Жадность сгубила
25 февраля 1860 г. колесный пароход «Нимрод», имея на борту 45 пассажиров и груз, под командованием капитана Лайелла вышел из Ливерпуля в Корк. Через двое суток, когда судно находилось в Ирландском море, его паровая машина мощностью 300 л. с. вышла из строя. Проходивший мимо трансатлантический лайнер «Сити оф Пэрис» предложил взять «Нимрод» на буксир. Однако капитан Лайелл, которому цена буксировки в ближайший порт показалась слишком высокой, стал торговаться. Капитан трансатлаитика пошел на уступки, но и новая цена не устраивала Лайелла. Тогда капитан «Сити оф Пэрис» предложил наиболее подходящее для обоих условие: он буксирует «Нимрод» в порт а владельцы пароходов сами определяют стоимость оказанных услуг. Однако и это «джентльменское соглашение» не устраивало капитана Лайелла, хотя он отлично знал, что надвигается шторм. Видимо, своих владельцев капитан боялся еще больше.
Дав прощальный гудок, «Сити оф Пэрис» поднял пары и скрылся за горизонтом. «Нимрод» же, поставив паруса, попытался отойти от опасного берега, но через несколько часов шторм вынес его на подводные рифы мыса Сен-Дэвис. Сотни людей видели с утесов, как прочное 600-тонное судно за несколько минут превратилось в груду плавающих между скал обломков. Поскольку помощь оказать было невозможно, все 45 пассажиров и команда «Нимрода» с его капитаном погибли.
Не шутите с автоматикой
Разное бывает в дальних плаваниях. Об одном забавном эпизоде рассказал английский журнал «Етинг Мансли». Некий яхтсмен-любитель однажды в одиночку переплывал Атлантический океан. Его яхта была сделана по последнему слову техники, люки и дверь каюты снабжены сверхсложными замками. Как-то днем он смазывал в каюте замок двери, сняв его со стопора. Потом вышел на палубу, а дверь... захлопнулась. Это означало. что он оказался без еды и одежды. Далеко за кормой остались Канарские острова, до Барбадоса — конечной точки маршрута — надо было еще пройти не менее пятисот миль.
Моряк хорошо представлял, как будет голодать и мерзнуть по ночам на палубе при пронзительном ветре. Наступила первая ночь. Яхтсмен лег голым телом на холодную палубу и долго смотрел на мигающие звезды. Думалось о тепле в каюте и еде, которая была совсем рядом, но в то же время недоступна. С отчаяния он крепко заснул, а проснулся от жуткого холода и голода: казалось, что он не ел целую неделю.
Яхтсмен готов был разнести в щепки свою сверхпрочную и автоматизированную каюту, куда не проникнуть ни воде, ни спруту, ни акуле, ни самому черту. Неудачник весил более ста килограммов, голод разбудил в нем ярость, и он, ухватившись за гик, раскачался и ногами высадил и замок, и дверь и всю переборку.. После этого плавания у яхтсмена появилось определенное недоверие к сложной технике, а осмотрительность стала основным правилом в жизни.
Клад — в якоре!
Прошло три века Французский кладоискатель Анри Роже Лаудой заинтересовался этой историей. Он выяснил, что последним прибежищем Сюркуфа был остров Барбадос. Проведя тщательное изучение острова, Лаудой отыскал в бухте на восточном побережье остатки нескольких судов. Одно из них, судя по описаниям, было похоже на пиратский корабль «Фудр». Исследовав якорь, Лаудой к своему изумлению и восторгу обнаружил, что тот отлит из сплава золота и серебра и весит около 470 кг.
Самый опасный груз
Похожий случай произошел и во Франции, когда в порт Дюнкерк прибыл американский пароход «Каримар» с грузом хлопка. Едва грузчики приступили к обработке судна, как оказалось, что трюм был заполнен хлопком вперемежку со... скорпионами. Французские докеры отказались разгружать американский пароход, пока ядовитые насекомые не были уничтожены.
Зная причину...
В начале Пелопонесской войны между древнегреческими городами-государствами Афинами и Спартой солнечное затмение чуть было не привело к срыву военно-морской экспедиции афинян, которой командовал выдающийся стратег афинского государства Перикл (около 490—429 гг. до н.э.). Он был учеником известного философа Анаксагора и поэтому хорошо знал причину солнечных затмений. Когда афинский флот был готов к отплытию, наступившая вдруг темнота повергла моряков и солдат в ужас и была воспринята ими как дурное предзнаменование, Видя, что лоцман корабля пришел в сильное смятение и совершенно не в состоянии вести корабль, Перикл взял свой плащ, закрыл им лоцману глаза и спросил, видит ли он в этом что-либо ужасное или какое-то плохое предзнаменование. Получив от лоцмана отрицательный ответ, Перикл сказал ему: «Так в чем же тогда различие между этим плащом и тем телом, которое закрыло Солнце — разве только в том, что оно больше моего плаща!».
Таким образом Перикл успокоил не только лоцмана, но и солдат, наблюдавших эту сцену, после чего флот в полном порядке вышел из гавани.
Таинственный «Гумбольдт»
Капитан Элнан Бауфман был всеобщим любимцем, веселым человеком и прекрасным моряком. Он очень заботился' о своем пароходе «Гумбольдт», построенном в 1897 г. Первый рейс был совершен им на Аляску в период золотой лихорадки, откуда капитан привез около 100 млн. долларов золотом. Бауфман был единственным капитаном этого корабля и проплавал на нем 37 лет. Он даже отклонил ряд более выгодных предложений, лишь бы не расставаться с «Гумбольдтом». В 1934 г. капитан и его корабль дослужились до пенсии. Когда «Гумбольдта» тащили на кладбище кораблей в Сан-Педро, старый капитан плакал. Он поселился после этого в Сан-Франциско и годом позже скончался.
Но вот что непонятно. В ту ночь катер берегового флота Тамароа» находился недалеко от порта Сан-Педро. Экипаж катера заметил какое-то старое судно, направляющееся из канала в открытое море причем дым из его трубы не шел. Этим тихим и таинственным судном был «Гумбольдт». Так как на сигналы никто не ответил, катер догнал судно и выслал на него лодку с людьми. Ни на палубе, ни в штурманской рубке никого не было.
Промысел джентльмена
До сих пор на острове чтут память пирата: один из роскошнейших отелей назван «Дворец Сэма Лорда». Но мало кто из его обитателей знает, что черное дело не принесло джентльмену удачи успеха. После смерти Сэм Лорд оставил уйму долгов, из-за которых против него было возбуждено более десятка судебных дел. Видно, не так уж много простаков не отличали пиратские огни от настоящих.