Ловля нахлыстом в прудах в окрестностях Лондона

Все подробнейшие энциклопедии закономерно считают, что родиной классического нахлыста является Англия. Тут еще в XII в. впервые в мире были связаны искусственные мушки, тут же тремя столетиями позже вышла первая полноценная книга по рыбалке, где данному светскому увлечению отведена большая часть страниц.

Много стран я изъездил с рыбацкими намерениями, но в моей памяти почему-то осели исключительно англичане в твидовых кепариках с огроменными лососевыми двуручниками в руках. Наверное, поэтому, когда я с друзьями Алексеем и Борисом внезапно получил приглашение на рыбалку в окрестностях Лондона, то ничему иному, кроме цветастых мушек, нахлыстовых удилищ 4-го и 8-го классов плюс нескольких катушек с различными типами шнуров, в багаже места не нашлось. Представьте же мое удивление, когда выяснилось, что за несколько дней рыбалки в Соединенном королевстве я воочию так и не имел случая убедиться в мастерстве местных "повелителей мух". Уже в Англии нечаянным образом выяснилось, что пригласивший нас сорокалетний английский джентльмен до этого собственноручно рыбу никогда не ловил!

Питер Ватт только владеет прудами на северо-западной оконечности Лондона, в графстве Эссекс, где на протяжении 600 лет разводят карпа для спортивной рыбалки. Прудов у него восемь, а всеми рыбоводными работами занимается местный карповый клуб "Бретт Фарм", названный так по имени нормандского завоевателя, в 1066 г. основавшего хозяйство, которым вот уже несколько столетий и заведуют Ватты. Пруды просто крохотные, самый большой — метров 20 на 50, зато очень продуктивные: редко когда приехавший рыбак останется без улова. Я наблюдал, как часа за три местный спортсмен положил в садок штук 15 хвостов средним весом под 3 кг. Более крупных выловить удается редко, ведь по клубным правилам крючки должны быть без бородок, ибо всю добычу англичане выпускают обратно в пруд. Тем и объясняется поспешность, с которой Сэм орудовал штекером, пытаясь все время держать жирного упрямца в напряжении на натянутой леске — "чуть дашь слабину, и гуд бай май лав!".

Как вы уже поняли, ловля происходит исключительно "за интерес". В этом карповом клубе состоит чуть более 100 человек (65 фунтов в год они платят Ваттам плюс 22 фунта за рыболовную лицензию государству), которые проводят круглогодичное соревнование с выявлением чемпиона. Удивительно, что при таком любительском раскладе оснастка Сэма стоит приблизительно 5000 долларов (один только 8-метровый французский штекер с тефлоновым покрытием тянет на тысячу). Внешне же его экипировка и атрибутика ничем не отличалась, а кое в чем, пожалуй, и превосходила стандартный "обоз" участника карпового чемпионата мира. Техника ловли, а главное — умелое сочетание прикормок (их на столе Сэма было шесть видов) и своевременное манипулирование ими вызывали просто восхищение. Хоть рекрутируй в сборную страны!


— Как часто ты ездишь на пруды? — уже вдоволь намахавшись сухой мушкой, спросил я.

— Получается, что два раза в неделю круглый год. Но есть знакомые, которые бывают тут чаще. — При этом Сэм кивнул на приятеля, сидевшего поодаль. — Вот Мартин, специалист по крупняку, каждый второй день после работы сидит у Ваттов.

— И какие рекорды в клубе?

— Ежегодно ловим несколько рыб весом более 10 кг, но без бородки вывести к подсачику такого гиганта довольно проблематично.

— А как насчет нахлыста?

— В руках не держал! — после длинной паузы присвистнул Сэм. — Вот ловлей карпа у нас на юге Англии занимаются миллионы человек. Это же самая спортивная рыба! А нахлыст — пустое дело, баловство знати...

На сухую мушку — комара — мы карпа килограмма на три все-таки задрали. Правда, довольно оригинально. Борис забросил ее метров на 10 под тростнички и положил удилище на травку. Минут через пять ожидания английский зеркальный карпина сам и припутался. Выводить увольня было довольно занимательно, сопротивляется он что надо, правда, прыжков не делает.

