Федор Конюхов — о кругосветном плавании на яхте «Караана»

В июне прошлого года завершилось первое в истории нашего паруса одиночное безостановочное кругосветное плавание. Совершил его известный путешественник 39-летний житель Находки Федор Конюхов, в активе которого уже более пятидесяти «экстремальных» походов — сплав на плотах по сибирским рекам, велопробег через всю страну из Находки в Москву, плавания в дальневосточных морях по маршрутам экспедиций В. Беринга, три похода к Северному полюсу и много других рискованных экспедиций, некоторые из которых совершены им в одиночку.

В кругосветное путешествие под парусами Ф. Конюхов вышел 28 октября 1990 г. из порта Сидней в Австралии. Туда же вернулся он через 224 дня — в июне 1991 г., не сделав по пути ни одного захода. Первый «нон-стоп» под советским флагом был совершен на 10,8-метровой яхте «Караана», приобретенной в Австралии Дальневосточным страховым акционерным обществом «Дальроссо».

В сентябре 1991 г., после очередного путешествия — автопробега через всю страну, Федор Конюхов приехал в Москву, где с ним встретился наш специальный корреспондент А. Лисочкин.

---

— Федор, более года тому назад вместе с известием о старте вашего плавания редакция «КиЯ» получила и массу мрачных прогнозов. Люди, мнящие себя специалистами в парусе, уверяли, что вы пустились в эту рискованную экспедицию безо всякой подготовки, что у вас нет никаких яхтенных «прав» и дипломов и даже что на яхте-то вы чуть ли не впервые очутились. Какой опыт плаваний под парусами был у вас до старта?

— У моего плана и в самом деле было очень много противников. Не знаю уж, что ими двигало, только некоторые из них действовали порой просто нечестными методами. Взять хотя бы историю с моим дипломом яхтенного капитана. Практически перед самым выходом по предложению функционеров Приморской федерации парусного спорта я сдал его, чтобы получить взамен «международный вариант» — с текстом на нескольких языках. Как они объяснили, это нужно мне просто для солидности. Ну ладно, сдал и сдал. Пару раз интересовался, как там мой диплом? Поначалу отвечали уклончиво, а потом вдруг заявили, что мне нужно пройти переквалификацию, сдать экзамены. А у меня уже и времени на это не было, и лезть в эту кашу не хотелось — цель такого шага для меня была вполне очевидна: не пустить. Поэтому я отправился в плавание без диплома и, как видите, его отсутствие мне нисколько не повредило.


Что же касается опыта, то к моменту старта я наплавал под парусами 14 ООО миль в морских и океанских условиях. Я не включаю сюда прибрежные гонки и плавания по маршрутам Беринга и Невельского. Мой учитель в парусном деле — известный дальневосточный яхтсмен Леонид Лысенко. Вряд ли кому-то удастся оспорить его авторитет.

— Давно ли возникла у вас идея обогнуть земной шар в одиночку? Какая у вас была цель?

— Я готовился к этому 19 лет. Многие думают так: решил Конюхов обойти вокруг света, собрался и пошел. Когда после возвращения из путешествий я даю интервью, меня всегда спрашивают о планах. Но все тут же почему-то о них забывают. Но я о своих планах помню всегда. И когда приближается их осуществление, я всегда готов — и духовно, и физически.

Я всегда знал: когда-нибудь обязательно представится возможность нашему яхтсмену обойти вокруг света. Задолго до того, как «открылась дверь», я был к этому готов. И первым перешагнул порог, пока остальные топтались у входа и выстраивались в очередь.

А цель... Я всю жизнь мечтал сам, своими глазами, увидеть Южный Крест, ощутить вокруг себя бескрайнее пространство и побыть наедине с Богом. Пожалуй, это и была главная моя цель.

— Говорят, что вы закончили духовную семинарию? Вы готовились к карьере священника?

— Да, в числе прочих учебных заведений — и высших, и средних — в начале 70-х я закончил семинарию. Но не с целью стать священником — я всегда знал, что буду путешествовать. И вообще, что касается «карьеры», это слово ко мне неприменимо. Я не делаю себе карьеры своими путешествиями. Не делаю карьеры, когда пишу или рисую. Я вовсе не против, когда меня представляют как художника. Но почему не композитор — во время плавания я сочинял музыку. Почему не философ? Меня называли альпинистом, полярным исследователем, теперь яхтсменом. Но я не считаю себя только яхтсменом или только альпинистом, или только художником. Я живу и познаю окружающий меня мир так, как подсказывает моя душа.

— Вы, очевидно, не большой любитель рамок и ограничений?


— Наверное Знаете, во время плавания я рисовал на своих рабочих картах альбатросов, острова с пальмами, людей. Когда эти карты попали в руки специалистов-навигаторов, те ужаснулись: «Федор! Как ты мог? Это же морские карты! Документ!» А я им: «Ну и что?»

— Ваша духовная направленность неплохо уживается с практической жилкой. Откройте секрет: как вам удается находить спонсоров?

— Конечно, никто мне не дает 100 000 долларов на то, чтобы я посмотрел Южный Крест. Эти деньги приходится отрабатывать. Поэтому я прихожу и говорю: подарков не надо, вы на этом сами заработаете. Я даю гарантии. С каждым новым моим путешествием эти гарантии становятся все более твердыми, и настоящие деловые люди это понимают.

