По традиции — сначала несколько слов об авторе. Тийт Тоомасович Ныу пришел в яхт-клуб «Калев» четырнадцатилетним мальчишкой. Было это в конце пятидесятых. Летом на «Финне», зимой на буере — все свободное время под парусами. Через пять лет, уже рулевым I класса, Тийт впервые участвовал в крупных соревнованиях — Международной Балтийской регате и чемпионате страны по буеру.
По окончании мореходного училища Ныу работает на судах ЭМПа — сначала третьим, затем вторым, первым и, наконец, старшим помощником капитана. Меняются суда, районы плавания, но не проходит страсть к парусам. Он — капитан крейсерской яхты «Пирет», зимой — рулевой буера. В начале семидесятых Ныу уже становится известным яхтсменом-гонщиком, победителем самых различных соревнований. Неоднократно, будучи уже капитаном «Вирго», побеждает или становится призером Кубка Балтики.
Ныу — шестикратный чемпион республики, с 1964 г. — мастер спорта СССР по буер ному спорту, с 1976 — по парусу, с 1982 г. — мастер спорта международного класса. В качестве капитана крейсерской яхты наплавал более 50 тыс. миль, признан лучшим яхтенным капитаном Эстонии. В его экипаже подготовлено много молодых яхтенных капитанов и рулевых, воспитано 8 м. с. и 12 к. м. с.
По просьбе редакции Тийт Тоомасович рассказывает о плаваниях яхтсменов Эстонского морского пароходства и об участии «Тормилинда» в двух международных регатах Операций Парус. В минувшую навигацию экипаж капитана Ныу снова был приглашен на очередную Операцию. Программа ОП-86 включала общую встречу в Делфзейле (Голл.) и гонки по маршрутам: Ньюкасл — Бремерхафен и Ларвик — Гетеборг. Подробности об этом рейсе (в те дни, когда писалось предисловие, регата лишь начиналась) мы напечатаем в одном из ближайших номеров.
1. Под флагом ЭМПа
Работники нашего пароходства имеют возможность заниматься парусным спортом уже около сорока лет. На яхтах под флагом ЭМПа выросло не одно поколение настоящих моряков. Многие из них сегодня командуют большими современными судами, бороздящими моря и океаны. Однако, если говорить о чисто спортивных успехах, то их долгое время не было. Да и быть не могло: плавали мы на яхтах устаревших, непригодных для выхода в открытое море.
Положение изменилось, как только яхт-клубы республики начали получать новые мореходные яхты. Только один пример. Наша «Вирго» (типа «Таурус»; построена в ПНР) в 1976—1981 гг. каждое лето участвовала в крупнейших всесоюзных крейсерских регатах на Кубок Балтики. Трижды она была победительницей и дважды — второй в своем классе. За эти несколько лет 8 яхтсменов из ее экипажа стали мастерами спорта. На ней было подготовлено немало разрядников, яхтенных рулевых и капитанов.
Стабильные и довольно высокие результаты, показываемые эстонскими моряками-парусниками во внутрисоюзных гонках, были замечены. Парусная федерация республики и руководство Минморфлота сочли возможным включить новую таллинскую яхту «Линда» (типа «Конрад-54») в состав парусной эскадры, призванной защищать спортивную честь страны в международных океанских соревнованиях.
Дебют в Атлантике в 1982 г. оказался неплохим. Впервые выступая в регате по программе Операции Парус, наш экипаж, доукомплектованный молодежью (по правилам СТА — не менее 50%- находящихся на борту должны быть не старше 25 лет|, занял 3-е место в марафоне Виго (Испания) — Саутгемптон (Аиглия). Были тогда и накладки, роде ошибочного прогноза погоды, и поломки (так, в грозном Бискайском заливе лишились мы спинакера), сказались и недостаток опыта, и относительно высокий гоночный балл яхты. Все вместе взятое помешало «Линде» хорошо выступить в первой гонке регаты по маршруту Фалмут — Лиссабон. Но главное — мы поверили в свои силы, убедились что можем не только выходить в океан, но и на равных состязаться с зарубежными молодыми моряками и яхтсменами.
