Началось все с книги Героя Советского Союза Григория Гончара «Зарницы над Тясмином», рассказывающей о подвигах холодноярских партизан на Черкащине. Наши яхтсмены — не помню уже, кто первый, обнаружили, что в ней не раз упоминается моя фамилия. Они, конечно, и раньше знали, что я воевал в партизанском отряде, но теперь чтение новой книги подогрело интерес к событиям военных лет. У многих возникло желание ближе познакомиться с партизанским прошлым, с описываемыми местами, с моими боевыми друзьями. То и дело приходилось отвечать на вопросы, рассказывать о былом. А нам — бывшим партизанам-холодноярцам — было что рассказать и показать, поэтому с точки зрения познавательной и воспитательной поход по местам боевых действий партизан обещал быть интересным.
С другой стороны — это самое настоящее крейсерское плавание по двум морям-водохранилищам. Кос-какой опыт уже имелся. Днепропетровские яхтсмены совершали походы до Киева, поднимались вверх по Десне, заходили в Припять. Во всяком случае, 400 миль (в оба конца) по днепровским водохранилищам — неплохая тренировка для молодежи!
Наш партизанский лес раскинулся вдоль реки Тясмин. Когда-то, как свидетельствует лоция Днепра, это был один из его рукавов; в древности здесь швартовались корабли из Византии, приходили с далекого севера варяжские гости. Затем Днепр пробил себе новый путь. Рукав превратился в обычный приток. А разлившееся недавно Кременчугское водохранилище — и вовсе изменило картину, сделало эти места доступными для килевых яхт. Мне приходилось не раз бывать здесь все эти годы и я хорошо знал, что в сам Тясмин не войдешь: у устья его поставлена плотина, да и выше река перегорожена многими запрудами, так что здесь не до судоходства! Будем следовать по суше — радиальными маршрутами из Черкасс.
Вот так, с учетом всех этих соображений, и появилась в нашем плане странная запись, внесенная по инициативе молодежной части экипажей «Журавушки» и «Гренады». Эти две яхты и пошли в поход на Черкащину, провожаемые прощальным салютом из ракетниц.
Итак, мы в пути. Нигде так не чувствуется напряженный трудовой пульс индустриального Приднепровья, как с реки. Озаренные зарницами плавок, проплывают доменные печи и мартены металлургических гигантов: завода имени Петровского — знаменитой революционной «Брянки»2, Днепровского завода имени Дзержинского, о котором так тепло рассказывает Л. И. Брежнев в своих «Воспоминаниях».
Пройдя через шлюз, выходим на разлив рукотворного Днепродзержинского моря. Дальше, в верхней своей части, оно становится уже, начинает петлять среди крутых берегов, а с них доносится запах спелой пшеницы, гул работающих комбайнов. Проходим Комсомольск-на-Днепре — и снова величественный индустриальный пейзаж: уже работает на всю мощь возведенный комсомольцами огромный горно-обогатительный комбинат!
Первая стоянка — чуть ниже Кременчуга, у причала только что созданного Крюковского яхт-клуба. Нас тепло встречают гостеприимные хозяева, приглашают на уху. Организаторы нового клуба просят поделиться хотя и небольшим, но все-таки уже имеющимся опытом спортивной работы, выслать экземпляр нашего Устава. Вот здесь мы и почувствовали, как быстро развивается на Днепре яхтенный спорт и особенно его «тяжелая» разновидность — крейсерская. Молодые яхтсмены не просто заглядывают в кубрики, а внимательно ощупывают и даже измеряют шпангоуты наших самодельных яхт. Нас забрасывают вопросами те, кто уже поражен болезнью «судостроителей-любителей», кто понял, что мечту о дальних плаваниях и морских путешествиях можно осуществить, взявшись за дело сообща.
Ранним утром под моторами подходим к старому Кременчугскому мосту — рубим мачты. В нижнем бьефе величественной ГЭС обмениваемся приветствиями и анекдотами с веселыми диспетчерами, оказываемся уже в следующем из ожерелья днепровских водохранилищ.
Кременчугское море опаляет нестерпимо жарким солнцем. Начинается долгая лавировка при очень слабом ветре, а тем временем появляются явные признаки надвигающегося шквала с грозой. Сначала нас атакуют полчища мошкары, затем на горизонте начинают клубиться черно-белые тучи, доносятся мощные раскаты грома. На обеих яхтах рифят паруса, закрепляют все на палубе, задраивают люки. Все надевают спасательные жилеты. В грохочущем мраке, накрытые ливневым дождем, влетают яхты в Адамов скую бухту.
Утро встретило ровным свежим ветром. Умытое вечерней грозой солнце заливало светом безбрежное море, а я вспоминал узкое русло реки, которая протекала здесь знойным летом сурового 1941 года. На всю жизнь осталась в памяти переправа где-то здесь, в Бутине, который покоится теперь на дне моря, — разрывы бомб, крики тонущих людей, душераздирающий вой самолетов с желтыми крестами на крыльях...
Во второй половине дня на горизонте вырисовываются белокаменные здания Черкасс. Швартуемся. Первыми встречаем яхтсменов местного, опять-таки лишь недавно организованного яхт-клуба. На временной его акватории стоит пять-шесть парусников-самоделок, но у яхтсменов радужные надежды и широкие перспективы: в городе одновременно строится более десяти новых судов, готовится решение горсовета о выделении постоянной акватории и участка па берегу, о закреплении за яхт-клубом шефствующих предприятий. Городской спорткомитет планирует объединить единой спортивной организацией — собрать в одном клубе — все крейсерские яхты города на условиях индивидуального и коллективного членства («Хороню бы сделать это и у нас в Днепропетровске», — подумали мы.)
