфинов. Впрочем, эскорт после выключения света заметно редел, и лишь всплески в отдалении свидетельствовали о чьей-то гибели в пасти хищника под сенью набрякших звезд, вполне заменяющих лунный свет.
Так случилось, что прежний план спокойной гребли оказался несбыточным. Писать эскизы невозможно, видео и фото уже сделаны. А без общения с внешним миром эта суета не доставляет никакого удовольствия. Остается только одно — грести, грести, не переставая, подставляя лицо тугому попутному ветру.
Запись в дневник, контроль за местом по карте, фиксирование пройденного расстояния. О пройденном расстоянии Федор вспомнил, пожалуй, только на 15-й день плавания. Ему показалось, что он может пройти за сутки несколько больше, хотя в точности не знал зачем. Перед стартом никто из друзей, советников и провожавших как бы даже и не помышлял о том, что можно и нужно крушить рекорды. Те самые, что в подсознании были связаны с крепкими "бойцами", вроде тридцатилетних рекордсменов — француза Куандра и одессита Теодора Резвого.
Федору к полному одиночеству не привыкать. Но на яхтах у него была связь. Нечасто, но он имел возможность общаться с теми, кто вместе с ним прокладывал курс. Здесь, в лодке посреди океана, пауза с общением сразу же превратилась в изоляцию от внешнего мира. У него подспудно появился интерес к тому затерянному миру, до которого его ржавый телефон не смог уже дотянуться. Ржавый — это не шутка. Дело в том, что в поход Федор взял свой старенький телефон из одних лишь ритуальных соображений, чтобы не менять надежный аппарат на нечто новое. Но техника не столь терпима к густосоленому воздуху океана, а к купаниям в штормовой волне тем более.
Необычная килевая качка вынудила Федора принять еще одно нелегкое решение — не слишком отвлекаться от управления лодки на волне в разгар сильного полуденного дутья. По его выражению, он не катался на слайде-сиденье для гребца, как профессионалы-гребцы на канале в Крылатском, упираясь ногами в прибитые к корпусу подобия туфель, а "шлепал" коротко и резко поочередно то левым, то правым веслом. Это помогало удерживать лодку на курсе, перпендикулярном направлению бега волн. Зажигать в этих условиях горелку газовой плиты, чтобы вскипятить воду, было рискованно. Федор питался всухомятку. За весь поход ему лишь восемь раз удалось согреть воду чтобы залить ею готовый пакет с сублиматом супа или макарон по-флотски.
Он пришел на Барбадос 1 декабря. В пятом часу по местному времени (Барбадос на 7 часов отстает от Москвы) услышал голос жены Ирины со встречавшего катера "Desperado". Потом уже был триумфальный финиш в порту Сент-Чарльз — произошло это в 11 часов по местному времени после 46 суток и 4 часов одиночества в океане.
Толпа встречает его аплодисментами. Ирина и Оскар под руки, словно упавшего с неба космонавта, ведут Федора в таможню. Проходя мимо "Poolbar", Федор спрашивает Оскара, пресная ли вода в бассейне. "Пресная, пресная", — спешит обрадовать его тот, и Федор, потеснив какого-то завсегдатая, стоявшего со стаканом ледяного коктейля в руках, бухнулся в пресную воду. Впервые за 46 дней.
Теперь, кажется, самое время поговорить о рекордах на уже обозначившейся и ставшей чрезвычайно популярной трассе, ведущей от Канар до одного из Малых Антильских островов. Трасса эта проходит в субтропической и тропической зонах Атлантики и отличается сравнительно благоприятными для гребцов погодными условиями с постоянными попутными ветрами и течениями. Не случайно, и Первая (1997 г.), и Вторая (2001 г.) Атлантические гребные гонки неизменно проходили по маршруту: о. Тенерифе — о. Барбадос. Наряду с участниками гонок океан свободно пересекают и самодеятельные гребцы, которые часто игнорируют привычные трассы, поэтому-то сегодня на сводной карте океанских гребных переходов значатся самые причудливые пункты старта и финиша. Разумеется, каждый из таких переходов уникален, и достижение на, так сказать, эксклюзивной трассе всякий раз выглядит рекордом. Да и вообще одинокая лодка в океане на оригинальном маршруте "обречена" на большее внимание и интерес, чем "стадный" заплыв более чем трех десятков лодок, когда трудно разобраться — за кого болеть, на кого ставить. Нередко многие гребцы в такой "массовой" затее остаются просто незамеченными. Но вернемся к разговору о рекордах.
