В течение двух минувших лет «КиЯ» неоднократно обращались к теме первого выхода советских яхтсменов на престижные кругосветные гонки «Уитбред Рейс». Мы рассказывали о строительстве макси-яхты «Фазиси , ее конкурентах, о предстартовых перипетиях и о самом ходе гонок 1989—90 гг., в которых участвовала наша яхта. И тем не менее утверждать что столь важное событие в отечественном парусном спорте освещено журналом с достаточной полнотой, нельзя. Остался неудовлетворенным интерес читателей в части подбора экипажа, взаимодействия в нем советских и иностранных яхтсменов. К сожалению, бывшие члены команды, живущие в разных городах, не спешат поделиться своими суждениями на этот счет. А они очень важны. Это едва ли не самый главный вопрос в подготовке и проведении гоночных сверхмарафонов.
Тем более, что первый опыт предстоит развивать. Те же одесситы, к примеру, всерьез думают об участии в кругосветной гонке «Уитбред Рейс 1993—94». Это мы узнали от Анатолия Вербы, подготовившего по просьбе редакции очерк на основе путевых записок и впечатлений, связанных с выступлением на «Фазиси». И хотя некоторые важные с практической точки зрения факты остались за пределами материала, мы предлагаем его читателю.
Стоянка пролетает стремительно. Миллионный город живет «Уитбредом». Причал, где стоят яхты, постоянно запружен людьми. Посетителей 40—50 тысяч, в воскресные дни — около 100—120.
Девиз «Хлеба, вина, зрелищ» воплощен в осязае ые предметы по полной программе. Вы как на ярмарке, где выставлена продукция 300 фирм: от солнечных очков до компьютеров, от морской технологии до лазерной техники. Тут же в представительствах банков Европы, Австралии, Новой Зеландии можно заключить сделку или установить деловые контакты в самых разных областях деятельности. К вашим услугам сувенирная продукция всех яхт-участниц гонки. Можно купить лотерейный билет и тут же всесторонне оценить автомобиль БМВ, выставленный в качестве выигрыша, или просто отдохнуть, выкурив сигарету в уютном уголке фирмы «Ротманс», где крутят видеоролик, снятый на борту яхты «Ротманс» во время гонки.
Пивные заводы 12 стран трех континентов представляют здесь в барах свою продукцию. И над всем этим великолепием парит дух «Стейнлагера». Лидер на трассе гонки и по продуманности рекламы никому не уступает первенства. Все дороги ярмарки ведут к павильону «Стейнлагера», где развернута выставка филателии, посвященная кругосветке экипажа «Стейнлагер-2»: конверты, сувенирные наборы цветных марок, блоки, квартблоки, гашенные фирменными штемпелями, посвящены каждому этапу гонки. С такой рекламой не может конкурировать ни одна яхта.
Это было вчера. А сегодня, в воскресенье четвертого февраля — старт! На борту «Фазиси» 16 чел век продуктов — на 25 суток, воды — 1,2 т, топлива — 0,6 т. Ветер норд 6—10 узлов.
Весь Окленд вышел проводить нас. К двенадцати часам входим в предстартовую зону площадью 1,0X0,75 мили, обозначенную стоящими на якорях большими парусниками «Спирит оф Нью Зиланд» и «Вайкато». За стартовой линией — обвехованный проход свободной воды а дальше, на сколько можно видеть, только сотни яхт и ка ер Первые 10 миль дистанции проходят вдоль канала шириной 1,5 мили, потом надлежит оставить правым бортом буй у острова Рангитото, после чего яхты вырвутся на океанский простор. Стартовая линия длиной 0,75 мили между большими парусниками хорошо просматривается. Все пристреливаются к наветренному знаку — он градусов на 20 выгодней. Чем ближе время к старту — тем жестче слова команд. На шкотах — самые проворные, на бакштагах — супернадежные, действующие без права на ошибку.
Последняя минута — мир поделен. Старт! Мы на ветру. Правый галс и только скорость. Новак хорошо берет старты. Яхты веером расходятся по чистой воде, потом, как гребень, врезаются в зрительский флот, кромсая его на полосы и квадраты на контргалсах.
Крик: «Кард» потерял бизань! Стоп-кадр: бизань «Карда», сломанная на уровне палубы, придавила яхту зрителей. Еще кадр: бизань, лежащая на воде в одну линию с мачтой «полутонника», имеющего крен 90°. Яхты образовали тандем в форме буквы Т.
