В 1965 году яхты Центрального водно-спортивного клуба ВМФ совершили поход в Болгарию, посвященный 20-летию Победы над фашистской Германией. Все три судна — «Поиск», «Порыв» и «Победа» — были однотипными «фолькботами», что обеспечивало оптимальные условия для проведения эскадренного плавания.
Основной задачей плавания было расширение географии дальних походов на малых крейсерских яхтах, установление контактов и укрепление дружбы между болгарскими и советскими яхтсменами. Среди участников похода (по четыре человека на яхте) было шесть яхтенных капитанов, двое рулевых I класса и четверо рулевых II класса, включая одну женщину, постоянного члена экипажа яхты «Поиск». Все участники похода, люди разных возрастов и профессий, объединенные «одной верой» — любовью к парусному спорту, и ранее принимали участие в дальних плаваниях как по внутренним водоемам, так и на просторах Балтики, но за пределы нашей страны выходили впервые. Для многих это плавание было и первым знакомством с условиями Черноморья.
За три месяца, трудясь по вечерам, после работы, мы подготовили все к походу, и, наконец, в 6.00 утра 29 июля, получив «добро» на выход, отошли от пирса Севастопольского яхт-клуба КЧФ. Моторов мы не брали, и весь поход проходил только под парусами.
На первом переходе до Евпатории (40 миль) надо было, во-первых, проверить поведение материальной части, а во-вторых, немного «притереться» в условиях эскадренного плавания без отрыва. Несколько забегая вперед, отмечу, что точки рандеву назначались на каждом участке переходов, но нам удалось провести все плавание единой эскадрой. Практически яхты все время держались в пределах видимости (ночью — по подсветке парусов или по сигналам ракетами), чему немало способствовало использование небольших УКВ-радиостанций, выданных нам флотскими организациями. На связь выходили каждые четные два часа и всегда у той или иной яхты находились вопросы. Днем расстояние между яхтами в основном было 1—2 мили, а ночью не более 5—8 кабельтовых.
Не останавливаясь в Евпатории, мы обменялись по радио сведениями о состоянии материальной части и экипажей и взяли курс на мыс Тарханкут. Первая ночь совместного похода. Ветер 2—3 балла. Ожидались обычные для начала шероховатости в несении вахт или держании места, но дисциплина и исполнительность оказались на высоте; все действовали, как было предусмотрено.
К вечеру второго дня прошли Тарханкут и взяли курс на район бухты Жебриянской, откуда через гирло Прорва удобнее всего входить в Дунай. Заволновался штурман похода, разместившийся со своими приборами на «Порыве»; ему хочется продемонстрировать ювелирную точность расчетов на этом 120-мильном участке открытого моря без береговых ориентиров. Ветер постепенно усилился до 6 баллов. Ставим штормовые паруса. Ночь проходит под свист ветра и удары волн, но все уже «втянулись»; даже обеды готовятся по полной норме из трех блюд. И вот мы в интереснейшем городе рыбаков Вилково, на Дунае. Теперь нам предстоит буксировка до Измаила для выполнения некоторых формальностей.
Едва мы успели оценить гостеприимство измаильских жителей и начать непременный осмотр достопримечательностей, как произошло непредвиденное: командир похода сломал ногу, прыгая с пирса на покрытую росой палубу яхты. Приговор врачей — госпитализация. На экстренном совещании единодушно принимается предложение: «всё будем делать за товарища, но с похода не снимать!» Врачи в конце-концов смилостивились, но все же на двое суток забрали «жертву» в свои руки и выпустили командира с гипсовым сапогом, который нельзя было снимать в течение 25 суток...
Утешало только то, что эти двое суток штормило, и нам все равно пришлось бы пережидать непогоду. Наконец, 4 августа мы вышли в последний 268-мильный переход до Варны. Ровный 4—5-балльный ветер в сочетании с сильным течением позволил нам пройти это расстояние за 72 часа.
7 августа 1965 г. нас встретили болгарские военные моряки. Теплоту их отношения к нам показывает самый обыденный факт, хорошо понятный всем плавающим: первым делом нам предложили воспользоваться пресным душем на кораблях. С огромным удовольствием смываем соль и усталость!
Перед уходом из Севастополя наши яхты принимали участие в спортивной части празднования Дня военно-морского флота СССР, а пришли мы в Варну накануне праздника ВМФ Болгарии. Нас сразу же пригласили на торжественное собрание. Над притихшим амфитеатром в ночном небе сверкали звезды. Внизу, в президиуме, товарищ Тодор Живков, женщины в черном — матери погибших болгарских героев-матросов, военные моряки, гости. За их спинами, из-за естественных кулис — кустов выглядывала девочка, которую, наверное, где-нибудь разыскивала мама. Каждая страна удивительна по-своему. Болгария с первой минуты поражала трогательной заботой о нас, дружеским вниманием к советским людям, бережным отношением к памяти русских, погибших в войнах за освобождение Болгарии. И если не поразило, то тронуло большое сходство болгарского и русского языков.
