Первоначально я собирался отправиться в это путешествие на современной стеклопластиковой лодке. Но когда, готовясь к плаванию, впервые попал на Шетландские о-ва, выбор судна определился сразу и однозначно — традиционная шетландская лодка, облик которой складывался здесь на протяжении веков. Прообразом ее дослужили, очевидно, норвежские суда времен викингов. Это лодка с удлиненным корпусом, имеющая одинаковые обводы носа и кормы. Весла на таких лодках не закреплялись, так что можно было грести в любом направлении. Шетландские рыбаки уходили на. них далеко в море в поисках улова. Этой лодке, выдержавшей проверку вехов, можно было доверить жизнь.
Но принять решение оказалось гораздо легче чем осуществить. Единственный оставшийся на островах строитель таких лодок — 70-летний старик — был по горло завален заказами. В конце концов после многомесячных бесплодных поисков мне удалось приобрести такую лодку у местного фермера. Это было почтенное судно — его возраст приближался к 70 годам. Я уплатил за него 150 английских фунтов (около 250 руб.) — согласитесь, цена немалая за вымазанное смолой суденышко, прогнившее по килю и имевшее к тому же немало пробоин. Но я не хотел никакого другого.
Получившая при втором рождении имя «Торра», лодка имела длину 5,5 м, ширину 1,8 м, высота борта у миделя составляла 0,5 м. К тому времени, когда лодка была отремонтирована и переоборудована, она стоила мне уже 500 фунтов (забегая вперед, надо сказать, что совершенное таким, казалось бы, дешевым способом путешествие обошлось мне в 3000 фунтов).
Основной проблемой было обеспечить безопасность плавания. Хотелось сделать «Торру» не только непотопляемой, но и самовосстанавливаю-щейся. Посоветовавшись с местными специалистами, я решил вдоль бортов на высоту 250 мм над ними установить блоки плавучести из пенопласта. Блоки должны были быть длиною по метру, а в глубину доходить до самого киля. В 120 мм ниже планширя надо было соорудить небольшую палубу. Под палубой — три водонепроницаемых отсека для хранения продовольствия и снаряжения. Этой палубе предстояло служить лежанкой, а для защиты от брызг над ней надлежало сделать тент высотой в середине 460 мм (увеличить высоту тента я не рискнул — это бы сильно повысило парусность).
Спасательное оборудование составили надувной четырехместный плог, аварийный радиопередатчик, спасательный жилет и дюжина сигнальных ракет. Для плавания в полярных водах я был, казалось (и как выяснилось — напрасно), достаточно хорошо экипирован — термальное белье (с подогревом) и морской непромокаемый костюм. Закупая восьминедельный запас пищи, я принял за основу рацион арктических морских пехотинцев. У меня была солидная аптечка. Среди прочего оборудования на борту были водоотливная помпа, три пары весел, плавучий якорь и достаточное количество канатов.
Этот рейс должен был потребовать от меня больших затрат физической энергии. В мою восьмимесячную тренировочную программу вошли 500-мильный поход по Исландии, ежедневные пробежки с 10-килограммовым грузом за спиной. Каждый вечер перед сном я по 50 раз отжимался на руках.
Все свободное время до предела было заполнено закупкой снаряжения и провианта и доставкой его на Шетландские о-ва. Опробовать «Торру» мне удалось лишь за четыре дня до старта — и тут выявилась ошеломляющая новость: мои блоки непотопляемости не выполняли функций самовосстановления лодки. Кроме того, два из трех люков протекали и мне пришлось все продукты упаковать более чем в 300 полиэтиленовых мешков.
21 июня 1975 г. я вышел в плавание из Леруика на Шетландских о-вах. Стояла прохладная, но ясная погода. Я отнюдь не прирожденный моряк, поэтому приступ морской болезни не заставил себя ждать. Он надолго уложил меня на палубу под тент, но, к счастью, успел пройти до того, как налетел первый шторм. Ненастье пришло с северо-запада. В течение трех дней я сидел, судорожно вцепившись в борта лодки, не рискуя забраться под тент и вздремнуть хотя бы пару часов. До изнеможения приходилось работать на помпе — волнение достигало восьми баллов, и потоки воды устремлялись в лодку.