Впервые на указанной трассе перехода обозначился британский гребец Сидни Сендерс в 1970 г. Он пересек океан от Канар до о. Антигуа за 73 дня и 8 часов. Так был поставлен первый "эталонный" рекорд.
Первым, кто в точности прошел по маршруту о. Тенерифе—о. Барбадос, был британец Хью Кинг-Фретс в 1984 г.; его результат — 99 суток и 4 часа. Теперь для всякого, оказавшегося на той же трассе, эти показатели стали исходными, базой для их улучшения. Заметим, что "номинал" для парного пересечения океана по этому маршруту обозначили тоже британцы — двоюродные братья Дон и Джефф Аллумы. В марте 1971 г. они установили первый "парный" рекорд — 74 дня. А теперь проследим череду одиночных и парных рекордов, которые, как это ни странно, благодаря Федору Конюхову выравниваются.
Резко улучшил время перехода среди одиночек француз Патрик Лихарт. В феврале 2000 г. он финишировал со временем 67 суток и 15 часов. Но 16 месяцев спустя в июне 2001 г. его земляк 28-летний тренер Эммануэль Куандр на специально построенной лодке "без удобств" установил новый великолепный рекорд — 57 суток 4 часа и 30 минут, оставив Лихарту "серебро". Однако русский гребец, но под флагом Украины, 33-летний Теодор Резвой осенью 2001 г. улучшил результат Лихар-та, уложившись в 67 суток 6 часов и 35 минут. Наконец, финишировав 1 декабря 2002 г., Федор Конюхов ровно на 11 суток улучшил рекорд Куандра. Перипетии заочной борьбы Эммануэля Куандра, Теодора Резвого и Федора Конюхова хорошо видны из прилагаемой здесь сравнительной таблицы. Ее начали публиковать на сайте Федора Конюхова, начиная с третьей недели плавания, когда возможность побития рекорда Куандра едва лишь просчитывалась. График победителя великолепен. Особенно впечатляют его недельные переходы.
Однако чаще всего в лодке гребут двое. Прорыв в парных рекордах состоялся в 1997 г. во время Первой Атлантической гребной гонки. Мускулистые супермены гребли практически непрерывно. Более того, пока один из гребцов налегал на весла, второй нырял за борт и тщательно очищал днище лодки от стремительно нарастающих водорослей. И все это ради увеличения скорости. Только так могли родиться рекорды. Полицейские офицеры из Окленда Роб Хэмил и Фил Стабс показали время 41 сутки 2 часа и 55 минут. Во Второй Атлантической гребной гонке еще два экипажа ворвались в тройку рекордсменов: новозеландский (Мэт Гудмен и Стив Вестайк) — 42 дня 2 часа 16 минут и австралийский ((Пол Макарти и Патрик Вейнрач) — 45 суток 9 часов и 20 минут. Подчеркнем, что Федор Конюхов не только установил абсолютный рекорд для гребцов-одино-чек, но и вплотную приблизился к тройке лучших в мире парных экипажей, опередив около 60 других пар. Собственно говоря, чем занимались эти 60 парных экипажей, если гребец-одиночка сумел их обставить?!
Итак, первое появление россиянина на океанской трассе принесло нашей стране рекорд, которым завершился подвиг 51-летнего путешественника. Райский подарок с о. Барбадос. Так 1 декабря Федор Конюхов в одночасье стал знаменитым, причем чуть раньше, чем наши трудяги-теннисисты в тот же вечер 1 декабря добыли заветную "Салатницу..."
А теперь в качестве послесловия — высказывания самого Федора Конюхова. Чем он объясняет успех своего рекордного плавания?
— Кроме благоприятной погоды и высоких качеств моей лодки нового поколения, успех первого российского перехода через Атлантику на веслах обусловлен многими составляющими. Это мощное и своевременное финансирование со стороны генерального спонсора — автомобильного завода "УРАЛ", в честь которого и была названа лодка. Особая благодарность Председателю Правления предприятия Павлу Александровичу Яковлеву за то, что поддержал проект в августе 2001 г. Сейчас уже можно сказать, что весь проект, начиная с нашей первой поездки в Англию и заканчивая последними 3000 долларов, которые нужно заплатить за доставку лодки обратно в Англию, — обошелся в 100 тыс. долларов. Плюс были, конечно, и непредвиденные расходы в пределах 23% общей стоимости, которые мы покрывали из семейного бюджета.
