Плавание яхт «Командор Беринг» и «Надежда» по маршруту Беринга

Вот уже более десяти лет продолжаются походы яхт Дальневосточного высшего инженерного морского училища имени Невельского по тихоокеанским маршрутам кораблей Великой Северной экспедиции 1725—1743 годов, путями В. Беринга и А. Чирикова.

В истории России этой экспедиции принадлежит особая роль. Корабли экспедиции бороздили воды Тихого и Северного Ледовитого океанов, достигли побережья Северной Америки. Отдельные отряды ее работали на огромном пространстве от Новой Земли до Чукотки, от Таймыра до берегов Японии, составляя описания северных и восточных берегов континента, впервые положили на карту огромные массивы суши, острова и моря, о которых никто еще не имел достоверных сведений.

Совместное плавание яхт «Командор Беринг» ДВВИМУ и «Надежда» Дальневосточного морского пароходства было попыткой повторения маршрута Второй Камчатской экспедиции В. Беринга к берегам Америки на пакетботах «Св. Петр» и «Св. Павел». В мае 1741 года, выйдя из Авачинской бухты на Камчатке, где теперь расположен названный в их честь город Петропавловск, пакетботы достигли Аляски. (Там, где они бросали якоря, расположены сейчас города Ситка и Якутат.) При возвращении «Св. Петр» был выброшен штормом на неизвестный и необитаемый остров, позднее названный островом Беринга, где сам командор и многие члены его экипажа погибли. Современники называли Вторую Камчатскую экспедицию самым дальним и трудным плаванием российских моряков.

Яхтам предстояло пройти более 5000 миль по маршруту Петропавловск — о. Беринга — Датч-Харбор (США) — Ситка (США) — Якутат (США) — Датч-Харбор (США) — Петропавловск.

Впервые советские яхтсмены шли через Тихий океан. Да и разрешения на заходы в порты США были получены довольно поздно, поэтому пришлось срочно, буквально за две недели, завершить снабжение экспедиции продуктами, теплыми вещами, навигационным оборудованием, спасательными средствами, инструментом и многим другим, а затем предъявить яхты Моринспекции и Спортсудорегистру на годность к плаванию в открытом океане. Задача усложнялась еще и тем, что яхте «Командор Беринг», участвовавшей за три месяца до этого в сложнейших парусных гонках у берегов Австралии, требовался довольно серьезный ремонт (в частности, надо было изготовить новое перо руля). Поэтому участникам экспедиции, курсантам ДВВИМУ А. Басаргину, И. Шкредову, В. Крылову, С. Скворцову, Д. Шаромову, Б. Дедкину и преподавателям О. Причкину и В. Попову приходилось проводить на водной станции практически все свободное время. Пароходство представляли яхтсмены В. Манн, Б. Метелев, Е. Панкратов, М. Узикаев, А. Завизионов, С. Губик, Г. Силантьев, многие из которых — бывшие сотрудники или воспитанники ДВВИМУ.


Но вот, наконец-то, все позади. Яхты на борту теплохода «Пестово» отправляются в Петропав-ловск-Камчатский. Но работа не прекращается: чиним паруса, проверяем такелаж и рангоут, укладываем и закрепляем оборудование... В общем, наводим необходимый походный порядок.

13 июля в 15 часов провожаемые жителями и яхтсменами Петропавловска, под разноцветными сполохами ракет и фальшфейеров отваливаем от причала морского вокзала и под парусами движемся к выходу из Авачинской губы. Солнце. Ветер ровный, волны нет, но вскоре выясняется, что «Командор Беринг» («Цетус») даже при уменьшенной парусности идет значительно быстрее «Надежды» («Конрад-45»). Поэтому, чтобы не «убежать», меняем обычный грот на штормовой. Любуемся величественными берегами и вулканами, проплывающими мимо нас. Несколько прохладно — приходится надеть шерстяные костюмы и меховые куртки.

Берингово море встречает трехметровой волной. Ветер довольно свежий, но попутный, поэтому 300 миль до о. Беринга проходим довольно быстро — за двое суток. При плохой видимости, в тумане, становимся на якорь в бухте у единственного на острове села Никольское. «Надежда» приходит через 12 часов. На будущее решаем — не отрываться друг от друга более, чем на 3 мили, чтобы не терять радиосвязь. Берега острова причудливые, красивые, но суровые — в горах и в некоторых местах у кромки воды лежит снег (это в июле-то!). Леса нет. Трудно представить, каким образом здесь почти год смогли прожить члены экспедиции В. Беринга.

Острые скалы южной оконечности о. Медный — последняя наша земля. Большое стадо сивучей, выбравшее их для своего лежбища, разноголосым ревом, который слышен мили за три, провожает нас в открытое море. Как ни странно, но море спокойно и даже, пожалуй, безжизненно. Кораблей нет, лишь изредка попадаются длинные, бурые, похожие на чудовищных змей, ранее невиданные трубчатые водоросли, да иногда проплывет рядом малый кит-полоса-тик или стая дельфинов. Ветер слабый и дует точно в направлении генерального курса, но длинная зыбь не дает идти в фордевинд — хлопают паруса. Приходится продвигаться бакштагами. И все бы хорошо, но нот «Надежда» безнадежно отстает.


