Два дня в море виндсерфиста Мариса Вейнберга

Не только на пруду с неколебимой волнами, но обманчивой гладью, но и на море, озере или реке мы бываем беспечны, как на паркете, который не натерли воском. Нам скучны старые прописные истины, растолковывающие правила, нормы и способы обеспечения безопасности. Отправляясь в недальний и даже дальний вояж, мы склонны полагаться на родной «авось». Мол, «Бог не выдаст, свинья не съест!» И бывает, «подкладываем» тем самым себе «свинью». Да еще какую!

Так получилось с героем предлагаемого рассказа. Героем без кавычек. Он держался достойно в критической ситуации, которую сам же себе и создал, выйдя в открытое море на парусной доске.

Правилами для подобных прогулок предписывается, что они не должны быть бесконтрольными. Спортсмена, экипированного по погоде, облаченного в спасательный нагрудник, должен опекать тренер на катере. По крайней мере следовало бы поставить в известность о намерении потренироваться надежных людей на берегу, способных прийти на выручку, поднять тревогу и начать умелый поиск, если парус одинокий пропадает из поля зрения. Никаких мер страховки в данном случае предусмотрено не было. И только воля, завидное здоровье и счастливый заход ветра спасли человеку жизнь. Вот как все происходило.

---

Резервы человеческих возможностей кажутся иногда неисчерпаемыми. Меня как медика, не раз бывавшего в море, пустыне, горах, заинтересовал случай, необычный даже для специалистов, изучающих поведение человека в экстремальных условиях.

Мой рассказ о Марисе Вейнберге, хирурге Кулдигской больницы.

Марис в прошлом — неоднократный чемпион Латвии среди юношей и взрослых по бегу. Виндсерфингом занимался с 1981 г. Влюблен в парус. Однажды в сентябре, когда вода уже отдавала летнее тепло, он вышел в море на парусной доске в районе Салацгривы. Дул умеренный юго-восточный ветер. Все было в порядке. Парусная доска скользила по волнам безупречно. И вдруг налетевший шквал вырвал из рук парус. Упал в воду и спортсмен. Такое падение — дело обычное для виндсерфиста. Беда была в другом: отломился и утонул шарнир, соединяющий мачту с корпусом. Доска осталась без движителя.

Марис глянул на берег — до него больше километра. Не доплыть: ветер и волны с берега, да и вода холодная. Надо было немедленно что-то предпринимать, чем-то заменить шарнир. Первое, что он сделал — уцепился за галс-оттяжку, что крепит парус к мачте. Но шнур оказался капроновым. Был бы нож. можно было бы отрезать кусок и заменить крепление. Попытки перегрызть шнур зубами и перетереть его о край шверта тоже не увенчались успехом.


Чтобы добраться до берега, оставался единственный шанс: зарифить парус, накручивая его на мачту. Марис снял пояс спасательного жилета, чтобы привязать им мачту, и принялся за работу. На холодном ветру и волнении дело оказалось непростым. Ценой больших и долгих усилий парус удалось зарифить, но куда плыть? Берега уже не видно — ветром, течением и волнами спортсмена унесло далеко в море.

Пошел, стараясь держать доску круто к ветру, ведь он дул с берега. Продвигаться было очень трудно, тем более, что ветер усиливался, сбивали с курса крутые, злые волны. Начался шторм. Шквал вновь оборвал крепление мачты к доске. Чтобы установить ее, больше не было никаких подручных средств.

Между тем надвигались сумерки. Спортсмен понял, что ночлега в море ему не избежать. А волны все росли. Потоки воды окатывали непокрытую голову, слепили глаза. Вдобавок ко всему Марис медленно замерзал.

Он стащил с мачты парус. Свободным концом галс-оттяжки привязал себя к доске и сел на нее. Но сидеть было трудно: волны сбрасывали в море. Пришлось лечь лицом вниз. От пронизывающего холодного ветра спортсмен защитился как мог — с головой обмотался парусом и замер, вцепившись стынущими пальцами в доску. Чтобы не потерять парус Марис закрутил его угол вокруг мачты, положенной вдоль доски.