После торжественной части, как положено, был концерт. После каждой болгарской шла русская песня. Что это? Сильно развитое чувство вежливости или любовь к русским мелодиям?
Мы все-таки устали. Еще пять часов назад мы были в море. А значит были четырехчасовые вахты в довольно свежую погоду. Был сон «по-походному», когда тебя швыряет то на какие-то твердые предметы, то на спящего товарища. Было приготовление пищи, когда надо держать кастрюлю в руках, пока варится суп, если хочешь пообедать нормально, а не слизывать суп с обожженных ног... Но вот начались народные танцы. Куда девалась усталость? Болгарские танцы мы не раз видели в исполнении советских танцевальных коллективов. Но если бы не это плавание в Варну, мы так и не знали бы, что настоящий темпераментный болгарский танец исполняется с мягкостью и плавностью.
На следующий день были «Золотые Пески». Об этом замечательном месте отдыха сказано уже немало, и мы присоединяемся к общему выводу, что здесь много света, все легко, очень удобно и современно. Но вот мы спускаемся в подвалы «Монастырского двора». Полутемно, прохладно. С деревянных балок свисают связки лука и перца, какие-то травы. Вместо стульев длинные скамьи. Здесь мы пробуем вино, которое потом напрасно будем искать в магазинах: его пьют только здесь. На этикетке шепчутся монахи, очевидно, вспоминая, как славно они провели время, потому и вино называется «шушуканье».
Потом побывали мы в интересном месте, называющемся «Горный кыт». Под деревьями за большим столом обедала группа крестьян, приехавших сюда отдохнуть на воскресенье. Оказалось, земляки нашего водителя Ванчо; первым делом они заставили его дать обещание обязательно привезти нас в гости. С нами заговорила пожилая крестьянка, а мы потом долго гадали, она ли хорошо говорит по-русски или мы легко понимаем болгарский. Но где бы мы ни были, с кем бы ни говорили, всегда было одно чувство — с этим народом легко и просто, как дома.
Из Варны начинается поездка по стране. Она никем не запланирована, ее маршрут не разработан «Болкантури-стом». А главное — у нас мало времени. Надо иметь в виду, что все участники плавания проводили его во время своих отпусков, т. е. мы должны были уложиться в 25 суток; этот же срок надо было выдержать и для выполнения разрядных требований по дальним спортивным плаваниям. Следовательно, мы могли отвести не более недели на поездку по стране, полюбившейся нам с первого дня.
Короткое совещание с друзьями-болгэрами. И мы начинаем сухопутное путешествие с посещения места первой столицы страны — Плиски. По пути только на секундочку останавливаемся посмотреть «вбитые камни», которые когда-то были сталактитами морского дна. Первые строения Плиски относят к концу VII века, и тем не менее при раскопках обнаружены водопровод и остатки системы парового отопления. Осмотр музея и раскопок, беседа с экскурсоводом, и мы направляемся дальше — в Тырново. Это также бывшая столица, но уже XIII века и позднее. Наверное, если в Тырнове жить всю жизнь, то все равно каждый день этот город будет казаться другим, так живописно он расположен: лесистые горы, петли реки Янтры, бесконечные лестницы домов. В старую крепость хочется прийти просто так, посидеть с книжкой и посмотреть на город.
Затем город-памятник Плевен и, наконец, София. Незабываемы полтора дня в Софии, собор Александра Невского и, конечно, гора Витоша, с которой видна вся теперешняя столица. Здесь мы увидели каменную реку. Когда смотришь на громадные валуны, круглые и гладкие от времени и ветра, расположенные длинной лентой, поднимающейся, опускающейся, извивающейся, как настоящая река, хочется затаить дыхание. Кажется, что попал в мир иных соотношений, и сейчас выйдет именно тот великан, который выжимает воду из камня. И мы видим другой камень, обыкновенный ракушечник, рукой обыкновенного человека превращенный в произведения искусства...
Всем известно, что Шипка — памятник русским солдатам и болгарским ополченцам. Но в поездке по Болгарии возникает чувство, что не одна Шипка, а все города и села хранят память о погибших русских. Приезжаем в Пловдив. Дорогу наш водитель узнает, спрашивая у прохожих: «Как проехать к Алеше?» Оказывается, здесь памятник советским воинам нежно называют «Алешей». Подымаемся на вершину одного из семи высоких холмов, окружающих город, и сталкиваемся с перекличкой веков. На холме десятиметровая каменная фигура советского воина-автоматчика. Свободная осанка, спокойное лицо. А рядом, в пятидесяти метрах, памятник русским солдатам, погибшим за освобождение братского народа от турецкого ига.
