Путешествие на надувном катамаране по Израилю: приключения, рыбалка и культурные открытия

Из разговора с таможенником:
— И какой размер вашего каяка? — устало спросил чиновник.
— Четыре метра и тридцать пять сантиметров.
— И куда же вы собираетесь ехать?
— На море, ведь, как известно у Израиля есть выход к четырем морям — Красному, Средиземному, Мертвому и Галилейскому (озеро Кинерет).
— А почему вы по речкам не сплавляетесь? — молодой психолог точно сверлил меня глазами.
— Да потому, что пороги вашей единственной речки Иордан не входят в мои сегодняшние планы, — я начинал уже раздражаться.
— А почему не входят? — упорствовал израильтянин. — Кстати, сколько метров ваш каяк и из какого материала он сделан?
— Да говорил я уже — 4.35! А про ткань не имею понятия, знаю, что не из дерева!
— А другие хобби у вас есть?

---

Эта драма в зале прибытия тель-авивского аэропорта "Бен Гурион" продолжалась минут сорок. Вот так прозаически начинается очищение души каждого иностранца на Святой Земле. Опытные паломники после советовали, что здесь надо всегда быть спокойным и бесстрастно отвечать: "Не был, не знаю, родственников нет, еду отдыхать..."

На самом-то деле я вез с собой вовсе не классический каяк. То был надувной двухбаллонный 27-килограммовый "Исследователь" — катамаран американской фирмы "Sea Eagle" грузподъемностью 400 кг, рассчитанный на двух человек. И размер-то его был 4.20 м, но, выпалив сразу не ту цифру на аэропортовом допросе, я мудро смекнул и далее врал в том же направлении.

Вообще, "Исследователя" можно было бы укомплектовать трехсильным подвесником, что очень кстати пришелся бы при морской ловле на дорожку. По весовым и эксплуатационным характеристикам тут идеально подходил двухтактник "Mercury 3.3". Но, к величайшему огорчению, Йорам Блюм, израильский дистрибьютор этой марки моторов, полностью проигнорировал все мои инициативы о возможном сотрудничестве. Так что, уважаемые коллеги, пришлось рыбалить исключительно с помощью мускульной силы и изобретательности.


Ни в одном путеводителе об этой крохотной стране вы не найдете упоминания про любительскую рыбную ловлю на море, не поможет и вроде всемогущий интернет, где в лучшем случае любознательный Моня прочтет о ловле карпа или о возможном месте постановки сетей под Хайфой или Ашдодом. Нигде не нашел я и ссылок на правила рыболовства и нормативные акты о пользовании плавсредствами. Толстенные справочники в один голос лишь не рекомендуют устанавливать палатки в неохраняемых местах.

Расположенный на Красном море курортный город Эйлат расслабляет тебя летней погодой, вкуснейшей едой и безалаберностью настолько, что забываешь, в какой стране находишься, ведь здесь не увидишь настоящего еврейского ортодокса, не услышишь и шабатной тишины — по субботам тут все движется в привычном темпе и режиме, и в многочисленных уличных забегаловках можно за 12 шекелей отведать свежайший фалафель, цимес с мясом или омлет с сельдью.

У Израиля всего скромные 16 км береговой линии плотно зажаты в крепкие арабские тиски: если смотришь вниз на Эйлатский залив от блок-поста с усталыми автоматчиками на 90-й дороге, то слева к туристическим многоэтажкам щека к щеке прилепился иорданский город Акаба, а вот справа хмурится скалами уже полновластный хозяин Синая — Египет. В этой-то части залива и находятся три диких пляжа, где можно без проблем спустить на воду надувное плавательное средство и бесплатно поставить палатку. Лучший из них по подъезду к воде и отсутствию острых камней крохотный А-Шакет, расположенный сразу за выездом из города в сторону Египта. Тут на песке можно без боязни и расположиться на ночь. Местные бедуины, арабы и евреи — на удивление не приставучие, хотя и громко бузят по соседству часов до трех утра. Более спокойно и также бесплатно можно разместиться в кибуце, что соответствует нашему понятию "совхоз". Однако за это придется четыре часа собирать с куста помидоры в общий котел.