В 1983 г. пароходство пр обрело новую и более крупную, чем «Таурусы», крейсерско-гоночную яхту типа «I туе» Назвали ее красивым именем «Тормилинд», что в п оде с эстонского означает — штормовая птица (буревестник!. Яхту мы получили в начале июня, когда до старта очередного Кубка Балтики оставалось меньше месяца И все же успели подготовить ее и на переходе в Ленинград «обкатать». В первой же тонне (на этапе Ленинград — Таллии) «Тормилинд» занял 4-е место среди 24 участвующих яхт своей стартовой группы. В том же году «Тормилинд» выиграл все внутриреспубликанские гонки в своем классе. Этим наш экипаж снова завоевал почетное право выхода на международную арену.
Этому предшествовало совершенно необычное плавание, которое само по себе вошло в историю эстонского паруса. Дело в том, что для гарантийного ремонта, модернизации и дооборудования яхту надо было перегнать в Щецин — на завод-изготовитель. А чтобы успеть к началу Операции Парус-84, следовало сделать этот рейс зимой. Вот почему спускать свою «птицу» на воду пришлось в самое неподходящее для навигации время — 10 января. Началась лихорадочная подготовка к зимнему плаванию, прерываемая неоднократными выходами в залив для проверки готовности.
Пришлось, в частности, спешно переделывать систему охлаждения вспомогательного двигателя (дизель), чтобы на ее основе смонтировать отопители с «Жигулей» и наладить отопление помещений. Подобных головоломок пришлось решать немало. Да и сам мартовский переход в Щецин запомнился как из ряда вон выходящий.
2. С аварийным рулем
Как бы там ни было, польски! рабочие довольно быстро привели «Тормилинд» в отличное состояние. 6 июля мы уже выходили из родного Таллина в 800-мильное плавание до Фредериксхавна.
В Рыбной гавани этого небольшого датского порта уже стояло множество парусников под флагами шести стран Европы; застали мы здесь и своих друзей из Риги и Ленинграда — яхты «Мир» и «Искра».
За два дня оставшихся до старта первой гонки на английский порт Гринок, довелось участвовать в устрашающем количестве различных встреч и церемоний. А кроме того — играть в футбол, состязаться в перетягивании каната и в гребной эстафете на шлюпках (в состав нашей интернациональной команды входили тогда датчанин, англичанин, поляк и швед). Думаю, что подробно писать обо всем этом нет смысла: об Операциях Парус, о царящей на них великолепной праздничной атмосфере дружбы молодых моряков мира уже много раз рассказывалось на страницах «КиЯ», в книжках И. Шнейдера и Р. Аксютина.
Остановлюсь на ходе самой гонки на Гринок, которая запомнилась экипажу «Тормилинда» как никакая другая...
Старт был дан 17 июля вблизи мыса Скаген. Погода стояла солнечная, дул 3—4-балльный норд-вест. Картина вокруг была просто великолепная: кругом — большие и малые парусники, с креном лавирующие в сторону стартовой линии. Первым ушли самые крупные суда классов А и В, затем наступила очередь и нашего класса С. Стремительно идем вперед.
Ночь проходит в острой борьбе с «Искрой», которая преследует нас, как тень, держась на расстоянии 2—3 кабельтовых. Остальных конкурентов в темноте не видно. На рассвете исчезает и «Искра». Лишь на самом горизонте в лучах восходящего солнца едва видны паруса лавирующих яхт. Ветер начинает понемногу заходить на норд и норд-ост. Это дает возможность быстро поднять спинакер. С хорошим ходом несемся на выход из пролива Скагеррак в Северное море.
Следующая ночь также проходит спокойно. Внимание к ночным вахтам у нас всегда самое серьезное. На руле стоят самые опытные, сильные яхтсмены, меняем их часто (вахта не более часа). Используем даже незначительные усилия ветра, сразу же прибавляя парусов. Учитываем течения, стараясь уходить от встречных и пристраиваясь к попутным. Особо тщательно ведем прокладку, при малейшей возможности определяемся. Наверное, все это сказывается. Во всяком случае, когда в 8.00 все участники сообщили свои координаты на судейское судно, «Тормилинд» оказался на 8 миль впереди остальных яхт. Да и спинакер утром мы поставили раньше других, так как первыми получили свободный ветер.
Весь день шли, возглавляя гонку, полными курсами вдоль скалистых берегов Норвегии. А закат солнца застал нас уже в тяжелой лавировке. Говоря суровым языком метеосводок, ветер зашел к норд-весту и усилился до 8 баллов, высота волны была не менее 5—6 м. Под наглухо зарифленным гротом и надежным штормовым стакселем «Тормилинд» мчался на запад, теперь уже удаляясь от берега в открытое море.