Одна из главных составляющих успеха — это, безусловно, профессиональная работа Общества океанских гребцов в Лондоне во главе с Кеннетом Крачлоу. Именно Кеннет познакомил меня с Филом Моррисоном, который обещал, что использует всю имеющуюся у него информацию, полученную от гребцов, участвовавших в гонках 1997 и 2001 гг., а также от гребцов-одиночек, при разработке новой конструкции. Таким образом лодка, на которой я пересекал океан, это совмещенный продукт — обобщение уникального опыта всех гребцов, которые ходили через разные океаны. Многолетний партнер Фила Моррисона кораблестроитель Питер Роуссел (Спад) за шесть месяцев построил замечательную лодку, и еще три месяца ушло на ее оборудование на верфи Спада.
Мне повезло и с техническим консультантом — Питером Хогденом, который в 1997 г. со своим напарником Нилом Хитом пересек Атлантический океан за 57 дней. Именно Питер тренировал меня в Ла-Манше в августе, под его руководством я продолжал тренировки на Канарских островах в течение 35 дней, вплоть до самого старта. Я также благодарен Марку Стабсу и Тиму Велфорду и за полезные советы, и за то оборудование, которое они мне предоставили.
Хочу подчеркнуть, что мой успех был бы невозможен без труда большого коллектива, а что касается самого перехода, я бы так разделил значение факторов, которые позволили прийти к финишу с рекордом: 50% — великолепные погодные условия, 30% — уникальная лодка, которая намного легче, чем стандартные лодки, построенные для гонок 1997 и 2001 гг., и только 20% — моя заслуга.
Несколько слов о планах
Лодку сразу же отправили в Лондон для демонстрации на январской бот-шоу. Дело в том, что эта модель Моррисона принята в качестве базовой для серийного производства гребных лодок для участников III Атлантической гребной гонки одиночек (январь 2004 г.) под эгидой "Ocean Rowing Society". Ожидается, что здесь будет подписан контракт с той же фирмой, которая строила "УралАЗ", на проектирование и постройку буера (тримарана на лыжах) для пересечения Антарктиды под парусом. Конюхов планирует стартовать в ноябре 2003 г. Маршрут: от северо-западного побережья через Южный полюс к юго-восточному побережью шестого континента.
Кстати сказать, в планах, объявленных на пресс-конференции в Москве 18 декабря 2002 г, упоминались демонстрация "УралАЗа" в Санкт-Петербурге и почетная стоянка (а возможно, и коммерческая эксплуатация) в городе Миасс.
На вопрос о следующих путешествиях Федора Филипповича в его штабе ответили так.
Есть проект одиночного кругосветного плавания на 27-метровой двухмачтовой макси-яхте, принадлежавшей легендарному сэру Питеру Блейку (в прошлом "Steinlager II"). Стоит задача — побить рекорд одиночного кругосветного плавания в направлении с запада на восток, который сейчас принадлежит французу — Мишелю Дежуайе и равен 93 дням 3 ч 57 мин (яхта "PRB"; см. "КиЯ" №175). Старт кругосветки на катамаране запланирован на ноябрь 2004 г.
Затем возможно кругосветное плавание на Кубок Жюля Верна на макси-катамаране (бывший "ENZA New Zealand", который когда-то принадлежал все тому же сэру Питеру Блейку. Сейчас Кубок Жюля Верна "в руках" француза Бруно Пейрона, его экипаж смог обойти вокруг света за 64 дня 8 ч и 44 мин (катамаран "Orange", см. "КиЯ" №180). Старт кругосветки на катамаране запланирован на ноябрь 2005 г.
Таким образом, для обеих кругосветок Федор планирует использовать яхты новозеландца сэра Питера Блейка, с которым имел честь лично познакомиться в Новой Зеландии во время кругосветной гонки "Around Alone".
Между этими основными экспедициями запланированы гонка на собачьих упряжках — "Yukon Quest 2003", а также проведение второго этапа экспедиции на верблюдах "По следам Великого шелкового пути". Караван стартует на территории Калмыкии, далее пройдет по территории Казахстана и финиширует в Китае, в провинции Синь-Дзянь, где проживает более 300 тысяч этнических калмыков.
Есть и совершенно неожиданные предложения: например, совершить рекордное кругосветное плавание на макси-катере итальянской фирмы "Ferretti".
Во всех случаях пожелаем нашему профессионалу-путешественнику "семь футов под килем"!