Вдоль моря повсюду видны таблички с перечеркнутыми жирной красной полосой рыбкой и крючком. Но аборигены беззастенчиво ловят именно этим способом, правда, на такую снасть, что я не видел и в далеком совдеповском прошлом: кое-кто привязывает миллиметровую леску к деревянной рейке, ну, а если видишь в руках стеклопастиковый телескоп за 10 долларов, то перед тобой "птица" уже высокого полета. Когда я вытащил из сумки блестящий золотом шимановский "Stradic 6000", в глазах окружающих стал если не мессией, то уж явно его первым заместителем.


Надувнушка развязывает руки и дает возможность с моря разглядеть, что творится на берегу, и сразу становится ясно — ровно половина драгоценнейшей территории занята портовыми постройками и складскими ангарами. С дороги туда не сунешься — заборы с колючкой и охрана, но нам причалить к грузовому пирсу — сущий пустяк. Не составляет труда и настрелять слингом рыбы, что плодится в Красном море, точно в аквариуме. Надо лишь помнить, что многие виды для защиты от врагов используют всевозможные шипы, колючки и яды. Против всей этой мерзости приходится надевать перчатки и неопреновый костюм, а для охоты использовать пояс с грузами.

Буквально напичкан стрекательными клетками и коралловый риф, расположенный к западу от города. Если по неосторожности порежешься, то рана будет заживать недели три! Это одна из самых красивых и легкодуступ-ных коралловых колоний на Земле, где можно понаблюдать за необычайно красочным подводным миром даже с простой маской и трубкой без акваланга и спецснаряже-ния, ведь кое-где живой риф находится всего на двухметровой глубине!

Средиземноморский Ашкелон — последний крупный населенный пункт до сектора Газа. Отдыхающих тут нет, зато песчаных пляжей и развалин, оставшихся еще от могучей Римской империи, сколько душе угодно — и на берегу, и под водой.

Израильские рыболовы ловят пеламид прямо с песчаного пляжа на закидушку, насаживая на крючок креветку либо земляного червя из Китая (10 шекелей за 100 г). Богатые используют длиннющие телескопы с безынерци-онкой, а те, кто кожей и рожей не вышел, запросто раскручивают леску со свинчаткой на конце. Повсюду видны и сети, которые иногда ставят даже вплавь! Бедность чувствуется во всем, и если на транце у тебя стоит двухтактная "сороковка", то ты уже с высока смотришь на окружающие молекулы и чувствуешь себя Абрамовичем на "Пелорусе".


Спиннингиста встретил всего одного, да и то странноватого. Он споро брел вдоль прибоя и раз за разом бросал ну максимум метров на 30 в полутораметровую волну 10-сантиметровый плавающий воблер с тяжеленным поплавком вместо груза. Этим же способом забрасывают сухие мушки у нас на северах при ловле хариусов, форелей и кумж в летнее время.

— Что же ты ловишь в таком сильном прибое? — удивленно поинтересовался я.

— Разве не видишь, — брови израильтянина тотчас взлетели кверху, — я ловлю тунца!

— Мне казалось, что тунцовые должны водиться несколько поглубже? — недоуменно спросил я.

— У нас в стране в ноябре тунец подходит прямо к берегу, — добродушно пояснил приезжему полноватый ашкелонец.

— И сколько же ты поймал тунцов?

— Пока ни одного, но какое это имеет значение, главное — процесс!

От Ашдода до Палестинских территорий для вейкбор-диста и каякера — полное раздолье: идеальные песчаные пляжи и практически нет народу.

На дорожку ловить муторно, ну черт бы с метровой волной, но вот течение, что обнаружилось южнее национального парка Ашкелон, все время несет тебя в сторону воинственных палестинцев, и обратным галсом приходится изо всех сил грести вхолостую, ведь воблер при такой скорости совсем не играет. Тем не менее нам удается сделать отменное "хе" из кефали и рыбы-козла, собственноручно добытой чуть севернее пирса Каца.

Средиземное море здесь никак не назовешь лазурным — все время встречаешь полиэтилен, куски бумаги и прочие атрибуты человеческой деятельности.

Побывал наш каяк и в Святом городе именно в те дни, когда там кипели страсти по поводу низложения за махинации с церковной землей первоиерарха Иерусалимской церкви Иринея I (вместо него сейчас интронизировали блаженнейшего патриарха Феофила III). И тут окончательно стало ясно, что хоть паломническая надувнушка и быстроходный фрегат под именем "Религия" причалили в городе царя Давида, но находятся абсолютно в разных пространственных плоскостях мироздания.