Шипку надо увидеть своими глазами, только тогда осознаешь величие этого места. Перед подъемом обязательно осмотрите церковь со своеобразной архитектурой! К самому памятнику на перевале ведет лестница в 995 ступенек (один из нас ее не одолел — не позволил гипсовый сапог).
Потом были Казанлык, Карнобат, Бургас, и вот снова мы в Варне. Сколько раз за неделю нам пришлось пожалеть, что так быстро приходится расставаться с понравившимися нам местами и людьми!
Домик-музей Ботева. Нам хочется посидеть с крестьянами во дворике, увитом розами, но надо спешить! Пока собираемся к автобусу, всех приглашают на свадьбу, так как услышали русскую речь. Нам очень жаль обидеть, нам очень хочется посмотреть свадебный обряд,— но уже истекают все сроки, а впереди обратный переход и еще неизвестно, какая будет погода...
Мы все-таки попали в деревню нашего Ванчо. Едим вилками мед, необычайно вкусный бюрек, слушаем песенки его шестилетней дочери (включая «В лесу родилась елочка») и стихи сына, разговариваем с его матерью. Много, очень много сердечной благожелательности встретили мы за эти дни, но особо хотелось бы отметить Киру Ми-хову. Преподаватель-историк. Отправив дочь к бабушке, она затратила часть отпуска на то, чтобы познакомить нашу группу со своей родиной, помочь нам увидеть и полюбить Болгарию. И это ей и другим болгарским товарищам удалось.
17 августа 1965 г. Последние предпоходные хлопоты. В 19.00 наши белоснежные яхты покинули гостеприимную страну друзей. Стремясь избежать встречного течения, мы закладывали длинные галсы в море от берега, что при хорошей силе ветра (4—5 баллов) позволило преодолеть 228 миль за 74 часа. Пришли к знакомому входу в гирло Прорва и утром вошли в Дунай.
При подходе к местам впадения Дунайских гирл в море мы впервые столкнулись с явлением (знакомым, видимо, черноморцам), когда резко обозначается водораздел между светлой и спокойной дунайской водой и более темной и взволнованной водой черноморской. Попав на спокойную поверхность, сглаженную дунайской водой, мы облегченно вздохнули (не болтает, а скорость увеличилась, так как ветер одинаковый!). А второй раз, уже ночью, проходя маяк Сфынтул-Георге, мы пересекали водораздел с огорчением, при свежем ветре попадая на чисто черноморскую волну. Причем сразу не разобрались, что же это у нас на курсе, то ли толчея на отмели (очень было похоже), то ли подводные камни, вызывающие черные волны с барашками и кипением пены! Заскучали отдыхавшие, ибо качка резко усилилась; вахтенные насторожились.
Последний участок похода сначала штилевали (ночью); затем ветер усилился и мы, отказавшись от запланированного захода в Черноморское, обогнули мыс Тарханкут (238 миль были пройдены за 73 часа) и вечером 26 августа ошвартовались у причала Севастопольского яхт-клуба КЧФ. Наше возвращение было встречено приветственными ракетами с берега, да и мы по команде флагмана, переданной по радио, отвечали салютом, не жалея остатков ракет.
Всего пройдено более 950 миль за 300 ходовых часов; средняя скорость на отдельных участках изменялась от 2,7 до 3,7 узла, а за весь поход составила 3,2 узла. Вся материальная часть работала нормально; использовались и применялись все виды парусов (включая штормовые, спинакеры и топстакселя). Экипажи справлялись с заменой парусов достаточно быстро и днем и ночью, в условиях развитого волнения до 4—5 баллов и при ветрах до 5—6 баллов.
Один только раз был случай, когда на «Поиске» упустили стаксель-фал. Тогда самый легкий член экипажа, командир яхты Владимир Иванович Рыжов-Никонов надел рукавицы, встал на плечи самого высокого члена экипажа — им оказался флагман похода — и, держась за ванту и мачту, полез наверх...
Все участники похода отдают должное хорошей мореходности яхт класса «фолькбот».
Каждый из нас, вне зависимости от занимаемой должности, отстоял не менее 18—20 ходовых вахт. Вахты каждому приходилось стоять в любых условиях (дневных и ночных, в тихую и свежую погоду). Мы полностью разделяем точку зрения В. Н. Дерябина о пользе многодневных переходов, и в этом походе спланировали участки переходов в 72—82 часа (кстати, погода нам благоприятствовала в том смысле, что штилевать почти не приходилось).