Все складывалось хорошо — мы шли первыми, отрыв от соперников сохранялся. И эта изнурительная ночь была, наконец, уже позади, когда в 6.45 третьего дня гонки в точке с координатами 58°03' с.ш. и 4°18" в.д. произошло непоправимое: со зловещим треском обломилось (не выдержал материал) и самостоятельно поплыло куда-то на юг перо руля.
Потеря управления во время шторма — это, пожалуй, самое неприятное из всего, что может произойти: дело в том, что современные яхты с плавниковыми килями не поддаются управлению при помощи парусов.
Аврал! Сдергиваем паруса, ложимся в дрейф. Вытравливаем с кормы и штормовой, и становой якоря, но это нисколько не помогает — яхта и «не думает» разворачиваться носом на ветер. Голая мачта имеет такую парусность, что ветер ставит нас лагом к волне, тут же следует настолько сильный удар в борт, что все, находившиеся в каюте, падают с ног, а все, что не было надежно принайтовлено — летит со своих мест. А дальше такие удары следуют один за другим и один мощнее другого...
Единственный выход — срочно делать аварийный руль, а точнее, что-то вроде рулевого весла, как у древних викингов. Выбор имеющегося под руками материала не богат, так что долго размышлять не приходится. Оторванную от рундука деревянную дверцу крепим к спинакер-гику при помощи накладки — металлического камбузного подноса. Навешиваем наш руль снаружи прямо на наклонный транец яхты и привязываем к скоб-трапу.
Когда мы смогли, наконец, поднять штормовые паруса и снова лечь на курс, было уже 15.20. Как пролетели целых восемь часов — даже не заметили! Первым делом опробовали управляемость нашей «штормовой птицы»: угол лавировки увеличился примерно на 10°, скорость уменьшилась на 1,5—2 узла. Конечно, это значило, что гонка за результат для нас уже кончилась, но «капитулировать» — сходить с дистанции — мы не собирались.
Снова включаемся в бесконечную лавировку на сильной волне. Наш генеральный курс — пролив Пентленд-Ферт между Шотландией и Оркнейскими островами.
Кстати сказать, своевременно сообщить о поломке руля на судейское судно «Парс А-Крусе» мы не смогли — оно находилось где-то за пределами действия нашей УКВ-рации. Связались мы только с «Искрой», которая в тот момент шла, отставая от «Тормилинда» примерно на 18 миль. Естественно, они сразу же предложили помощь, но мы были уверены, что справимся своими силами.
23 июля мы миновали северную оконечность Англии — 114-метровой высоты мыс Даннет-Хед. Пролив с его на редкость коварными течениями, имеющими скорость до 8—10 уз, остался за кормой, впервые начали раскачивать «Тормилинд» волны Атлантики.
В Гебридском море повстречался нам мурманский траулер пОрск». Радушные рыбаки буквально завалили нас свежей рыбой, снабдили дизельным топливом для генератора, а главное, — стоя под их высоким бортом, мы смогли спокойно проверить состояние своего руля. В тонкостенной дюралевой трубе спинакер-гика (100Х2) в районе «шарнира» — точки касания скобы трапа — появились трещинки и вмятины. Пришлось срочно усиливать трубу, пришнуровав вдоль нее металлический румпель. Заодно и заменили протершиеся концы. Поблагодарив рыбаков за помощь и сочувствие, двинулись дальше на юг.
Здешняя погода очень изменчива. То и депо обрушивались довольно сильные шквалы. Как только скорость яхты достигала 7—8 уз, приходилось парусность уменьшать: мы опасались, что при больших нагрузках спинакер-гик не выдержит. Как, однако, ни осторожничали, именно так оно и произошло: 26 июля, уже в заливе Ферт-оф-Клайд. когда до финиша оставались считанные мили, «баллер» руля все-таки лопнул. Ветер в это время был слабый, но отливное течение поволокло нас назад от цели со скоростью не менее 4 уз. Следовало торопиться. У нас все для очередного аварийного ремонта было подготовлено: «мгновенно» наложили на место излома «шины» — отпорный крюк, пату и аутригер.
