Информация об изображении
Вид на Дворцовую набережную от Петропавловской крепости. Гравюра Б. Патерсона. Начало XIX в.
В Петербурге с первых лет его существования стали строиться военные и торговые суда. К невским берегам один за другим пошли из Европы торговые гости — корабли под разными флагами. Здесь появились и первые российские морские учебные заведения... Стоит ли удивляться тому, что, когда бы город ни праздновал свой день рождения, парад судов на Неве являлся непременной частью праздничной программы?
Вид на Дворцовую набережную от Петропавловской крепости. Гравюра Б. Патерсона. Начало XIX в.
Выстроились они в ряд, от мемориального домика Петра I на Петроградской стороне до Николаевского моста (ныне моста Лейтенанта Шмидта), и 16 мая 1903 г., когда торжественно отмечалось 200-летие северной столицы. Заснял их тогда знаменитый петербургский фотограф Карл Карлович Булла. Он и его коллеги, известные и неизвестные, оставили нам на память немало снимков, запечатлевших жизнь Петербурга прежних времен. Хранятся они в Центральном Государственном архиве кинофотофонодокументов в Санкт-Петербурге.
Несколько старинных фотографий мы представляем вниманию читателей нашего журнала.
Я люблю тебя, лодочник!
Очень быстро был прозван Петербург "Северной Венецией" — ведь кроме Большой Невы, прорезают его территорию невские рукава, многочисленные реки, речки и каналы.
Поначалу мостов город не имел. Самый первый на Неве наплавной плашкоутный появился лишь за год до смерти Петра I, в 1724 г. Так что было совершенно естественно передвигаться в городе по воде.
Сам "отец-основатель" плавал от берега к берегу на верейке, которую потом, 16 мая 1903 г., с почтением, парадом провезли на барже по Неве. Он и приближенных своих приучал к таким средствам передвижения. И надо заметить, выбрал для этого весьма оригинальный способ...
Несколько позже, чем было построено Адмиралтейство (1704 г.) и чуть раньше, чем начали строить суда на Охте (1720 г.), повелением Петра I устроена была верфь на берегу Фонтанки против Летнего сада, у впадения ее в Неву.
Верфь эта была названа Партикулярной, потому что делались здесь "по образцу европейских" суденышки "гражданские" — для частных лиц.
И некоторые — те, что из царского окружения — получали их, как тогда выражались, "безденежно". Более того, подарок оказывался принудительным. Государь желал, чтобы его "сотоварищи" освоили лодки и малые яхточки, пользовались ими постоянно, даже "во время бываемых великих ветров и штормов ходили без страху". Не знаю, для обучения ли вельмож, но устроено было при Партикулярной верфи даже "водоходное училище"...
При этом царь оказался столь требователен, что по воскресным дням заставлял всех владельцев дареных лодок собираться "целым флотом" на Неве и устраивал им смотр и "экзерциции".
Делать нечего: несчастные царедворцы, конечно, не были спортсменами, для них это катание на лодках — лишь отбывание государевой службы. Зато некоторые старинные историки смогли потом утверждать, будто бы те регулярные воскресные испытания служили доказательством существования первого столичного яхт-клуба, родившегося на берегах Невы еще в 1718 г., на два года раньше самого старого клуба в Англии!
Правда, и "скончался" этот яхт-клуб вместе со смертью Петра I. Однако привычка петербургских жителей использовать лодки, ялики, шлюпки как городское транспортное средство сохранилась на очень долгое время. На протяжении всего XIX в. они продолжали выручать горожан. Ведь постоянных каменных мостов на Большой Неве тогда имелось всего два: уже упоминавшийся Николаевский и Литейный; Дворцовый и Троицкий были наплавными — весной их наводили, а осенью убирали. Так что часто получалось быстрее добраться на Выборгскую или Петербургскую сторону по воде, наняв перевозчика.
"Бедные заречные театралы! — Сокрушался при этом один из современников в своих заметках. — Каково им возвращаться после спектакля в Александринском театре ветреной ночью в лодчонке, скачущей по темным волнам!" Случались ведь и неприятности. К примеру газета "Русский инвалид" сообщала в апреле 1860 г. о том, что один из яликов с семью пассажирами был затерт льдом среди Малой Невки против здания Таможни. Хорошо, рабочие со стоявших неподалеку судов по доскам подобрались к терпящим бедствие и переправили их на берег...
Яличник — когда-то это была очень распространенная профессия в Петербурге. Яличников не могли вытеснить ни извозчики, ни конка, ни даже появившийся в 1907 г. трамвай. Да вот вам доказательство — фотография, сделанная в начале XX в. Как видите, один перевозчик уже отчаливает от Адмиралтейской набережной, взяв на борт пассажира — господина в цилиндре...