«Кард» чисто, но слишком близко проходил мимо зрительской яхты, стоящей на якоре. От носовой волны «Карда» яхта качнулась и мачтой схлестнулась с вантами бизани. Никто не пострадал. Капитан «Карда» Роджер Нильсон продолжил гонку, освободившись от сломанной бизани.
Два часа лавировки, и мы у поворотного буя, где нас ждут последние болельщики. Флот растягивается. Новак говорит, что мы лидеров видим дважды: на старте и когда приходим в порт. Спускаюсь под палубу и быстро дорабатываю расписание по вахтам Из 16 человек — 5 новых Трое советских: Валерий Алексеев, Виктор Погребнов и Сережа Бородинов и два иностранца: американец Роджер Вохен и француз Тьер Ранно.
Объявляю расписание по вахтам, и экипаж включается в трудовые будни. Система вахт, как и прежде: 4 часа через 4, потом 6 через 6 и снова 4 через 4. Итого выходит, что на палубе проводишь чистого времени: один день 10 часов, следующий — 14. Исключение только у кока — всеобщего любимца Рами Лейбовича. У него каждый день работа по 14 часов, не считая праздничных, когда забот прибавляется еще на пару часов. На борту, куда ни повернись, везде яхтенные капитаны с совмещенными профессиями штурмана, механика, электромеханика, радиста, повара, такелажника. Работа Рами — самая тяжелая.
Вахта Скипа Новака бессменна. Он самая колоритная фигура на борту. В нем сочетаются лучшие качества моряка и альпиниста, ярость гонщика и любознательность путешественника. Все это перекрывает страсть фотожурналиста. Его карандаш и фотоаппараты в постоянной готовности. Все увиденное и услышанное тут же фиксируется на пленку и в блокноте. Истинно американская деловитость. Он не говорит о деньгах открыто, но никогда не забывает о них. «Скип, почему ты так мало снимаешь видеокамерой спонсоров?» — спрашиваю его. И слышу в ответ: «За это не платят». Зато Скип отщелкивает всю пленку на эпизод ремонта грота. Ответ простой — кадр для обложки журнала — 1000 долларов. Есть резон! Как любой капитан он стремится, чтобы отданные приказы исполнялись, едва были произнесены: «Разрифить грот!», «Сменить стаксель!». Долгим взглядом следит, как ребята достают кису нового стакселя, потом срывается с места и с криком: «Это гоночная яхта!» — хватает кису сам. Рулевой докладывает: «На горизонте курсовой угол 20 левого борта — айсберг». «Держать на айсберг», — это уже говорит Скип-фотожурналист. «Солнечный день, хорошая погода — будут отличные снимки», — объясняет он изменение курса яхты.
Входим в зону устойчивого антициклона. Ветер норд-норд-вест от 3 до 10 узлов, скорость часто не превышает 3—4 узлов. Ясно. За сутки прошли 155 миль. Замыкаем десятку.
Вторник 6 февраля. Обогнули восточную оконечность Новой Зеландии. Легли курсом на мыс Горн. Перед обедом ветер совсем упал. Штиль. Купание в море, смена парусов. Вода голубая и прозрачная, как когда-то у берегов Крыма.
Пятница 9 февраля. Координаты: 49°07' ю. ш., 167°12' з. д. Ветер норд порывами до 36 узлов; море 6—7 баллов. Паруса: грот, спинакер № 7. Идем бакштаг. Скорость в режиме серфинга до 20 узлов. За сутки прошли 335 миль.
Понедельник, полпервого ночи. Легкий снег. Температура на палубе 0°С, внутри +5—7°С. Переходим на испытанный комплект экипировки: две пары перчаток и поверх них резиновые рукавицы; две пары теплых носков, подогретых в сушилке вместе с сапогами, теплый костюм, тяжелый, двойной непромоканец и можно подыматься на палубу. Конечно, смена парусов без перчаток. Кевлар при низких температурах становится жестче, и в перчатках его просто не захватить. Ногти стричь не надо — сами обламываются, срываются.