А еще через пару часов «Тормилинд» уже швартовался в порту Гринок. Нас встречали. Организаторы гонок из СТА знали, что мы идем с аварийным рулем. Однако вид этого руля, в «конструкции» которого легко угадывались обмотанные растрепанными шкотами предметы яхтенного снаряжения, произвел на видавших виды моряков впечатление. Особенно, когда стало известно, что с таким рулевым устройством мы по свежей погоде прошли 870 миль.
После установки временного стального руля (в яхт-клубе Инверкипа) и участия в общем парусном параде на реке Мерси в Ливерпуле, где встретились участники «Атлантической» и «Европейской» регат, мы двинулись домой с заходами в Фалмут и Саутгемптон. Ночью 29 августа «Тормилинд» ошвартовался у своего причала в Пирите, замкнув кольцо в 3740 миль [за тот сезон наша яхта прошла рекордное количество миль — 5113) Экипаж в составе автора — капитана, его старшего помощника Виктора Никишаева, помощников Антса Лехтсаара и Напева Валлера, Райво Колдитса, Маргуса Захарова, Юрия Тоома, Владимира Кичука, Сергея Антонова и Валдеко Сютта получил хорошую морскую практику и много прекрасных впечатлений.
Мы привезли в свой яхт-клуб присужденный особым решением жюри специальный приз за волю к победе. На нем была сделана не очень-то понятная надпись по-латыни: «В будущем надеемся на лучшее». Общее толкование ее смысла было таково, что имеются в виду более высокие спортивные результаты в регате следующей Операции Парус...
3. Золото Бремерхафена
Это предположение о росте наших спортивных результатов в будущем полностью оправдалось: в Оп-Сэйл-85 экипаж «Тормилинда» завоевал не один, а несколько призов, в том числе и призы за победы в гонках. На этот раз мы были единственной яхтой под советским флагом, поэтому стоит хотя бы конспективно рассказать о ходе плавания и самой регаты.
Переход Таллин — Киль (кстати сказать, это — город-побратим столицы Эстонии) запомнился сплошной лавировкой при слабых ветрах. Погода стояла плохая — ив эти дни, и после. Во всяком случае, день 6 июля, затраченный на прохождение Кильского канала (естественно, под мотором), запечатлелся в памяти как единственный, когда можно было раздеться и загорать. Едва мы вышли из последнего шлюза, похолодало и задул норд-вест минимум на 6—7 баллов. Снова пошла лавировка, только теперь — на узких фарватерах эльбинской дельты с ее интенсивным судоходством и мощными приливно-отливными течениями. К вечеру хлынул ливень, ветер стал еще сильнее. Требовалось особое внимание всего экипажа. Обстановка была нервной. В эти часы довелось проходить мимо торчавших из воды мачт только что затонувшего у самой бровки фарватера огромного судна (следствие ошибки капитана при завышенной скорости хода!).
В устье Везера потянулись низкие песчаные берега. Места были довольно мрачные. И хотя надоевшая нам лавировка, наконец-то, кончилась, эти 75 миль пути до Бремерхафена оставили не очень-то приятное впечатление. Так или иначе, но 8 июля «Тормилинд» оказался у входного шлюза и можно было вздохнуть спокойно. Еще немного — и мы оказались в шумной сутолоке старой гавани, заполненной расцвеченными флагами парусными судами.
До начала регаты, проводимой, как обычно, Союзом учебных парусников (СТА) и компанией «Катти Сарк — виски», нас пригласили участвовать в IV Международной крейсерской регате на «Большой приз морского города Бремерхафена». Советским яхтсменам участвовать в этом соревновании не доводилось. С очень сложным в навигационном отношении районом плавания (трасса гонки представляла собою 140-мильную петлю в Гельголандской бухте) знакомы мы не были. Однако упускать редкий случай помериться силами в международной гонке не стоило.
Соперники в нашем классе, судя по всему, подобрались сильные: 11 яхт под флагами Дании, Нидерландов, ПНР и ФРГ. А всего дали заявки на участие свыше 50 судов под флагами восьми стран.
С утра 11 июля ярко светило солнце. В районе старта, в 32 милях от гавани, было тесно от множества раскачивающихся на зыби судов, катеров и яхт со зрителями-болельщиками. Небо закрывали паруса маневрирующих в ожидании сигнала участников гонки, со всех сторон доносились команды...