Только мы решили сегодня приводить себя в порядок, чтобы объявиться друзьям и знакомым завтра, как на берегу появился улыбающийся Микола Него-да — мой партизанский побратим, известный ныне на Украине писатель.
В наш Холодноярский отряд под командованием Петра Антоновича Дубового Коля пришел пятнадцатилетним мальчиком. Запомнились его большие удивленные глаза, картуз с громадным козырьком, то и дело падавший на лоб. Стоит мальчик на поляне, а сидящие вокруг партизаны, тоже лишь немногим постарше, задают ему вопросы — принимают в комсомол. Он волнуется, рассказывает про то, как писал первые свои стихи (будто это было самым главным тогда), как, будучи четвероклассником, встречался с народным поэтом Павлом Тычиной. Какие стенгазеты выпускал Коля в отряде! И сейчас не забылись его едкие сатирические стихи о фашистах.
— Как же ты узнал, что мы здесь? — удивляюсь я.
— Э, у нас информация, как в партизанском отряде,— шутит он, обнимаясь с яхтсменами. С восторгом смотрит на писателя молодежь. Вот он — живой Не-года, автор потрясающей по силе песни «Степом, степом...» и ряда других хорошо известных им произведений.
Вскоре у нас появляются еще двое гостей — ведущий артист областного драмтеатра Иван Деркач и инженер Анатолий Дубович. Это теперь актер и инженер, а тогда, в отряде, были они разведчиками и было им по шестнадцать!
Вторично судьба свела меня с Ваней на фронте; тогда оба мы были уже не партизанами, а рядовыми-пехотинцами. Потом ранение — и разошлись мы надолго. Уже где-то в 50-х годах присутствовал я на областном совещании животноводов. После совещания начался концерт. Объявляют: «Поет Иван Деркач!». Я на фамилию особого внимания не обратил, да и мало ли однофамильцев? На сцену вышел артист в смокинге. И как увидел я его высокий лоб и характерный разрез рта, — узнал. Вспомнил фронтовые песни в землянке, вспомнил запевалу — белобрысого мальца в лохматой шайке с красной лентой, вспомнил и разведку в селе Медведевка, куда ходили мы вместе.
Ему под стать был и Толя. Эти такие обычные сельские ребята были незаменимы — они проникали везде. Фашисты и не подозревали, что партизаны зорко следят за ними. Успехи партизанских операций в целом во многом зависели от работы юных патриотов.
Нужно было видеть глаза наших комсомольцев! Да и солидные яхтсмены с живейшим интересом слушали рассказы партизанских разведчиков. Воспоминаний было много. А когда в один из дней наши яхты поднялись по Днепру до Канева, матросом на «Гренаде» пошел Микола Негода. И снова были рассказы о войне, стихи и песни. Поклонившись могиле великого кобзаря, совершили мы экскурсию по Каневу, возложили цветы на могилу похороненного здесь писателя-партизана Аркадия Гайдара.
В Черкассах яхтсмены посетили Курган боевой славы. Здесь я рассказывал им о дотла разрушенном мертвом городе, каким был этот ныне цветущий областной центр в начале 44-го года. Фашисты зверствовали: сожгли Черкассы, сожгли многие села. Они хвастались «неприступным Днепровским валом», но ничто не могло удержать воинов Советской Армии. Смельчаки первыми высадились на правом берегу Днепра, соединились с партизанами и удержали важный плацдарм, обеспечив переправу основных сил. Здесь, недалеко от Черкасс, после соединения партизанского отряда с регулярной армией, для меня и моих товарищей начался боевой путь на запад — до самого Берлина.
Наконец подошло и 16 августа. Для всех бывших партизан Черкащины это — памятная дата: в этот день в 1943 г. мы приняли кровопролитный бой с карателями. И хотя нас было чуть ли не в десять раз меньше, чем фашистов, они не выдержали. В этот день съезжаются в Холодноярский лес бывшие партизаны, чтобы вместе вспомнить погибших друзей, поклониться их могилам, рассказать молодежи о бурных годах партизанской юности.
Черкассы встречали прибывающих торжественно. Из Сухуми приехал начальник штаба отряда Григорий Николаевич Броник, из Смелы — комиссар, секретарь парторганизации Петр Яковлевич Хитняков. В январе 1944 г. отряд насчитывал более 1000 партизан. Сейчас пас осталось в живых около 150 человек. Многие отдали жизни за Родину на том победном пути до Берлина. Да и годы берут свое — на каждой встрече ветеранов все меньше и меньше.
Автобусами мы — бывшие партизаны вместе с яхтсменами отправляемся на места боев. С каждым годом паломничество в партизанский лес растет. Теперь сюда проложена асфальтированная дорога.
Была встреча у памятника, воздвигнутого на поляне (натурщиком послужил один из моих друзей). Потом все направились к землянкам. Заботливыми руками рабочих лесничества и комсомольцев из близлежащих школ некоторые из них восстановлены в первозданном виде. Чувствуется, что бывшие партизаны из местных жителей были тут главными консультантами.
— Так вот он каков — легендарный Холодноярский лес,— говорили наши яхтсмены.— Он действительно оказался грозным и величественным! Именно таким, как поется о нем в песнях о народных мстителях.
Примечания
1. О нем коротко рассказывалось в сборнике №99.
2. Завод до 1817 г. принадлежал Брянскому акционерному обществу, откуда и пошло это название.