Надо заметить, яличным промыслом заняться было не так просто. Желающий должен был обратиться с прошением в Городскую управу и, если та соглашалась заключить с ним контракт, то представить определенный денежный залог. Специальных испытаний, однако, не проводилось, но яличники сами себе их устраивали время от времени, проводя на Неве соревнования в скорости. Любопытных собиралось на набережных во множестве, газеты писали о победителях. Реклама!..
Всего-то и надо — лед да кураж!
Еще один снимок сделан в Петербурге за три дня до нового, 1912 года — на рождественских буерных гонках.
"Two things are necessary for ice-boating — ice and courage", или "две вещи необходимы для катания на буере — лед и храбрость", так написано в американской "Encyclopedia of Sports". Насчет льда и храбрости правильно замечено, все равно, как сказать, что Волга впадает в Каспийское море. (Но я бы лучше вместо слова храбрость употребила другое, доставшееся нам от французов: "кураж". В нем заложен еще и задор!) Жаль только, что американские энциклопедисты ничего не сообщили о российских буеристах.
Интересно, что само слово "буер" попало в русский язык в петровское время — точно в том звучании, как оно произносится голландцами: "bu-jer". И неудивительно — Петр I в Голландии бывал, работал плотником на верфи в Саарда-ме. Завезенное царем в отечество слово прижилось, его даже внесли в "Лексикон вокабулам новым".
Вокабула была новая, а обозначаемое им сооружение новинкой для российских людей вовсе не являлось. Северные поморы и жители берегов Ладоги и Онежья бог знает с каких времен ставили деревянные платформы на железные коньки и разъезжали по льду, ведя зверобойный и рыбный промысел.
Петр I же попытался приспособить буер к жизни построенной им молодой столицы. Эта попытка удалась ему менее, чем затея с приобщением вельмож к яхтенному спорту. Куража недостало; известно, что на буере только сам царь иногда и ездил.
Потом буер из столичного обихода надолго исчез. Может, и находились какие энтузиасты, но история об этом умалчивает. Например, в 1819 г. на верфи петербургского Адмиралтейства был построен, по словам "Энциклопедического словаря физкультуры и спорта", первый спортивный буер. Для кого, для каких соревнований — неизвестно. А о том, последовали ли за первым "спортивным буером" второй, третий и так далее, и вовсе неоткуда узнать. Остается довольствоваться случайными строками из обзора в известной столичной газете "Северная пчела" за май 1852 г. Их автор вспоминает "иные зимы, когда лед станет гладко" — тогда на Неве "являются буеры (парусные санки), и охотники до этих удовольствий, преимущественно англичане, катаются даже на взморье..."
Тем временем официальная история (уже упомянутый Энциклопедический словарь) подбрасывает новую информацию: дескать, в январе 1882 г. проведена была в Петербурге первая буерная гонка на дистанцию 32 версты (чуть больше 34 километров)... Ее проверить вроде бы просто — надо посмотреть газеты того времени. Только в них о той гонке ни слова. Видно, слишком новое и незнакомое для обывателя дело: заинтересуется ли? Про рысистые бега — пожалуйста!
Кстати, январь 1882 г. был в Петербурге морозным и вьюжистым. Газета "Голос" рассказала, что отправившийся 25 января от вокзала в Ораниенбауме в Кронштадт караван саней и кибиток с пассажирами оказался разметен по льду поднявшимся бураном, ураганный ветер поднимал в воздух кучеров и лошадей, и многие седоки позамерзали в пути...
Что можно сказать о буерном спорте в Петербурге с уверенностью, так это следующее: он начал развиваться здесь на рубеже XIX и XX вв. Вот уж когда в городских газетах стали достаточно регулярно появляться сведения о столичных буеристах и их состязаниях. "Вчера, несмотря на крепкий мороз, — сообщала, к примеру, "Петербургская газета" 20 декабря, по старому стилю, 1900 г., — по оледенелому взморью бесшумно, но красиво скользили легкие буэра, показывая при этом такую резвость, которой бы позавидовал любой паровоз." А уже в январе 1914 г. "С.-Петербургские ведомости" писали о "громадном развитии этого вида спорта" в столице: "Флотилия буеров насчитывает в своей среде до 50 саней-лодок"...
Буеристы, бывшие до того членами Речного яхт-клуба, даже решили организовать свой собственный Буероклуб, но развернуться не успели — в августе 1914 г., как известно, Россия уже была втянута в мировую войну.
Лучше Императорского!
С чувством искреннего слова
Возглашаю тост-привет,
Чтоб друзьями должно-чтимый
Клуб наш добрый, клуб любимый
Процветал на много лет!
Эти простенькие строчки петербургский литератор, теперь уже забытый, Алексей Иванов-Классик посвятил С.-Петербургскому Речному клубу. Среди немалого числа подобных клубов на невских берегах Речной был, пожалуй, самым известным и массовым. Известней даже, чем элитный и гораздо ранее появившийся Императорский яхт-клуб, членами которого были исключительно титулованные лица.