В 13.30 при ветре западных направлений силой 2—3 балла дали старт. Мы благополучно, т. е. никого не задев, что было совсем не просто, выбрались из массы провожающих судов и двинулись в бейдевинд генеральным курсом 329° на стоящую в 58 милях исследовательскую платформу Норд-зее. Соперники как-то удивительно быстро рассыпались по сверкающим волнам моря. Наблюдать за ними во время напряженной работы со шкотами и при частой замене парусов было просто некогда, однако каждый из нас непроизвольно следил за слаженным движением белых треугольников в одном направлении — на норд-вест.
Через пару часов появилась дымка, видимость ухудшилась — стала никак не более мили, ветер начал постепенно заходить и усиливаться. Не теряя ни минуты, мы первыми поставили спинакер и рванулись вперед. В этом районе наблюдаются сильные и очень сложные приливно-отливные течения, скорость которых, по данным атласа, может достигать 4—6 уз. Вести точную прокладку, учитывая течения и дрейф, довольно трудно, каждые полчаса определяемся. Ветер уже не слабее 7 баллов. Под спинакером, гротом и биг-боем временами в режиме, очень похожем на глиссирование, несемся со скоростью 10—14 уз. Выжимаем доли узла из каждого порыва ветра. Почти 240 квадратных метров парусов то и дело вдавливают нос яхты в черные крутые волны, холодная соленая вода смывает пот работающих на лебедках. Белая полоса пены у подветренного борта как бы расширяет белую палубу яхты.
Около полуночи на курсе показалось светлое пятно, а вскоре мы уже подлетели к ярко освещенному огромному сооружению, стоящему посреди моря. Обошли его, как и предписано гоночной инструкцией, правым бортом на расстоянии не менее 2000 м, и миновали стоящее на якоре севернее платформы судейское судно — морской буксир «Вега». До поворота сняли спинакер и поставили геную № 1, затем легли на правый галс и пошли в галфвинд на следующую контрольную точку — буй банки Штайнгрунд, стоящий восточнее острова Гельголанд.
Одиннадцать часов гонки уже пролетело. Сейчас можно часть экипажа отпустить вниз. Ребята заменяют мокрую одежду на сырую, по очереди пьют горячий бульон. Болтанка такая, что варить его приходится по литру в 3-литровом чайнике, балансируя с ним так, чтобы он грелся на керосиновой плите. После такого ужина четверо счастливчиков падают в койки, чтобы в 04.00 встать и сменить остальных.
Проходим зону активного рыболовства, кругом — траулеры с тралами. Приходится, теряя драгоценные секунды, делать несколько лишних поворотов для расхождения с ними.
Уже следующая вахта подводит «Тормилинд» к бую банки Штайнгрунд. Время — 06.33. Приводимся, выходим на чистую лавировку. В пределах видимости ни одной яхты. До финиша по. прямой — 23 мили, но сколько их придется преодолеть на самом деле, неизвестно!
Подходим к фарватерам устья Эльбы. Удачно попадаем в выгодную для нас струю течения. У мелководной кромки главного фарватера, в районе отмели Шархёрнрифф, делаем поворот — ложимся на левый галс. Ветер тем временем стихает — отдаем рифы. Видимость улучшается, но то что мы видим, нисколько не радует: кругом нас опасное количество снующих во всех направлениях торговых и рыболовных судов.
В 09.44 поворачиваем на правый галс, ложимся курсом на финишную линию, расположенную между маяками Альте-Везер и Ротер-Занд. В нормальных условиях нам неминуемо пришлось бы сделать еще один поворот, но здесь благодаря сильному отливному течению мы точно выходим на финиш в полукабельтове от Альте-Везера. В 11.30 гонка для нас закончилась.
Здесь много встречающих яхт и катеров, но никого из конкурентов не видно. «Тормилинд» вызывают по радиотелефону: члены судейской коллегии, находящиеся, как оказалось, на самом маяке, поздравляют нас с победой. Правда, судьба первого места в классе еще неизвестна, поскольку многие яхты имеют гоночный балл гораздо меньше, чем у нас, но уже ясно, что Большой приз Бремерхафена будет вручен нам.
Начинаем готовить обед в ожидании приливного течения и финиша соперников. На палубе минимальная вахта — экипаж отдыхает. С камбуза распространяются приятные запахи куриного супа и яичницы с ветчиной, а обещаны еще и блины. Погода радостная, как и наше настроение. Ходим под минимальной парусностью вблизи финишной линии и продолжаем принимать поздравления — от председателя оргкомитета регаты, от многих выходящих в море и заходящих в порт судов, которые слышали в эфире приятные для нас переговоры.
