Перед вылетом на Канарские острова, где меня ожидала яхта, я накупил всякой всячины, главным образом толстые лески и крупные крючки и блесны. Еще был у меня аварийный набор для ловли морской рыбы, тот что входит в спасательный комплект лодки "ЛАС-5" с торпедоносца "ТУ-16" — подарок моих друзей-летчиков в бытность службы в ВМФ на Северном флоте (так и пролежавший до конца поездки в дальнем углу рюкзака).
После 20 января, когда 13 лодок отправились в путь через Атлантику, мы начали плавание южнее Канарских островов, в самом "хвосте" растянувшейся на сотни миль лодочной армады. На яхте — 55летний капитан Питер Хогден и два его помощника 27-летний Иохан Хуурман и 38летний Фил Скэнтлибури — кажется, говорили только о рыбалке.
Два тунца и дьявольская рыба
Первого тунца килограмма на полтора Иохан поймал между островами Гомера и Иерро. Это было торжеством для рыбаков и испытанием для меня, потому что блюдо — стейки с гарниром из отварного риса — я готовил в сильнейшую качку. Второй тунец был великолепен — килограммов на 10, а это уже проблема. Наш холодильник работал только при стоянке у причала, так что половину мы пустили на стейки, а половину я засолил, сделав надрезы и выставив на палубу у мачты. Но ничего хорошего из солонины не получилось. Я перевел полкружки доброго испанского оливкового масла, но рыба эта сухая, и к тому же ее двухцветность — белые и коричневые пласты — не создает впечатления деликатесного блюда. Впрочем, всего этого я до некоторого времени не высказывал. Короче, соленье никому не понравилось, и оно ушло на корм рыбам.
Замечу, что на яхте царил эдакий театрализованный ажиотаж в отношении рыбалки. Каждая вахта начиналась с восклицаний и заклинаний: "Фиш, фиш, фиш". При этом проверялись оба спиннинга и толстая капроновая снасть с ужасающих размеров крючком, тайно рассчитанная на акулу. Какой рыбак в океане не мечтает выудить акулу, и не только потому, что начитался Хемингуэя! Природа азарта — в спортивной борьбе, а не в погоне за вкусным мясом...
Дорада, дорада
Перед долгожданной дорадой был еще один тунец. Ничтожный. Килограмма на полтора. А говорю я об этом так потому, что все мы жили в ожидании дорады. Эта благородная рыбка внешне слегка похожа на семгу, однако белая, как нельма или муксун, но почитаемая на Канарах и на островах Кабо-Верде как деликатес: нежный вкус, отсутствие мелких костей. Подают для еды целиком, выпотрошенной, естественно, как правило, в английской манере — с чипсами (попросту с жареным в масле картофелем фри). Культ дорады на Канарских островах столь высок, что даже самое популярное пиво здесь носит название "Дорада". Кружка этого любимого для канарцев и испанцев напитка в любом баре — 2.5 евро, что в пять раз дороже литрового пакета приличного испанского вина с континента. Вот и говорите после этого об испанской культуре винопития!
Первая дорада килограмма на два попалась 9 февраля. В это время мы неслись со спасенным гребцом на остров Сал в архипелаге Республики Кабо-Верде. Спрос на этот деликатес был столь велик, что я посчитал возможным даже как кок не участвовать в трапезе. В противном случае порции могли бы показаться оскорбительно малыми для чувствительного желудка рыбака, особенно автора поимки — Иохана. Я довольствовался овсянкой, благо у меня родилась программа похудения задолго до этого и поэтому игнорировал пресловутые стейки из тунца. Кстати, их я невзлюбил еще в 2000 г. на яхтенной регате в Хорватии. Эта рыба гораздо хуже жареного лосося — тоже не ахти какого лакомства, конечно, по сравнению с окунем, треской и судаком. Думаю, это просто реклама, поскольку, на мой взгляд, в тропиках вообще приличной рыбы нет, и наша северная "благодать" даже в здешних супермаркетах никогда не появляется. Извините, может это некий северный патриотизм, но на безрыбье — дорада действительно хороша...
Акула на рейде порта Таррафал
Никто не ожидал от меня такого подвоха. Мы стояли на рейде порта Таррафал, что на острове Сан-Николау. Поздно вечером Питер, Фил и Иохан ушли на нашей динги на "дринкинг", а я, томясь тщеславием после вылова глупого группера, достал свою снасть с леской на жестяной банке, наживил крючок кусочком свиного окорока, опустил снасть за борт и отправился спать. Лишь поутру задребезжавшая банка подняла меня на ноги. Я с трепетом бросился выбирать снасть, на конце которой болталась уставшая от борьбы. акула. Я так вопил, что все проснулись, похватали свои цифровые видеокамеры и мой "Кодак" и, слава Богу, засняли меня в момент торжественного подъема главного морского хищника. Хищник был вял от борьбы, но прекрасен и, как потом выяснилось, вполне съедобен. Мне было неудобно — это должен был сделать кто-то из обладателей "крутой" оснастки для ловли таких монстров океана. Но монстр был невелик, и мои коллеги простили мне нечаянный вызов и уплетали акулу вместе с последней порцией свежей картошки из супермаркета с острова Гомера. Впереди маячили сухомятка, сублиматы, порошки, китайская лапша и прочие гадости прогресса для долго путешествующих.