Во рту пересохло Начала мучить жажда. Пробовал полоскать ро морской водой — не помогало. Когда пошел дождь, ртом ловил падающие капли. Однако утолить жажду не удавалось. Тогда Марис попытался скопить хотя бы немного дождевой воды в складке паруса, но когда он попытался подносить складку ко рту, вода проливалась. От отчаяния хотелось плакать, громко кричать. И он кричал...

Под утро ветер стих. Когда рассвело, Марис немного приободрился. Спать не хотелось. Где же ты, желанный корабль? Спортсмен, балансируя, неоднократно вставал на доску, впивался глазами в горизонт. Но вокруг были лишь валы зыби. Солнце скрывали мрачные низкие тучи.

Жажда и холод не отступали. Наконец Марис решился и, пригоршнями набирая морскую воду, стал пить. Сразу замутило. Началась рвота, но пить хотелось все больше и больше.


Бездеятельность угнетала. Марис вставал на доску, пытаясь поднять в бесчувственных пальцах парус, в надежде, что кто-нибудь его заметит. Парус наполнялся холодным ветром и медленно тянул доску. Но долго удержать его в окаменевших руках не удавалось. Все чаще спортсмен срывался с доски в воду. Несколько раз он сознательно погружался в нее держась руками за доску. Вода была теплее воздуха и казалось, что в ней удастся хоть немного согреться. Но это было обманчиво: вскарабкавшись на доску, Марис начинал дрожать еще сильнее от холода и пронизывающего ветра. Так прошел второй день.

Наступила черная осенняя ночь. К неуемному холоду присоединились сильные боли в руках и йогах и мучительные судороги. Била дрожь. Вновь пошел проливной дождь, но пить уже не хотелось.

Гнетущая депрессия и чувство безысходности охватили Мариса. Появилось безразличие ко всему — к холоду, боли, судорогам. Захотелось покончить со всем, уйти навсегда под воду... Марис сорвал спасательный жилет и сполз с доски, но нахлебался воды и вырвался из глубины. Очередная волна швырнула его обратно на доску. Проклиная себя за минутную слабость, Марис вновь надел жилет. Лежать на доске он уже не мог — усиливались судороги и боли. Легче было, вцепившись в окоченевшими пальцами в доску, сидеть скорчившись. Наступило состояние транса — потеря ориентировки, затуманенность сознания,полная апатия...

И вновь рассвело. Плечи, все тело угнетала свинцовая тяжесть, руки и ноги были словно из ваты. Судороги прошли, прошла и рвота. Зато начали преследовать галлюцинации. А в глубине сознания все еще теплилась надежда...

Вдруг Марис увидел далеко на горизонте черную полоску. Она постепенно приближалась. Неужели берег? Он всматривался слезящимися от соленой воды глазами и, наконец, понял — да, берег! Это придало сил и надежды на спасение. Марис встал и с трудом поднял в руках парус. Ветер нес доску под углом к берегу. Только бы не наплыл туман. Тогда все — конец!

Прошло несколько мучительных часов. Когда до берега осталось около трехсот метров, Марис снял спасательный жилет и бросился в море Плыл из последних сил, а коснувшись дна, пошел к спасительной суше. Наконец, выбрался на берег и тут же упал. Нервы не выдержали. Марис заплакал навзрыд и потерял сознание.

Жители Айнажи вначале приняли его за утопленника, но, убедившись, что жив, оказали ему необходимую помощь.

Более двух суток продолжалось это «купание», обернувшееся для Мариса Вейнберга потерей восьми килограммов веса.

Через три дня домашнего отдыха неутомимый виндсерфист уже был на работе. На мой вопрос: «А как же дальше с парусом, не страшно будет?» — он, не колеблясь, ответил: «Хоть завтра в море!»