Вторая яхта пришла на финиш на 2 часа и 14 минут позже нас. Это был щецинский «Бумеранг». Мы поздравили польских друзей и взяли курс на Бремерхафен. Заказали международный разговор с Таллином и доложили начальнику пароходства о нашей победе, особенно уместной накануне профессионального праздника — Дня моряков.
После того как вечером следующего дня был зафиксирован финиш последнего из участников, мы получили окончательную таблицу результатов. Вышло так, что и наше исправленное с учетом гандикапа время тоже оказалось лучше, чем у 11 соперников. Другими словами, во время официальной церемонии награждения, состоявшейся в Национальном морском музее 14 июля, нам наряду с главным призом регаты был вручен и приз за первое место в классе.
Остается добавить, что такая полная победа «Тормилинда» стала сенсацией «морского города» Бремерхафена. Хотя мы и стояли у причала четвертым корпусом, все эти дни на нас с утра буквально обрушивался поток посетителей. Поздравляли нас официальные лица и бывшие соперники, местные моряки. Многие горожане приходили «просто посмотреть» советскую яхту и яхтсменов из Эстонии...
4. Трофей Северного моря
Теперь вступала в действие собственно программа Операции Парус-85. Началось с того, что на борту «Тормилинда» появились офицеры СТА: два дня опытные капитаны-инспекторы детально проверяли готовность яхты к выходу в гонки открытого моря I категории.
Первое испытание — гонка Бремерхафен — Чатем, к берегам Англии, протяженностью по генеральному курсу 304 мили. Первый поворотный знак — плавучий маяк Дейче-Бухт; затем надо обогнуть левым бортом два маяка-ответчика, стоящих в точках 54°02' — 4°45' и 53°34' — 3°40', пройти плавмаяк Смитс-Нолл и финишировать в устье Темзы у плавмаяка Санк. В нашем классе — 17 претендентов на главный приз, именуемый Трофеем Северного моря, а всего готовятся выйти в море 42 парусника.
Старт намечался на 16.45 15 июля, но из-за 8—9-балльного встречного ветра и задержек при шлюзовании весь флот собраться в установленном месте не успел. Повернули обратно.
Ночью 16 июля снова пошли по Везеру вниз, к морю. Хорошо помогало попутное отливное течение. Ветер стих и стал заходить на юг, как и обещали прогнозы. К 6 часам утра «Тормилинд» вышел к району старта. Здесь всех ожидающих жестоко мотала неприятная зыбь, напоминающая о вчерашнем шторме. К моменту старта нашего класса (7.45) ветер усилился до 6 баллов и дул точно с юга. Стартовали под спинакером удачно и понемногу стали отрываться от конкурентов. Вскоре свежий южный ветер развел волну, которая, накладываясь на старую не меньше чем 5-метровую зыбь, образовала такое непонятное волнение, что иногда мы втыкались в пенный вал, как в стенку, и по всей палубе прокатывался метровый слой воды. При одном таком «столкновении» на скорости около 12 уз порвался спинакер-фал, наш лучший красно-голубой спинакер улетел вперед и принялся бушевать под носом яхты.
Моментально весь экипаж оказался на палубе, мы быстро собрали упавший парус и поставили другой спинакер на втором фале. Наш отрыв, разумеется, сократился, но и сейчас мы опережали всех на добрую милю. Через час лопнул последний спинакер-фал. До поворота у плавмаяка Дейче-Бухт оставалось 10 миль, еще целый час мы могли бы нести спинакер. Конкуренты тем временем начали приближаться...
Посылать кого-нибудь на мачту на такой волне слишком опасно. Решаем поднять маленький «штормовой» спинакер на подветренном генуя-фале. Это, конечно, было лучше, чем ничего, но скорость возросла совсем не намного. И неудивительно, что тут же, в полумиле от поворота, нас обошли поляки на «Торнадо».
