16 сентября 1863 г. «Сын отечества»
В главном зале Центрального военно-морского музея в Ленинграде на почетном месте, у входа, на невысоком постаменте стоит небольшое старинное суденышко — знаменитый ботик Петра I. Тысячи посетителей с большим интересом и глубоким уважением осматривают «дедушку русского флота», однако многие и не подозревают, что этот ботик найденный молодым Петром среди всякой дворцовой рухляди, сваленной за ненадобностью в сарай, можно назвать и «дедушкой русского парусного спорта». На нем будущий государь познал «прелести морской потехи» в плаваниях сначала по Яузе, а потом и на Плещеевом озере, во главе «потешной» флотилии. Может быть именно в результате этой случайной встречи он заинтересовался морским делом и впоследствии стал одним из лучших моряков и кораблестроителей своего времени.
Петр понял, что будущее России неотделимо от овладения выходом к морю и приложил немало сил и энергии для создания сильного флота. Нелегко было сломать устоявшиеся «сухопутные» традиции боярской Руси. Особенно большие трудности вызывало полное отсутствие кадров подготовленных моряков, вот почему Петр всеми средствами добивался того, чтобы приобщить к мореплаванию как можно больше народу.
Петр I не забывал о своей флотилии на Плещеевом озере, понимая, что именно там во время потешных баталий и плаваний многие нынешние флагманы и капитаны получили неоценимый первый опыт в морском деле. Теперь он вновь обратился к малым судам как уже испытанному средству «оморячивания подданных». Вместе с тем Петр понимал, что одной царской воли и голого принуждения недостаточно. Необходимо было каким-то образом заинтересовать участников, приохотить их к новому делу, красочно, ярко и празднично обставить плавания и учения большого потешного флота малых судов.
В 1713 г. Петр издал указ, которым «для увеселения народа, наипаче же для лучшего обучения и искусства по водам и смелости в плавании» учреждался «потомственный Невский флот». А еще через три года была заложена «Партикулярная верфь» — специально для постройки и ремонта небольших парусных и гребных судов, одним словом — первая верфь спортивного судостроения в нашей стране.
Организация потешного флота была завершена в 1718 г., когда «Партикулярная верфь» построила «к дому Его Императорского Величества для раздачи по указам всякого чина людям» около 150 парусных яхт и буеров, прогулочных гребных «барж» и небольших лодок-вереек. Петр распорядился этими судами по-государственному мудро и с поистине царской щедростью. Он понимал, что распродать эту продукцию «Партикулярной верфи» будет нелегко ввиду полного отсутствия энтузиазма к делам флота со стороны большинства дворян и церковников, лелеявших мечты о возвращении к спокойным временам тишайшего Алексея Михайловича. Конечно, можно было и заставить, но Петр рассудил, что лучше потерять 125199 рублей, чем приобрести несколько десятков недоброжелателей, которых и без того было немало.
12 апреля 1718 года Петр подписал указ, по которому 141 судно было передано «безденежно, в вечное и потомственное владение» различным учреждениям и отдельным лицам с непременным условием содержать полученные суда в чистоте и порядке. Всего в списках значилось 90 владельцев судов. Для командования Невским флотом была учреждена должность «комиссара», на которую Петр назначил стольника Ивана Потемкина, одного из лучших русских моряков того времени.
Этим же указом Петр, подчеркивая особое положение Невских судов, повелел «освободить яхты от всяких неудобств и платежей вообще и досмотров», а также утвердить флаг и «Устав или инструкцию», которым деятельность Невского флота была строго регламентирована, Этот составленный самим Петром интереснейший документ не только обязывал всех владельцев судов активно участвовать в «экзерцициях» флота, но и сообщал основные сведения об устройстве, ремонте и содержании судов, давал необходимые указания по важнейшим вопросам морской практики и правилам совместного плавания.
Устав четко определял назначение Невского флота, требуя, «чтоб на тех судах ничего тяжелого, а именно кирпичу, извести, дров и протчего, от чего может ма-ратца, не возить, ...ибо сии судна даны, дабы их употреблять так, как на сухом пути кареты и коляски, а не как навозные телеги».