А Петербургский парусный клуб, или Петербургский парусный кружок, Петровский яхт-клуб или Гаванское парусное общество, Сестрорецкий, Шуваловский, Невский, Териокский и остальные и не пытались равняться с Речным ни по значению, ни по популярности.
Официальное рождение Петербургского Речного яхт-клуба состоялось 14 марта, по старому стилю, 1860 г. Но на самом деле (как было доложено участникам Первого Всероссийского съезда любителей и деятелей яхтенного и вообще водного спорта, состоявшегося в 1897 г.) начало клубу было положено двумя годами раньше. Тогда несколько приятелей объединились под шуточным девизом "Jack of all trades" ("Мастер на все руки"). Быстро нашлись и сторонники — уже в 1859 г. в их собрании состояло 40 любителей ходить под парусом, и они стали именовать себя Невским яхт-клубом.
Теперь можно было утверждаться официально: на свет появился устав, и клуб получил новое название, свой знак, форменную одежду и даже высокого покровителя — генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича.
Чем был привлекателен Речной клуб, в отличие от уже существовавшего тогда Императорского? В него могли вступить петербуржцы различного достатка и общественного положения. Тот же Иванов-Классик, чьи стихи здесь процитированы, вышел из семьи крепостных, торговал в Гостином дворе, сотрудничал в газете "Петербургский листок"... И один из князей Белосельских-Белозерских, которым принадлежал Крестовский остров, где клуб и обосновался. И известный архитектор Цезарь Кавос, и сыновья художника Федора Бруни, и В.И.Тайвани, владелец пароходиков, возивших пассажиров по Большой Неве... Дело в том, что членам этого клуба совершенно не обязательно было иметь собственные яхты и лодки, клуб приобретал их за свой счет.
Да-да, лодки тоже, потому что первые годы члены Речного яхт-клуба много занимались гребным спортом. Даже по случаю своего рождения первую гонку в конце июля 1860 г. провели они на гребных судах. Правда, сами выступали лишь как рулевые, а гребцами наняли профессиональных яличников и матросов. (Кстати, в программе этих гонок обозначены были также соревнования на лыжах по воде на дистанции в версту— туда и обратно. К сожалению, подробностей о том, как именно они проходили, писавшие о гонке газеты не сообщали.)
А первая парусная гонка состоялась только через месяц после гребной. Участвовали в ней восемь яхт, которые один из пароходиков, принадлежавших Тайвани, на буксире доставил к Северному маяку. Участники должны были обогнуть Южный маяк и вернуться к точке отправления. У победителя этот путь, писала газета "Русский инвалид", занял три часа.
Информация об изображении
Кубки Санкт-Петербургского Речного яхт-клуба, завоеванные на гонках в честь 50-летия клуба
К сожалению, победителей первых парусных гонок определяли приблизительно, и бывало немало обид. Естественно, со временем стала видна необходимость выработки определенной системы в организации соревнований. В клубе начали делить суда на разряды и соответственно им состязаться, определили специальные правила "для оценки в баллах гоночной силы яхт" и предложили таблицы учета времени... А в 1898 г уже все петербургские яхт-клубы приняли Общие правила парусных гонок...
Кубки Санкт-Петербургского Речного яхт-клуба, завоеванные на гонках в честь 50-летия клуба
Одна только спортивная работа С.-Петербургского Речного яхт-клуба тех времен заслуживает добрых слов. Но имелись еще очень важные стороны его деятельности, о которых сейчас, возможно, не все и знают.
Во-первых, клуб много способствовал развитию судостроения. Если в первые годы своего существования он покупал шлюпки и яхты за границей или заказывал на Охтинской верфи, то уже в 1866 г. основал собственную шлюпочную мастерскую. И пошла о ней слава, а суда, сходившие с ее стапелей, заслужили не одну высшую награду на выставках в России и за границей.
А во-вторых, в 1876 г. при нем были основаны Мореходные классы, позже преобразованные в Училище дальнего плавания Императора Петра Великого для подготовки штурманов и шкиперов коммерческого флота. Между прочим, и сегодня оно широко известно как Государственная морская академия имени адмирала С. О. Макарова.
...В июле 1910 г. С.-Петербургский Речной яхт-клуб устроил большой праздник по случаю своего полувекового юбилея. Запечатлевал на фото торжества такого рода в Петербурге обычно Карл Булла. Прибыл он со своим трехногим аппаратом и на Крестовский, 92. Заснял гостей, участников юбилейных гонок, здания клуба и его интерьеры, отдельно — набор роскошных серебряных призов, приготовленных для победителей.
Обратите внимание на снимок, сделанный у клубного бона. Видите отходящую от него моторную лодку? Тогда такие лодки представляли большую редкость в северной столице. Тем не менее соревнования в день рождения клуба были устроены и для них. По словам газеты "Новое время", "от шума и дыма некуда было деться".