Нам, в конечном счете, крупно повезло: в этой гонке спинакер больше так и не понадобился: задули западные и юго-западные ветра силой 5—7 баллов, и от Дейче-Бухт всем пришлось идти в лавировку. Лил дождь, так что на финише все были мокрыми до ниточки в самом прямом смысле этого выражения. Сушиться было негде. На палубе — волна, внутри конденсат, как дождик, капает со всех поверхностей. Единственное теплое место было у камбузной плиты, куда ходили по очереди греться, завтракать, обедать и ужинать. Вахты стояли по четыре часа через четыре, так что иногда доводилось завтракать в полночь, а обедать после 4 утра. Очень часто приходилось выходить по авралу на замену парусов, так что спокойно отдыхать подряд дольше 2 часов вряд ли кто-то смог...
Берега Великобритании заметили сквозь морось и туман утром 18 июля. Это был мыс Лоустофт-Несс. К обеду через низкие облака стало проглядывать тусклое солнце.
Конкуренты потерялись. Встречный ветер и течения раскидали флот по Северному морю. По регламенту регаты нужно было каждое утро между 08.30 и 09.30, согласно расписанию, отвечать на вызов судна связи и сообщать свои координаты на 08.00 по Гринвичу. Попозже, в 11.00, то же судно связи должно было вызывать всех, сообщать прогноз погоды и места судов по исправленному времени, поскольку знание позиций конкурентов делает длительную крейсерскую гонку более интересной. Но на лавировке само судно связи— старый, построенный в 1900 г. кеч «Карола», сразу же стало отставать, и в результате мы координат по своему радиотелефону так и не передали. Первое время мы хотя бы слышали некоторых конкурентов, которые пытались вызвать «Каролу», но и их координат так и не выяснили.
Теперь, подходя 18 июля к финишу, мы с особым вниманием следим за туманным качающимся морем и прослушиваем эфир, но кроме совсем не интересующих нас переговоров рыбаков, моряков и береговой охраны ничего поймать не можем. Вдруг слышим, как польские рыбаки произносят хорошо знакомое название — «Торнадо». Начинаем на всякий случай вызывать яхту «Торнадо». Выходим с нею на связь. По полученным от поляков координатам можно сделать вывод, что они на пару миль позади и восточнее нас. Одно сознание того, что главный соперник рядом, добавляет сил, и мы выжимаем из своего «Це-туса» все возможное и невозможное.
Неожиданно впереди, в свете проскользнувших между облаками лучей солнца, какое-то время становится виден треугольник парусов. Это явно «Торнадо»! Видимо, они не знали своих точных координат (у них нет приемника «Декка») и на самом деле были впереди, а не позади. Расстояние между нами около 2 миль, а до финиша — не больше 5: временами мы уже видим оранжевую башню плавмаяка Санк.
Обогнать поляков на столь малом расстоянии абсолютно невозможно, но пока еще остается возможность выиграть у них гонку по гандикапу. Дело в том, что при расчете так называемого «исправленного» времени фактическое время перехода каждой яхты умножается на коэффициент, обратно пропорциональный гоночному баллу. У «Торнадо» гоночный балл (он известен) намного больше, чем у нашей «штормовой птицы». Видя, что поляки финишировали в 15.17, мы быстро прикинули их исправленное время, а затем и свои шансы. Вышло, что завоевать Трофей Северного моря мы можем только при условии, если «Тормилинд» финиширует не позже 17.36...
Эта задача решалась бы просто, если бы не одно непривычное для нас, балтийских яхтсменов, обстоятельство: попутное приливное течение, повинуясь неумолимым законам лунного притяжения, не просто ослабело, а превратилось во встречное — отливное.
Дальнейшее вспоминать страшно.
Примерно в миле от финишной линии мы останавливаемся. Барометр падает, по всем прогнозам давно ожидается усиление зюйд-веста минимум до 7—8 баллов, а пока — ветер затихает. Как мы ни бьемся, лавируя самым старательным образом, преодолеть с каждой минутой усиливающееся течение нам не удается. Больше того, судя по нашим обсервациям, яхта понемногу начинает удаляться от финиша.
Мы уже собрались становиться на якорь, чтобы хотя бы удержаться на месте, когда хляби небесные вдруг разверзлись — хлынул дождь и, главное, налетел шквал. Вот тут-то мы полетели! И не требовалось смотреть на часы — все понимали, что ветер пришел вовремя, и теперь-то трофей будет наш. «Тормилинд» пересек финишную линию за 12,5 мин до истечения рокового срока...