С тем же «Дальроссо» ведь как получилось? Я решил взять у них взаймы 30 000 долларов. Они поинтересовались, с чего я собираюсь эти деньги возвращать. Я объяснил. Кончилось дело тем, что мне дали 100 000. И не прогадали. Кроме приличной прибыли получили еще и яхту (которая, вдобавок, была застрахована перед походом). Я получил свой Южный Крест, а спонсор — свои доллары.

— Расскажите, как вы покупали яхту в Сиднее, какими соображениями при этом руководствовались?

— В Сидней мы прилетели вместе с Леонидом Лысенко, и сразу за дело. Глаза, конечно, разбегаются. Торопились — жить где-то, есть-пить надо, а ведь это валюта. Посмотрели около двадцати яхт. Остановились на десяти. Но все дорогие. Самая дешевая — 140 000, да еще тысяч двадцать на снаряжение надо. В общем, кончилось дело тем, что купили яхту за 60 000, остальное потратили на ремонт и снаряжение. Исходить, в общем, пришлось в основном из финансов.

— Как отнеслись к вашей затее австралийские яхтсмены?

— Помогали, конечно, чем могли, но в целом довольно скептически. К нам подходили понимающие люди, а люди там действительно понимающие, и говорили: на такой яхте идти в кругосветку нельзя. Спрашиваю: какая, на ваш взгляд, вероятность успеха? Процентов тридцать, говорят. Меня такой процент устроил.

— Ваше плавание продолжалось 224 дня. А на какой срок вы рассчитывали перед выходом?


— Рассчитывать что-то было трудно. Запасов и снаряжения я взял на полтора года. Старался учесть все — была у меня и полярная одежда, и оружие. Несмотря на очень большой запас пресной воды, использовал любую возможность, чтобы его пополнить: лотком, сделанным из паруса, собирал дождевую воду. Многое нетронутым привез обратно в Сидней.

— Нашлось ли на яхте место книгам?

— Конечно. Правда, их было не так много — сколько удалось взять с собой в самолет.

— Были ли среди них воспоминания яхтсменов-одиночников?

— Из таких книг взял с собой только «Под парусом в шторм» К- Колса. Только, честно признаться, когда сам окружен бушующей стихией, читать про нее не очень тянет. Это же могу сказать и о произведениях с философской направленностью. Под ногами бездна, над головой бездна — тут не до книжной философии. Исключение здесь для меня только Библия и Евангелие, к которым я постоянно обращался. Хорошо шли исторические романы — с удовольствием перечитал «Спартака».

— Какой момент плавания оказался самым тяжелым?

— В Индийском океане в 40—50-х широтах попал в ураган. Скорость ветра достигала 100 миль в час и, если верить лоциям, для этих мест это — далеко не предел. Неделю моя жизнь висела на волоске. Лопнул ахтерштаг, рвались ванты, которые мне пришлось скреплять отрезками якорной цепи. Спасло и мачту, и меня самого то, что мы с Лысенко завели перед выходом дублирующий стоячий такелаж.

Никогда в жизни теперь не выйду в океан на яхте, снабженной стакселем с закруткой. В ураганный ветер эта парусящая, прогибающаяся во все стороны «колбаса» совсем ни к чему.

Чтобы восстановить ахтерштаг, надо было лезть на мачту. Заняло это у меня ровно неделю. Поднимусь немного — все, не удержаться. На следующий день залезу еще повыше. Потом еще. На седьмой день, наконец, добрался до топа и все исправил.

— За бортом оказаться не пришлось?

— Был и такой случай. Можно сказать, я повторил ошибку многих своих предшественников: когда стих ветер и умерилась качка, позволил себе расслабиться и потерять чувство опасности. И тут же за это поплатился. Работая на баке, споткнулся о леер и полетел за борт. Выручил страховочный трос, но упал я у такого неудачного участка борта, что, вылезая на палубу, пережил несколько очень неприятных минут.


— Как ваша семья относится к вашим рискованным занятиям?

— Они меня понимают — и жена, и сын, и дочь. Конечно, они волнуются, переживают, но они в меня верят. Был момент, когда все были уверены в том, что я погиб — все, кроме жены. Она знала, что я вернусь. Она прилетела в Сидней меня встречать в тот самый день, когда я вошел в порт. Кто-то скажет: совпадение...

— Известно, что многие, кто планирует рискованные путешествия, обращаются к вам за советом. Что вы им обычно говорите?

— Я за то, чтобы такие люди у нас были. Я не претендую на собственную исключительность. Но, к сожалению, далеко не всех, кто хочет пройти сложный маршрут, я могу назвать единомышленниками.

Да, рискованный поход может принести славу, может принести деньги. И многих я хотел бы спросить: вы хотите сделать бизнес или посмотреть Южный Крест? Если дело только в деньгах и известности, может, лучше добиваться их как-то по-другому? Но и одного энтузиазма тоже мало. Нужна подготовка. Нужно многое испытать и многому научиться. Я не становлюсь в позу тех, кто всеми силами не пускал меня в кругосветку. За меня говорит мой опыт. Я мечтал о мысе Горн 19 лет. Но я не только мечтал. Я делал все, чтобы когда-то эта мечта осуществилась.

— И в заключение традиционный для всех ваших интервью вопрос о планах. Есть ли в них место парусам?

— Да, следующие мои путешествия тоже будут парусными. Меня давно привлекает Антарктида. Собираюсь обогнуть ее на яхте в максимальной близости от ледовой кромки. Есть у меня и задумка достичь Южного полюса на буере. Кстати, может кого-нибудь заинтересует возможность спроектировать и построить буер для такого похода?