С палубы поступает доклад об айсбергах по курсу. Штурману Сереже Акатьеву прибавляется работы: айсберг № 8, координаты..., дистанция обнаружения РЛС = 8 миль, высота 54 м, ширина 70 м, прошли на расстоянии 1,5 кбт. Вся арифметика по отсчетам секстана, радара и калькулятора.
С появлением айсбергов ожил наш фотокорреспондент, француз Тьер обвесился фототехникой и забегал по палубе, выбирая лучшие точки для съемки. Попытки собрать экипаж для группового снимка к успеху не привели — фотолихорадка охватила всех. Т ер представляет интересы фирм «Пако рабанне тенере» и «Фазиси» по созданию рекламного видеоролика. Как яхтсмен-любитель он участвовал во многих регатах. За спасение яхтсменов, потерпевших крушение во время Фастнетской гонки 1979 года, награжден почетным знаком «За морскую дружбу». Второе хобби Тьера — мотогонки. В Окленд прибыл сразу после ралли Париж — Дакар, в котором участвовал на мотоцикле «Ямаха 600 с». Смена трасс с сухопутной на морскую далась Терри не легко. Неделю его не было видно на палубе. В прошлой гонке «Уитбред 85/86» был баковым матросом на яхте «Кот д'Ор», однако на «Фазиси» на бак вышел при смене парусов с тем, чтобы сфотографироваться.
Сережа Станецкий — рулевой, радист, электромеханик, каждый вечер пытается установить радиосвязь на KB-диапазоне. Как молитву, повторяет на разных частотах ритуал вызова. В ответ — тишина. Мы понимаем, что что-то не так, если Новак каждый день без проблем выходит на связь с Англией, Америкой. Дело не только в мощности станции, но и в желании другой стороны услышать нас.
Эфир заполняет звонкий голос «Архангельск-радио». Новак последний раз говорил с Новой Зеландией, а Архангельск работает на тех же частотах, только в другом полушарии. Слышимость отличная.
Архангельск: Где вы находитесь?
«Фазиси»: 60° южной широты, 137° западной долготы.
Архангельск: Южное полушарие не обслуживаем.
Обоюдная тишина.
Сережа, прозванный Слоном за отменное здоровье и выносливость при работе на «кофейных мельницах», в этот миг выглядит так, словно он случайно открыл дверь женского туалета. Да и чем крыть? Ведь мы действительно в южном полушарии! Веру трубку, повторяю ритуал вызова, начинаю переговоры-уговоры с начальником смены. Северное полушарие соглашается принять две радиограммки. Одна из них гласит- «Все хорошо. Идем среди айсбергов. До Горна осталось две тысячи миль». Терри с видеокамерой снимает сюжет первой за полгода радиосвязи русских. Стараюсь улыбаться, хоть на душе далеко не радостно.
Суббота 17 февраля. Норд-вест 35—40 узлов, море 7—8 баллов. На гроте 3 рифа, стаксель № 4 на карабинах. Вчера на штаге разлетелся обтекатель, вышибло спицу из штурвала. Прошли 279 миль. Всего 3317. К обеду ветер стихает. На вечерней вахте ставим спинакер, полный грот. Идем полветра левого галса, скорость 7 узлов. Туман, дождь. Размениваем последнюю 1000 миль до Горна. К этому времени на многих яхтах добавилось ремонтных работ. При столкновении с китом на «Руканор спорте» повредили руль, лопнули подшипники баллера. Яхта вернулась в Веллингтон, от которого была на расстоянии 500 миль. Связь им пришлось поддерживать по УКВ с женским экипажем «Мэйден», от которых они находились в 8 милях, так как антенный блок KB-станции залило водой. На «Фортуне» устранение неполадок с мачтой обошлось проигрышем в 150 миль. Во время ремонта они не могли нести грот.
А лидеров не останавливают никакие превратности. Разрыв «Стейнлагера-2» и «Фишер энд Пэйкел» с остальным флотом с каждым днем увеличивался. На «Стейнлагере-2» два освобожденных тактика (в команде из 15 человек) постоянно ведут наблюдение за погодой. Питер Блейк придерживался старой и мудрой концепции: гонки выигрываются и проигрываются в штиль. И в кругосветке она оказалась непревзойденной Для них главное — выстоять в трудные моменты, сохранить материальную часть, чтобы, когда шторм утихнет, выйти вперед. Опередив ближайших соперников «Рот-манс», «Мерит», «Шарль Журден» и «Мартелу» на 100 миль, новозеландцы вели борьбу между собой Пройдя 4500 миль от Новой Зеландии до мыса Горн, они находились в 10 милях Друг от друга Обогнув Горн, «Стейнлагер-2» попал в зону нового легкого ветра, что позволило «Фишер энд Пэйкел» сократить разрыв до 4 миль. У побережья Аргентины в течение двух суток расстояние между яхтами было около 200 метров. У Фолклендских островов ветер совсем стих. Это была погода «Стейнлагера-2». На финиш он пришел на 20 минут раньше «Фишер энд Пэйкел».