В ту же секунду взлетели ракеты и с плавмаяка, и с палубы «Торнадо», все это время ходившего короткими галсами позади финиша (надо полагать, их не меньше нашего интересовало решение судьбы главного приза). Отвечаем салютом из ракетниц и по радиотелефону благодарим англичан и поляков за поздравления. Можно теперь подвести итог: от старта до финиша мы прошли фактическое расстояние в 396 миль со средней скоростью 6,9 уз.
Как мы после этого в кромешной тьме под гротом и дизелем поднимались по незнакомым узким фарватерам реки Медуэй к месту стоянки в гавани Чатема, уже не помню. Сложная навигационная обстановка с запутанными течениями, сильный встречный ветер и ливень — все было уже нипочем!
5. На празднике парусов в Амстердаме
Несколько дней до следующего выхода в море пролетели быстро и были заполнены до отказа. Сушим и проветриваем все, что можно просушить и проветрить. Заменяем рваные фалы, перетертые шкоты и топенанты. Одну за другой «закрываем» позиции длиннейшего перечня мелких, но таких важных и неизменно трудоемких ремонтных работ. А естественно, никто при всем этом не отказывается от интереснейших береговых мероприятий, предлагаемых устроителями Операции Парус. Достаточно, я думаю, упомянуть, что экипаж «Тормилинда» целый день провел на экскурсии в Лондоне. Мы посетили морской музей в Гринвиче, были гостями самого старого из действующих яхт-клубов мира — Королевского яхт-клуба Темзы и знаменитого организацией сверхдальних яхтенных марафонов Королевского океанского гоночного яхт-клуба. Впечатления незабываемые: за один день мы побывали на чайном клипере «Катти Сарк» и на палубе прославленной «Джипси Мот» сэра Френсиса Чичестера.
В числе гостей «Тормилинд» посетил принц Филипп — патрон СТА и Операций Парус. Он поздравил нас с победой и живо интересовался подробностями прошлогоднего плавания «без руля», оставил автограф в книге почетных посетителей яхты.
А с вечера 24 июля парусная армада — 117 судов с вымпелами участников Операции Парус — стала отдавать швартовы и вытягиваться в море, чтобы за ночь успеть на рейд Маргит — в 50 милях от Чатема — на старт следующей гонки.
По прямой до финиша в Зебрюгге — совсем близко, но трасса гонки проложена так, что придется пройти втрое большее расстояние — 244 мили по генеральному курсу. Сначала надо идти на норд-ост до плавмаяка Смитс-Нолл, затем возвращаться на зюйд-вест к радиолокационному маяку-ответчику Галлопер, потом снова поворачивать на норд-ост, чтобы обойти плавмаяк Аутер-Габбард, и только после этого можно пересекать Северное море.
В нашем классе С-III вышли на старт 34 яхты. Сразу отметим, что прошли эту, казалось бы, пустяковую дистанцию благополучно только 19; остальные вернулись в Чатем, не выдержав натиска штормового ветра.
Стартовали парусники в густом тумане при 4—5-балльном остовом ветре, ночью на 26-е июля ветер зашел на зюйд и зюйд-вест и усилился до 8 баллов, а к вечеру этого дня — раздуло до 10—11 баллов. Не буду перечислять все беды и волнения. Достаточно сказать, что на бесконечной лавировке были порваны наши боевые стаксель № 1 и генуя № 3 (вырвало шкотовые углы), а финишировали мы у буя Торнтон 27 июля в 01.31 под зарифленным до последнего третьего ряда гротом и самым малым штормовым стакселем.
Да, это была серьезная гонка! И четвертым местом в ней экипаж «Тормилинда» гордится, пожалуй, не меньше, чем иной победой.
После двухдневной стоянки в порту Брюгге флот Операции перешел в Амстердам на Фестиваль Парусов. Здесь 5 августа проходило официальное закрытие регаты «Катти-Сарк-85». В Национальном морском музее Нидерландов принцесса Маргарет вручила нам завоеванные награды.
Экипаж «Тормилинда» состоял в том году из работников Эстонского морского пароходства и одного курсанта. Старшим помощником капитана был Пошлин Тынис (II помощник капитана на судах Африканской линии), помощниками капитана — Лахтсаар Анте и Цово Яанус, механиком — Захаров Маргус, матросами — Хаавель Индрек (5 курс ЯВИМ У им. Макарова), Вахер Эйно, Колдитс Райво, Сютт Валдеко.