Далее шел для многих самый неприятный § 25, предписывающий владельцам:
«... По вся воскресенья в указанном часу выехать к назначенному месту, где комиссар определит. Буде же в воскресенье будет ветер восточной квартиры4 и нельзя будет иттить, то в первый день по воскресеньи, в который способный ветер будет, в указанный час съезжаются. А понеже не все компас знают, того ради, в указанный час должен комиссар в шести местах флаги поднять... тогда тог час всякому ехать в назначенное место и явиться к комиссару и потом ездить в указанном месте в месяцах: в мае по 3, 5, в июне по 4, в июле по 3, 5, в августе по 3, в сентябре по 2, 5, в октябре по 2 часов, лавируя, полуфордовиндом для обучения».
Как мы видим, в действительности обязанности владельцев невских судов были гораздо шире, чем простое содержание их в порядке. На первых порах многие, главным образом из тех, что «не все компас знали», старались уклоняться от обязательных сборов и тренировок. Но Петр, принимавший, несмотря на обилие больших и малых государственных дел, личное участие во всех выходах Невского флота и аккуратно исполнявший на своей яхте все сигналы «невского адмирала» Потемкина, строго взыскивал с нерадивых независимо от заслуг и рангов, штрафуя и наказывая их в полную меру уставных требований.
В разделе Устава, где давались указания о правильном содержании судов, можно найти следующие, сохранившие и поныне свое значение рекомендации (даем выдержки):
§ 1. В осень... надлежит всякое судно на землю или на лед под кровлю, в его место поставить. Такелаж и прочее прибрать, а особливо парусы в сухом месте подвесить надлежит, дабы мыши не испортили. И все... наипаче беречь от сырости.
§ 2. В последней половине марта, надлежит судно осмотреть по пазам в конопати. Также краски... вновь вымазать, а буде хороши и цветны, то известкой с водою вымьргь и вычистить.
§ 3. Парусы высушить на солнце; также во все лето, после- дождиков и туманов сушить надлежит, и беречь, дабы не марались. Также такелаж чтобы был чист, и ежели от сырости веревки побелеют, те омоча тряпицу в жир, тонко вытереть и высушить. Блоки и скресть, и гарписом с маслом мазать, а шхевы в них чистить вынимая вон ножем — что смолы и иной нечисти прилипает, мазать салом.
§ 4. Надлежит их (суда) чисто держать от грязи и нечистот, ибо оттого более гниет, нежели от воды. Также держать под кровлю судно, дабы не мокло и не драло солнцем».
Празднично выглядела Нева в дни «экзерциций» — выходов Невского флота. Нарядные, блестящие свежей краской яхты и буера с белоснежными парусами, богато украшенные большие прогулочные гребные суда — баржи, изящные, легкие на ходу верейки строились по командам адмирала в кильватерные Колонны и под музыку спускались в Финский залив. С каждым занятием разнородная масса судов все больше превращалась в единое целое, в настоящий флот в миниатюре. Невские капитаны и матросы все увереннее выполняли маневры, понемногу осваивая непростое искусство вождения парусных судов.
Конечно, не все, кто водил эти потешные суда, стали впоследствии шкиперами и адмиралами, но основное было сделано. Морское .дело уже не казалось диковинным и страшным. Не столько офицерами, сколько хорошо подготовленными матросами из числа тех, кто сидел на шкотах и на веслах судов Невского флота, пополнялись экипажи многопушечных кораблей и фрегатов.
Так 250 лет назад, в «сухопутной» и отсталой, по сравнению с просвещенными европейскими государствами, России родилось и в течение нескольких лет существовало учреждение, удивительно похожее на современные яхт-клубы. Невский флот, конечно, не был яхт-клубом в полном смысле этого слова: ведь клуб — это добровольное объединение людей, имеющих общие интересы. Вряд ли большинство участников невских экзерциций согласилось бы' добровольно плавать на яхтах; объединяло их лишь желание ускользнуть от недремлющего царева ока и его знаменитой дубинки. Но как внешние формы (наличие эскадры специально построенных судов; особая форменная одежда для командиров и экипажей; свой флаг и устав), так и цели (организация и подготовка людей, . знающих и любящих море, в сочетании с отдыхом и развлечением на воде) петровской затеи позволяют считать Невский флот прямым предшественником современных яхт-клубов. В то же время нельзя не отметить свойственный ему чисто прикладной характер деятельности (ведь не проводилось ни крейсерских плаваний, ни настоящих гонок в нашем понимании этого слова). Это, кстати, наложило отпечаток и на деятельность ряда позднейших спортивных клубов и организаций.