Сначала мы пытаемся ходить вокруг нее кругами, уходим вперед, ложимся в дрейф, пропускаем ее, догоняем, набиваем паруса в «доску» и придумываем массу всяких парусных хитростей для того, чтобы не оторваться. Все это можно делать днем при хорошей видимости, а ночью или в тумане такие «маневры» превращаются в изнурительную и нервную работу. Но нет худа без добра: считаем все это тренировкой, или, как говорят ребята, МПУ — «малыми парусными учениями». Наконец находим оптимальное решение — берем полку рифов на штормовом гроте, пропускаем «Надежду» вперед и с выбранным втугую стакселем становимся к ней в «отработку». «Надежда» же несет все пять парусов. Теперь бы только не вильнуть в сторону. Ночью ориентируемся по топовому огню на бизань-мачте «Надежды» и по рации уточняем координаты друг друга. В результате мы только на четырнадцатые сутки подходим к о. Уналашка, где расположен первый пункт нашего захода — Датч-Харбор.

Настроение приподнятое — скоро помоемся, обсушимся, отдохнем. Но на запрос по рации о возможности захода в порт нам предложено немедленно покинуть территориальные воды США до выяснения обстоятельств. Да, конечно, разрешение на заход есть, но вот сроки, якобы, не уточнены... Понимаем — с бюрократией у них тоже все «в порядке», поэтому срочно покидаем прибрежную зону и ложимся в дрейф, стараясь не очень удаляться от острова, что сделать довольно нелегко, так как, похоже, надвигается шторм. На следующий день получаем разрешение на... якорную стоянку у берега в пяти милях от него. Но для нас, после холодной и мокрой ночи, и это уже счастье.

К месту стоянки нас провожают яхта и катер с небольшой делегацией во главе с мэром города на борту. Вечером устраиваем совместный праздничный ужин и получаем разрешение на завтрашний заход в порт.


В Датч-Харборе мы простояли только сутки: надо было наверстывать время, потраченное на подготовку к походу. Впечатлений, однако, масса.

Необычно (или наоборот — сами не разобрались) оказалось то, что город этот чем-то неуловимо похож на любой наш рыбацкий поселок или рыбокомбинат. Вот только лишь необычна экзотически суровая природа с гордыми орлами, сидящими на скалах; по реке с мелодичным названием Иллюлюк идет на нерест кета, которую никто не ловит и вроде бы даже не замечает... И жаль, конечно, что никто не говорит по-русски, хотя и ведут себя, и одеты как-то по-нашему, просто. По плану у нас заход сюда и на обратном пути, а сейчас — снова в море.

Залив Аляска встретил не совсем ласково: сразу же после выхода из пролива Унимак, который славится своими сильными, до 9 узлов, течениями, попали в жестокий шторм. Здесь-то мы и прочувствовали всю тяжесть подвига первопроходцев экспедиции Беринга, шедших в неизведанное без карт и той навигационной аппаратуры, что была у нас.

Волны высотой 7—9 метров прокатывались по палубе яхты и били в борт с такой силой, что, казалось, вот-вот пробьют его насквозь. Пасмурная погода, постоянная сырость (сушиться было негде) и низкая температура (около пяти градусов тепла) заставили нас надеть на себя все, что могло хоть чуть-чуть согреть: шерстяные и ватные костюмы, меховые куртки, шапки и рукавицы. При работе на палубе поверх всей этой одежды приходилось натягивать по два непромокаемых костюма — один потоков влаги не сдерживал. Снять, а затем надеть негнущимися руками на своего товарища мокрые непромоканцы при дикой качке внутри яхты — весьма нелегкое дело. Поэтому процесс смены вахт, особенно ночью, затягивался до 30—40 минут.

Ребята шутили: «Космонавтам легче — у них невесомость и шесть степеней свободы, а здесь — шесть степеней принудительного движения». Обязательной частью вахтенного снаряжения был страховочный пояс, которым каждый из нас пристегивался к специальному штормовому лееру.

Штормовые ветра преследовали нас в течение всего перехода через залив, меняя свое направление с встречного на попутный. Тем не менее через восемь суток, преодолев свыше 1300 штормовых миль, мы при ровном ветре подошли к острову Баранова, на котором находится г. Ситка, бывший Новоархангельск — первое поселение русских в Америке.

Бледное утреннее солнце, разогнав предрассветный туман, осветило сказочную картину: «Командор Беринг» застыл среди великого множества больших и малых островов, поросших хвойным сине-зеленым лесом. Лес поднимался прямо с уреза черно-фиолетовой воды, отражаясь в ней, как в зеркале, а на заднем плане сверкали белизной заснеженные вершины величественных гор. Меж островов, в дымке, металлическими мачтами, аркой железобетонного моста, белыми контурами домов проглядывался город. Радость при виде этой идиллии охватила наши экипажи. Но суровая действительность очень скоро вернула нас на землю — нам снова запретили заход.