Я сделал отступление. Вернемся на этап. В вахтенном журнале Сережа Акатьев записал 22 февраля: «...четверг, 03 часа 30 минут.
В заре рассвета открылся мыс Горн, дистанция 35 миль». Лаконично и даже красиво. Погода идеальная. Ветер 10—12 узлов, бейдевинд левого галса.
С большого расстояния Горн виден на горизонте обособленной скалой, не связанной с берегом. Чем ближе приближаемся к нему, тем величественнее зрелище. Здравствуй, Горн! Мы столько о тебе читали и слышали, а теперь Довелось увидеть. На макси-яхте мини-праздник. По традиции угощаем Нептуна шампанским и себя не забываем. Монеты за борт| Тихим солнечным утром выходим в Атлантический океан.
Горн — поворотный знак, у которого сходятся курсы всех яхт. Прямо по носу на расстоянии 5 миль «Кард», по корме, всего в полумиле «НСБ Ирландия», за ним еще дальше «Гато-раде». Гонка продолжается. Ветер свежеет, меняем стаксель, берем риф на гроте, потом еще уменьшаем грот. К полуночи ветер 40 узлов, но и мы подготовлены по-штормовому: стаксель № 5 и три ряда рифов на гроте. Ночь
темная, свист и стон ветра, колючий дождь. Волн не видно, но яхта плавно идет между ними. Сереет, жду рассвета, чтобы передать руль Эдгару Терехину. Боковым зрением вижу волну, которая подымается над бортом. Небольшая, даже без гребня, она вываливает на палубу, отрывает от руля. Лечу на длину страховки в угол кокпита. Вскакиваю, хватаю штурвал, который принял форму восьмерки, одерживаю яхту, ударами кулака стараюсь выпрямить штурвал. Глаза слезятся от морской воды, руки при ударе волны сработали как амортизаторы — появилась боль в кистях и локтях. Да еще в начале вахты при смене стакселя волной придавило к форштагу, когда пристегивал карабины. От карабинов появился синяк на ноге, от форштага — второй на груди; руки от работы на руле на встречных ветрах давно не сжимаются в кулаки.
Передаю штурвал Эдгару. Становлюсь за его спиной и жду, когда он освоится. Через две минуты можно покидать палубу, промыть глаза от соли, выпить чаю. Наклоняюсь, отстегиваю страховку, подымаю глаза и вижу стену воды у борта. Что будет дальше, прекрасно знаю. Хватаюсь за лебедку, прижимаюсь к ней, давая возможность волне проверить качество швов, молний, липучек штормового костюма на герметичность при полном погружении владельца. Эдгар с места рулевого получает львиную долю ее энергии и отправляется в полет. Но руль в порядке, и Эдгар снова у штурвала. О'кэй, идем дальше! Зову Витю Погребнова, чтобы он был на страховке Эдгара. Внизу писатель-американец Роджер Вохен готовит чай для ночной вахты. Протягивает мне салфетку вытереть лицо и кружку чая. Барометр настроения поднимается. Бужу смену, жду, когда они оденутся и выйдут на палубу. Потом предстоит быстро раздеться, повесить штормовую робу на вешалку, а нижнюю одежду определить в сушилку (вода через трое манжет прошла до локтей), записать впечатления и лечь спать. Через три часа — подъем, завтрак и в 08.00 заступаем на 6-часовую вахту — надо торопиться.