Летучая рыща и настоящая дорада
Наверное, каждый наслышан о летучих рыбах, которых в наших энциклопедиях называют долгоперами. Авторы этой версии в жизни не видели столь удивительных созданий. Года за два до этого я слышал от Федора Конюхова, что он даже ел этих залетавших на борт яхты рыбок.
Как всякому дилетанту, мне везло. В тот самый момент, когда наши рыбаки вернулись с рынка в Минделу с богатым уловом серры (по одному евро за два килограмма), я вытащил на их глазах некое страшилище, которое оказалось летучей рыбой. Она закричала, словно птица, когда для фотографирования я бросил ее на тиковый настил скамьи в кокпите.
— Да отпусти ты ее, — Фил и тот не выдержал воплей несчастной крылатой "птицы". После интенсивного фотографирования мы с Филом освободили пленницу от крючка и бросили за борт. Сложив свои прекрасные плавники-крылья, она мощно вильнула хвостовым плавником и тут же исчезла в глубине моря.
В начале марта мы навсегда покинули Республику Кабо-Верде. Сражаясь со встречным штормом, спешили к нашим гребным лодкам. И вот однажды ночью послышалась трещотка главного спиннинга. Тут же выбрали лески двух других спиннингов, чтобы будущая добыча не перепутала дорогостоящие снасти. Это была дорада. Не меньше пяти килограммов. Так был достигнут апофеоз в рыбалке, хотя, двигаясь на запад с мощным попутным северозападным пассатом, мы не подозревали, что начнем таскать неведомых для меня самых крупных рыбин в тропической Атлантике.
Долфин-фиш — самая рыхлая рыба атлантики
В три тридцать — это я запомнил — Иохан, Питер и подоспевший Фил втащили в кокпит какое-то существо с горбатой головой. Поначалу я подумал: "Не дельфина ли они вытащили?", но, оглушив рыбину рукояткой от шкотовой лебедки, наши рыбаки торжествующе подняли за хвост почти метровую рыбину, и тут же сработала моя вспышка. Поймать самую большую рыбину всегда приятно, невзирая на ее вкус в приготовленном виде. На мое несчастье как кока через четыре часа они вытащили вторую такую же рыбину. Так, я впервые увидел долфин-фиш, или, говоря по-русски, дельфинью рыбу. Весь день готовил жаркое и варил впрок куски этой рыбы. Но она была столь нежной, что пяти минут на сковородке хватило, чтобы цельные куски (пресловутые стейки) рыбы превратились в обычное бесформенное месиво. Мне даже показалось, что это вовсе и не рыба, а какая-то белотелая русалка. Ни вкуса, ни запаха. На ланч и обед хватило сил съесть рыбу со спагетти, сдобренным томатом, перцем, горошком и шампиньонами. Утром следующего дня я, с молчаливого одобрения главного рыбака Иохана, выбросил спроворенную накануне еду за борт.
Мы уже жили очередными встречами с лодками, гребцами, которые тоже делились своими удачами в рыбалке. Но главное — впереди маячил Барбадос. Америка, наконец, стала совсем близко, и две с половиной тысячи миль приближались к концу. Еще четыре долфин-фиш попадались на наши спиннинги, но, вооружившись парусными перчатками, Иохан с Филом прижимали рыбин к срезу кормы, пассатижами вынимали из пасти крючок и выпускали их восвояси. За три дня до прибытия на Барбадос мы поймали пятикилограммовую дораду, извлекли из самых потаенных углов остатки свежего лука и пару картофелин, сварили спагетти, открыли две банки с маслинами и устроили пир в честь этой самой приличной рыбы. В оставшиеся дни я молил всевышнего не посылать нам ни глупого тунца, ни рыхлой долфин-фиш. От греха подальше мы попросту смотали лески и спрятали спиннинги в капитанскую каюту. Похоже, что мои друзья молчаливо согласились, чтобы дорада завершила наш сезон. К Америке мы подходили без всяких снастей на корме, и нас уже вдохновляло жемчужное ожерелье огней тропического рая, именуемого островом Барбадос. Мы предвкушали знакомство с этой страной размером 2 5 на 30 километров и вовсе не думали о рыбалке, которая занимала нас долгих два месяца в тропиках Атлантики.
Василий Галенко, Атлантический океан, январь-март 2004 г.