На следующий день нам предстоял выход в море, и опять заранее не было ясно, куда и на что. Конечно же, заветную нахлыстовую "восьмерку" я снова припер на борт 13-метрового плоскодонного "Викки Эмма", чем вызвал не только презрительные улыбки капитана, но и колкие шутки прочих англичан. На борту нас было ровнехонько трое на трое: русские на местных. К ужасу англосаксов, мы с Алексеем по-нашенскому обычаю, сидючи на крышке трюма, где породисто урчал 450-сильный дизель, уже в 8 утра радостно и целеустремленно отметили выход в открытое море.


Вид стаканов с коньяком, наших красных веселых рож, постоянная болтанка на волне и несколько солидных бутербродов в момент сделали лицо Питера абсолютно зеленым, после чего он отдал Посейдону не только сегодняшний завтрак, но и вчерашний обед с ужином. Я и сам уже был готов подумать в данном направлении, но нельзя же посрамить родину на нулевом меридиане! Пришлось предупредить внутренний голос, что если он еще будет выступать, то получит вдогонку граммов 200 вермута.

Ловили исключительно на видавшие виды кондовые спиннинги и животную приманку: угря, кефаль, моллюсков.

Насадку надевали на один крючок и забрасывали с донным грузилом граммов по 200 на полсотни метров от пляшущего на якоре суденышка. Сами знаете, элемент очень не простой, но эффектный, особенно через голову, если, конечно, умеешь правильно вложиться в бросок и не допустить бороды на скрипучем мульте.

Здесь на банке Лонг-Сэнд, что лежит на 51" с. ш. — в 2.5 часах прямого ходу в Северное море от устья Темзы, отменно ловятся некрупные скаты и куньи акулы. Их еще называют суповыми, хотя местные рыбаки с акулами не связываются, а в котел берут лишь нежнейшие крылья скатов. Еще вкуснее крупные вертлявые ставридины, которых здесь же тягают на "самодур" штук по восемь за раз. Зато в спортивном отношении "куницы" значительно интереснее, ведь попадаются экземплярчики и под 40 кг! Куньи акулы — рыбы особенные, они живородящие. В "матке" таких акул образуются выросты, несколько сходные с плацентой млекопитающих, по которым эмбрион получает питательные вещества вместе с материнской кровью.

Эти хрящевые хищники берут приманку со дна, что обусловливает и технику ловли — совсем не реагируешь на первую поклевку и дожидаешься, когда акула засосет лакомый кусок в глотку как можно глубже. После резко подсекаешь, а далее работаешь, как строительный кран: поднимаешь удилище со всей рыбьей тяжестью вверх, после резко опускаешь его до борта, а образовавшиеся полметра шнура подматываешь. И так раз пятьдесят или сто. А если совсем не повезет, и рыба решит немного погулять, то работать "лебедкой" придется минут 15-20. И если учесть, что меньше 8 кг " куницы" на мели Ист-Барроу насаживаются редко, можно сообразить, что после трех удачных попыток желающих потренировать бицепсы и трицепсы на нашем корабле стало меньше.

— Увлекаешься ли нахлыстом? — спрашиваю у Тиллана, капитана судна и профессионального рыболовного гида.

— Я рыбачу с клиентами более 300 дней в году, так что на игрушки времени просто не остается, — прямо глядя в глаза и попыхивая самокруткой, ответил суровый англичанин. — Лучше не зли меня! Ведь нахлыстовики придумали много вычурностей, а я люблю вести с рыбой простой диалог — "тет на тет". И если понадобится употребить блесну-секуху или размозжить акулий, лососевый, а может, еще чей-нибудь (в этот момент Тиллан почему-то грозно зыркнул в мою с Лешей сторону) череп колотушкой, будь уверен — я именно так и сделаю.

Сомнений в правдивости слов капитана ни у кого не возникло, но расспрашивать о нахлыстовых легендах почему-то совсем не хотелось.