В «Морском сборнике» в 1849 г. справедливо отмечалось, что Невский флот «будет постарее всех европейских яхт-клубов», но что «учрежденный довремен-но и насильственно он мог существовать только при его (Петра) воле». Со смертью Петра I распалась эта весьма полезная и нужная организация. Преемники быстро забыли его заветы о развитии и укреплении флота. Суда, не призываемые больше к «экзерцициям», гнили и разваливались по дворам их владельцев.
Только в 1846 г. через 125 лет после Невского флота, возродилось в России любительское плавание под парусами. Инициаторами были петербургские дворяне-англоманы, но намерение их создать, по примеру англичан, яхт-клуб, было с интересом встречено и поддержано группой передовых офицеров русского флота. Все, кому была дорога судьба русского флота, прекрасно понимали, что для развития мореплавания необходима популяризация морского дела в стране. Вот что писал в 1848 г. «Морской сборник» по поводу создания яхт-клуба; «Подобное учреждение знакомит общество с морем и морскими людьми, судостроение поощряется, образуются отличные матросы, все ремесла, принадлежащие морскому делу, совершенствуются».
Николай I приказал записать себя первым членом яхт-клуба и в знак того, что он берет яхт-клуб под свое покровительство именовать его «Императорским». По первоначально утвержденному уставу в члены клуба мог вступить каждый русский дворянин, имеющий (или обязавшийся приобрести в течение года) судно водоизмещением не мейее установленной величины, равной 5 ластам. В дальнейшем это условие было отменено и разрешили прием любых лиц, имевших дворянское звание. Ввиду сословного ограничения число членов в Императорском яхт-клубе всегда было невелико, причем в большинстве своем они являлись представителями знатных, титулованных фамилий. Яхты комплектовались либо военными моряками, как правило, офицерами и матросами гвардейских экипажей, либо вольнонаемными шкиперами и матросами. Разумеется, экипажи яхт в число членов яхт-клуба не входили! Императорский яхт-клуб постепенно превратился в фешенебельное собрание высшей аристократии, не имеющее к спорту никакого отношения, но даже в лучшие годы своей деятельности он был очень далек от того, что мы сейчас называем спортивным обществом. Вместе с тем основание первого официально утвержденного парусного клуба6 было в истории русского спорта явлением прогрессивным, а его деятельность — Новой, более высокой ступенью по сравнению с Невским флотом Петра I.
В заключение подчеркнем, что парусный спорт был слишком дорогим удовольствием, до революции недоступным для подавляющего большинства желающих заниматься им. Далеко не каждый мог позволить себе купить не только такую яхту как «Норман», принадлежавшую крупному петербургскому бакалейщику В. Куз-мичеву, но и значительно более дешевое судно. Об этом откровенно писал журнал петербургских яхтсменов «Яхта». В редакционной статье этого журнала (№ 55 за 1908 г.) прямо говорилось: «Принимать постоянное участие в гонках могут только люди с солидными средствами, позволяющими им менять свои суда так же часто, как и свои воротнички и перчатки. И, в конце концов, если хорошенько вдуматься, у нас получаются, в сущности, состязания не судов и рулевых, а кошельков и бумажников».
В ноябре 1913 г. в журнале Российского парусного гоночного союза «Рулевой», неизвестный автор (подписавший свою статью инициалами Я. Т.), анализируя результаты неудачной для русских . яхтсменов Стокгольмской Олимпиады, отмечал, что неспроста победителями оказались представители государств с наиболее демократической культурой. Он правильно понял, что неудачное выступление в Стокгольме должно вызвать «естественное и справедливое следствие — необходимость общедоступности, демократизации спорта». И хотя в парусный спорт приходило все больше и больше любителей из трудовой интеллигенции и учащейся молодежи, которые организовывали свои кружки и яхт-клубы, решить задачу демократизацнн спорта в условиях царской России оказалось невозможным.