Соностров, горбуша и Леня Лангуев

Белое море было известно новгородцам уже с XI в., исстари там велся активный промысел ценной рыбы и водных млекопитающих — в основном тюленей. Около 60 рыбных пород насчитывается здесь и сегодня, но главные для местных жителей — конечно же, семга, сельдь, навага и... горбуша. Последняя была интродуцирована с Дальнего Востока около 30 лет назад и теперь составляет не только значительный приварок для артельного промысла, но играет не последнюю роль в спортивном рыболовстве. Половить сильную и сноровистую после морского нагула горбушенцию в Лоухский район Карелии стекается множество спиннингово-нахлыстовых пилигримов даже из Москвы, Твери и эстетствующего в данном вопросе Питера.

По вкусовым качествам "беломорка", что особенно многочисленна в Керети нечетными годами, значительно превосходит свою тихоокеанскую прародительницу. Наиболее популярен у местных жителей морской порог (на картах именуется Керетским) — километровый участок реки, начинающийся в самой деревне с одноименным названием и заканчивающийся непосредственно у рыбоучетного заграждения. Ловить здесь можно лишь спортивными снастями, приобретя суточную лицензию (на семгу — 100 руб., на горбушу — 75) прямо тут же у представителя районной инспекции рыбохраны. Ее начальник — П.И.Резанцев — известен далеко за пределами республики своим толковым отношением к решению всех "природоустроительных" вопросов. А воевать ныне приходится не только с небритыми бра-кошами и предприятиями-загрязнителями, но иногда даже с научными организациями. Например, сейчас активно проталкивается проект по полному истреблению популяции местной семги (она поражена жаберным паразитом).

— Уничтожить-то просто! — Вслух возмущается крупный и веский мужик Резанцев. — А кто восстанавливать будет? По подсчетам норвегов, столкнувшихся с той же проблемой, на возрождение стада, подобного керетскому необходимо не менее 2 млн. долларов!


Прежде чем совершить последний жизненный рывок на нерестилища, горбуша бродит вдоль резко очерченных скалистых берегов Северной Карелии. У местных рыболовов ошибочно считается, что в море лососевую братию можно взять только сетными орудиями лова, хотя и тут происходит одна заковыка за другой, ведь изучением миграционных путей рыб никто серьезно не занимается. Многие артельщики по-прежнему ориентируются на дедовские методы прогнозирования типа: "Пришел запад (ветер), все со стола схапал". Вот и этим жарким летом успешными были лишь тони, расположенные повдоль выдающихся мысов или далеко отстоящих от материкового берега островов, в то время как классические бухтовые постановки приносили одиночных пинагоров. Эх, сюда бы американских троллинговых асов или хотя бы нашего Левикина со всеми даунриггерами и эхолотами, дали бы копоти упрямым поморам.

Мы идем на "Казанке 5М4" метрах в 300 от набычившегося угрюмыми скалистыми лбами карельского берега. Повсюду ловят вечерний бриз разноцветные паруса прибывших из далеких весей туриков — почти на каждом острове виднеется либо дымок от костра, либо палаточная стоянка. Вот справа появился поросший тундровой растительностью мыс Шарапов, значит, если поглядеть через море, можно в ясный день различить и Турий мыс, он уже на Кольском, чуть восточнее Умбы. В советское время, когда бензин никто и в расчет не брал, карелы гоняли в этот мурманский городишко на подвесниках или "Буранах" за настоящей водкой, дело плевое — 46 км всего-то!

Лодка режет несмелую июльскую морскую рябь довольно уверенно — на транце красуется 20-сильная двухтактная "Ямаха".

— Хожу под ним второй сезон, — улыбается владелец Леня Лангуев, — и ни горя, ни забот! Хотя поначалу все оглядывался назад — мало ли чего. Для проверки сетей уже несколько лет использую четырехсильный "Маринер", и тоже никаких нареканий. С отечественной техникой пришлось распрощаться — Белое насмешек не любит. Я ведь в море почти до начала декабря, случись что с техникой, и враз трое детей — сироты. Вот братишка родной, упрямый человечишко, купил в прошлом году свеженький "Вихрь-30" за 23 тысячи рублей. Трудовые, мозольные рублики были! Так это чудище не проработало и трех часов, это вам, столичным, хорошо: чуть что — и в гарантию. Нам-то посылать за сто морей надо! И что же, год минул, а у него по-прежнему ни исправного мотора, ни денег.


Лангуев — чистокровный карел из Чупы (на их родном языке чуппа значит угол), в его рыболовной артели трудится 15 человек, а главная база расположена чуть восточнее Сонострова. Так он назван за глубокую бухту, в которой прятались в штормовую непогоду торговые корабли, шедшие в Чупинскую губу или в глубоководный Кандалакшский залив.

Леня — человек по жизни продвинутый, активно интересуется не только сетями, но и рекреационными вопросами. Поэтому в его бригаде нет проблем с пьянством, а рядом с рыбокоптильней расположены волейбольная площадка и турник. Он уже давно понял, что главное богатство беднейшего Карельского района не засоленная семга, а возможность перехитрить красавицу спиннингом, не оленье и лосиное мясо, а организация спортивной охоты. Для этого и отстроил небольшую базу, теперь примеривается к покупке импортного быстроходного катера, чтобы не пилить от поселка 2.5 часа законно отбивающей все потроха "Казанкой".

— А правда, что лососей в море на спиннинг поймать можно? — Леонид уже не в первый раз заходит к данной спортивной теме.

— Конечно! Весь мир так делает, нужно только научиться как, где и когда. И, между прочим, начать с эхолота.

— На Западе придумали почти все необходимое для человека, — Леонид двигает штурвал чуть вправо, и мы обходим мыс Вороний, — а нет ли прибора для нейтрализации карельского чиновника? До сих пор в районе никому не удалось землю на берегу моря ни приобрести, ни арендовать, все делаю на собственный риск.

— Нет, Леня, российский чиновник особый — ипритом не возьмешь, и западные разработки тут бессильны.

"Казанка" плавно вошла в уютную, щеголевато отороченную зеленым манто невысокого сосняка, оригинально изогнутого морскими ветрами, Лангуевскую бухту, где на плавучем пирсе нас уже поджидали две его старшие дочери — Дина и Маша: "Папка приехал!"