О том, чтобы приготовить пищу, не могло быть и речи. Я питался сардинами и шоколадом, запивая все это бренди, чтобы хоть немного согреться. На третью ночь совершенно измотанный я заполз под тент, завернулся в одеяло и попытался уснуть. Это едва не кончилось трагически — «Торра» потеряла плавучий якорь и стала бортом к волне. Обо всем этом страшно вспомнить. Я привязал к руке аварийный передатчик и не раз уже обращал взор к небесам...
Информация об изображении
У одного из фермеров была найдена подходящая лодка. Ей было около семидесяти
Наконец меня, посиневшего от холода, подобрал шотландский траулер. На его борту я провел восемь часов. Шторм утих. Лодка была цела, и к моему восторгу команда траулера подарила мне новый плавучий якорь.
У одного из фермеров была найдена подходящая лодка. Ей было около семидесяти
Стоит спокойная погода. Несколько дней гребу почти непрерывно. Готовлю на портативной плитке рис с говядиной и соусом — мое любимое блюдо. Великолепны закаты, окрашивающие небо сполохами малинового и пурпурного цвета.
Ветер свежеет. С запада идут высокие волны. Но я уже верю в свою «Торру» и забираюсь под тент, ни о чем не беспокоясь. Со всем снаряжением лодка достаточно тяжела и у нее мало шансов перевернуться.
От Шетландских о-вов до Норвегии по прямой порядка 200 миль. При хорошей погоде на гребной лодке это расстояние можно покрыть за неделю. Но погода ко мне не благоволила, и норвежское побережье показалось на горизонте только на 14-й день плавания.
Я приободрился, но утром налетел северо-восточный шквал и вынес «Торру» в открытое море. Целых 60 часов лежал я в отчаянии под тентом, а в это время лодку сносило на юг. Бурное море не давало возможности воспользоваться секстаном, встреч с проходящими судами не было, и я не знал, где нахожусь. Подозревал, что отнесен к югу Норвегии и даже имею шансы быть выкинутым на датское побережье.
Но мои худшие предположения не оправдались. Меня обнаружило датское военное судно. Теперь я знал свои координаты. Вспышки света на горизонте — огни маяка на о. Утсира в ста милях от Бергена на норвежском побережье. К этому острову я и направил свою лодку. После двенадцати часов непрерывной гребли я был близок от цели, но выбился из сил и уснул. На следующий день 10 часов на веслах — и меня приветствуют рыбаки на Утсире.
День отдыха — и «Торра» снова в пути. Курс — на Нордкап. После перехода через Норвежское море я предполагал, что мне предстоит беспечное плавание вдоль берегов Норвегии. Выглядело это не совсем так. Протяженное и суровое норвежское побережье представляет собой лабиринт фиордов, рифов и шхер. От о. Утсира я отошел в ясную тихую погоду, а у побережья Норвегии попал в непроницаемый густой туман, в котором трижды едва не погубил лодку. В растерянности я греб то в одну, то в другую сторону, ие доверяя ничему — в том числе и компасу. Лишь под вечер в сумерках прорезались очертания домов, где я и нашел пристанище.
В среднем провожу на веслах по 12 часов в сутки. Самое большое мое достижение — 37 миль за 17 часов гребли. Часто иду ночью: меньше пароходов и стихает северный бриз — мой основной противник.
Запомнилось прохождение печально известного навигаторам участка побережья в районе Стад. С северо-запада надвигался шквал. Я с ужасом смотрел на неприступные скалы по правому борту. На счастье мне удалось укрыться в маленьком фиорде до того, как ветер набрал полную силу.
Прошло уже девять недель моего плавания. Запасы пищи на борту истощились, и чтобы пополнять их. я вынужден часто причаливать у поселков на побережье. Давно пересечен Северный полярный круг. По мере приближения к цели главным препятствием становятся отливные течения. Милях в шести от города Тромсё, к примеру, я вынужден был вообще бросить весла — было не выгрести против течения.
Все время очень мерзну. Пальцы рук сводит от усталости, а ноги ноют от неподвижности. В 60 милях от Нордкапа я почувствовал себя так плохо, что вынужден был остановиться для отдыха на о-ве Сёрё.
К вечеру, когда я уже должен был достигнуть Нордкапа, неожиданно яростный южный бриз вынес «Торру» в открытое море. Еще одна тяжелая ночь — и я ступил на Нордкап.