Утром 23 февраля ветер усилился до 50 узлов. Море в громадных белых гребнях волн. Ветер растягивает пену в длинные полосы, расцвеченные солнцем. На руле Роджер. Писательские дела он оставляет на свободное время, а на вахте исправно работает на любом месте. Как всякий яхтсмен, Роджер мечтал обогнуть мыс Горн и принять участие в кругосветной гонке. Теперь исполнились сразу два его заветных желания. И впечатлений хоть отбавляй. Вот волна отрывает Роджера от штурвала. Я хватаю штурвал. Спицы почти вылетели из гнезд, но обод еще держится. Кричу Куле (Володе Кулиниченко), и он ручкой лебедки вгоняет спицы в гнезда. Я слышу только стук. Все внимание управлению. Шквал вдавливает яхту в воду. Слегка уваливаю, и скорость подскакивает. Необходимо ее держать, чтобы уходить от огромных волн.
Через час шквалы прошли. Ветер 35—38 узлов. Управлять яхтой значительно легче. Сзади слышу голос Роджера: «Даун, даун». Понимаю, что с кормы подходит большая волна. Уваливаюсь, и волна плавно проходит под яхтой. Новый крик: «Толик! Еще одна1» И тут я понимаю, как был не прав, послушавшись совета. Первая волна уменьшила скорость яхты, а вторая громадным гребнем накрыла ее и, развернув лагом, швырнула вниз. Давления на руле нет — крен слишком велик. Секунды ожидания — как вечность. Яхта встает, опять слушается руля и набирает скорость, отрываясь от опасных гребней.
Сдаю руль Эдгару, спускаюсь вниз. По штурвалу опять колотят, теперь молотком. Цомая говорит, что Эдгар перешел на управление параллельным подветренным штурвалом. Он берет дрель, винты и подымается на палубу. Спешу за ним. Сверлим отверстия в ступице рулевого колеса, закручиваем винты, фиксируя спицы. Штурвал опять в рабочем положении.
К ужину ветер падает до 16 узлов. Скип объявляет аврал. Нужно отремонтировать грот и установить новый обтекатель на штаг. Делимся на группы. Витя и Цомая занимаются обтекателем — работа только для мужчин с весом от 95 кг и более. Куля и я — парусная группа. Остальные помогают и несут ходовую вахту. Через два часа обтекатель установлен. Ремонт грота вручную прямо на гике (разрыв ткани около 4 метров в разных направлениях) продолжается всю ночь до 10 часов утра. Ветер стихает, показывается солнце. Ясный день, и о вчерашней погоде напоминает только зыбь. Подымаем грот, легкую геную и продолжаем путь в полной гоночной форме.
Шторм застал вторую группу лидеров возле Фолклендских островов. На «Ротмансе» во время брочинга сломался гик. Вахта с помощью системы оттяжек поддерживала шкотовый угол грота в нужном положении. Что это за работа, мы прекрасно поняли, сломав свой гик на втором этапе за 2000 миль до финиша. Поломка стоила «Ротмансу» потери 9 миль из 40, которые он выигрывал у «Мерита». «Шарль Журден», обогнувший третьим мыс Горн, на слабых ветрах скатился на пятое место и держался за «Мартелой» на расстоянии от 4 до 30 миль.
Во время радиосвязи с Пунта-дель-Эсте 26 февраля «Мартела», передав свои координаты, вдруг прервала связь. Через некоторое время все услышали: «Мэйдей, Мэйдей, у меня отвалился киль». Затем последовало молчание.
В это время «Шарль Журден» и «Мерит» находились всего в 20 и 35 милях от «Мартелы». Погода была хорошая Ветер до 10 узлов, море 3 балла Так что повезло хоть с этим. Яхта легла парусами на воду и через 15 секунд перевернулась. Экипаж в полном составе перебрался на днище и был спасен. С большими сложностями корпус отбуксировали в Монтевидео.
Для женского экипажа «Мэйден» четвертый этап оказался самым тяжелым. За 6 дней до Горна волной сломало рулевое колесо. Мишель Парет, стоявшая в это время на руле, 5 дней потом отлеживалась. И, конечно, не вовремя вышел из строя вспомогательный дизель-генератор. Поскольку из-за высоких нагрузок на видавший виды корпус внутрь поступало много воды, электропомпы действовали чуть ли не постоянно, и приходилось питать их генератором главного двигателя. Капитан «Мэйден» Трейси Эдвардс допустила тактическую ошибку, затянув галс к Фолклендским островам, что значительно ухудшило позицию яхты.
В Пунта-дель-Эсте яхты замкнули кольцо кругосветки в 18 340 миль.