Ну, что ж, дело привычное, уходим за пределы территориальных вод и ложимся в дрейф на... двое суток.

Однако интерес общественности, да и реклама, наверное, сделали свое дело. Над нами кружат вертолеты, фотографируют. На рассвете рядом с нами приводнился гидросамолет с репортером местной газеты, который тут же, не заходя на палубу яхты, взял интервью у членов экипажа.

Город Ситка — известный на Севере центр туризма. Каждый день сюда приходят пассажирские суперлайнеры с многочисленными туристами, желающими подышать свежим воздухом, пообщаться с девственной природой — половить красную рыбу и поохотиться в тайге, полетать над горами на специальных экскурсионных самолетах и, конечно же, познакомиться с уникальной историей Русской Америки.

Бережное отношение ко всему сохранившемуся русскому является как бы частью образа жизни местных жителей. Это и хорошо сохранившиеся русские форты и бастионы для защиты от набегов индейцев, и бережное отношение к русскому кладбищу, и ежедневный подъем флага русско-американской компании, которой не существует уже более 150 лет, и самая большая среди многочисленных церквей и монастырей русская православная церковь, и танцевальный ансамбль «Новоархангельские девчата»... Приход двух советских яхт явился, конечно же, незаурядным событием для жителей Ситки. Поэтому на причале Северной гавани нас встречала хлебом-солью делегация общественности города во главе с мэром Джоном Дабсвичем, который первым принял наши швартовные концы и тут же пригласил на торжественный ужин.

Каждый из тех шести дней, что мы провели в Ситке, был разнообразен и до предела насыщен событиями. Многочисленные экскурсии по достопримечательностям города и его окрестностям, посещение музеев и церквей, воздушные и морские прогулки, общение с жителями и туристами оставили неизгладимое впечатление. Сотни людей выстраивались в очередь (что для американцев совершенно непривычно), чтобы попасть на яхты, посмотреть, потрогать, поговорить, познакомиться с теми самыми, как они говорили, «сумасшедшими русскими», которые таким сложным холодным маршрутом северных широт Тихого океана привезли с собой тепло мира и дружбы. И надо было видеть, с каким восхищением они это говорили. В свою очередь и мы использовали любую возможность для знакомства с привычками, образом жизни и обычаями людей этой, пока еще не очень-то знакомой нам страны.


Американцы очень любят путешествовать и водному туризму при этом отводится значительная роль. В Ситке имеется четыре обширные гавани (их причальные пирсы с воздуха напоминают зубья гребенки), к которым ежедневно швартуется несколько сотен различных плавсредств со всех уголков США и Каиады. Здесь и яхты, и катера самых разных размеров и конструкций. Путешествуют все от мала до велика, в одиночку и экипажами. С некоторой завистью мы смотрели на навигационное оборудование яхт, но особое восхищение вызывали специальные печки для обогрева внутренних помещений, работающие на дизельном топливе, создающие уют и комфорт при любой погоде и температуре воздуха. Уж нам-то они бы явно не помешали.

Наступала пора осенних штормов. Заканчивались и наши отпуска. Идти в Якутат было уже некогда.

Обратный путь был труднее и длительнее. Тайфуны и циклоны двигались вместе с нами. Очень трудно в этих условиях было держаться хотя бы в пределах радиосвязи с «Надеждой». Один раз штормом яхты разметало более чем на 80 миль, и только на третьи сутки мы нашли друг друга.

Для пополнения запасов воды и топлива зашли на двое суток в уже знакомый Датч-Харбор, где были очень тепло встречены местными жителями и рыбаками. Но надо было спешить домой. Обратный переход через Берингово море был совсем не похож на переход «туда». Люди и яхты устали — начали рваться паруса, ломался рангоут. Вот когда приобрели значение качество подготовки к походу и дни изнурительных тренировок. Вышел из строя двигатель и нам пришлось перейти на жесткий режим экономии электроэнергии, которая подавалась только на питание приборов и рации. Очередное ухудшение погоды заставило искать защиты у скалистых берегов о. Атту, где мы очень скоро поняли, что лучшего укрытия, чем Авачииская бухта, нам не найти. Правда, до нее еще свыше 500 миль...

Ровно через два месяца с начала похода, преодолев последний тайфун по имени Фабиан, яхты успешно пришвартовались к центральному причалу морского вокзала Петропавловска-Камчатского. Короткий отдых, погрузка на теплоход — и но Владивосток, в родкое училище.

Экспедиция «Беринг-88» не стала полным повторением похода командора Беринга к берегам Америки. Скорее, она открыла новую серию парусных походов по тихоокеанским маршрутам русских мореплавателей.