От Москвы до Токио десять часов лету на «Боинге», так что достаточно времени и для размышлений, и для неторопливых бесед с соседями, можно не раз и коньячку пригубить — гаишники тут палками не машут... Сосед — питерский научный работник Николай Машьянов — летит в эту конституционную монархию уже не впервой и смело рассуждает о нравах, обычаях и биоритмах японцев, столь странных для не искушенного в восточных икебанах европейского путешественника.
— Мала страна, но компании там уж чересчур изощренные! Могу предсказать — спать тебе вряд ли придется, а нужную для журнала информацию получишь только после четвертого стакана. Крепись, старина! — Сосед менторски посмеивался и неспешно подносил к губам тонкостенный бокал с выдержанным «Мартелем».
Я послушно кивал, хотя уже был несколько подготовлен — в юношестве увлекался этим удивительным островным государством, а книги Владимира Цветова и Всеволода Овчинникова («Шестнадцатый камень Реандзю» и «Ветка сакуры») были в числе самых любимых.
Ютов я был и ко встрече с ведущими японскими компаниями — кое-что знал об их продукции. Ведь теперь не то, что двадцать лет назад. Даже в глухой рязанской глубинке можно встретить всепроходимый «тойотовский» внедорожник. Моя восьмидесятилетняя деревенская соседка тетя Зоя исправно смотрит программу «Время» по очень аккуратненькому телику «Хитачи», что несколько лет назад удачно выменяла на рассыпчатую картошку у заготовителей-ингушей. В Хабаровском крае или, скажем, на Камчатке наиболее ликвидной, после рубля, конечно, является купюра в 10 000 иен (приблизительно 100 баксов) с изображением танцующих журавлей. А из 20 встреченных на улице авто уж как минимум 18 обязательно окажется с правым рулем, «левак» — удел одних лишь богатеев! А о подвесниках японских нечего и говорить. Вот, например, в Мурманской области, что ни водоем, то от японских надписей в глазах рябит: тут и «Тохатсу», и «Хонда», и «Сузуки», и «Ямаха».
По приглашению моторной компании "Ямаха" автор и ехал в Японию для личного знакомства с процессом создания вроде бы «из ничего» прелестной ультрасовременной железной «конфетки».
Изящную визу в далекое островное государство я получил только за день до вылета, да и сама поездка срослась, подобно выигрышу с тремя дырами на мизере в отчаянном преферансе. Так что, когда руководство компании «Петросет — Большой», крупнейшего дистрибьютора подвесных моторов «Ямахи» в России, окончательно расставило все горшки по полочкам в иерархической лесенке и поведало «ху из ху», у нас напрочь ускользнул из вида момент организации встречи корреспондента «КиЯ» в токийском аэропорту «Нарита».
Оформительские процедуры на воротах в послушные императорские вотчины прошли чрезвычайно споро — с японцами соревноваться было бы сложно даже воинственным американским фискальным аксакалам. И тут я задумался — кто же встретит меня?
Далеко не сразу у таможенного выхода я обнаружил человека, очень похожего на некогда всем у нас хорошо известного деятеля из "сэсэсэровского" руководства — Маленкова. Он задумчиво стоял с аэропортовской каталкой, на которой блестела небольшая табличка «Yamaha».
Все сразу упрощалось — "Маленков" дожидался меня...
Уроки японского
Нам с Татэо Мацумото — руководителем "ямаховской" группы Российской Федерации — предстояло через пару часов улететь почти на 1000 км вниз по карте, в центр Кюсю — самого южного из трех главных островов японского государства.
Девственные и мистические леса и горы Кюсю, согласно мифу, тесно связаны с происхождением императорского дома. Именно отсюда Дзимму (прапраправнук создателей островов, божественной пары — Идзанаги и Идзанами) отправился в завоевательный поход, завладел равнинными землями Ямато и основал там в 660 г. до н.э. одноименное государство.
В западной части острова лежит столица провинции — 700-тысячный город Кумамото, где у «Ямахи» располагается один из основных заводов по производству подвесных моторов (два других — в японском Хамаматсу и французском Сэнт-Квентине). Но завод будет только завтра, а пока «лжеМаленков» без лишних вопросов затащил меня в пятизвездочный суши-бар. Здесь из малюсеньких, точно из кукольного наборчика, фарфоровых лоханочек пришлось отведать не только знакомые по Камчатке папоротники, но и побеги бамбука, и непонятного происхождения свежие водоросли с зеленым хреном, и — под приятную смазку крепким янтарным пивом местного разлива — противно извивающиеся щупальца только что расчлененных осьминогов.
— Наша группа создана всего год назад, — смачно потягивая пивко, скороговоркой бурчал Мацумото, — но значение России в европейском сегменте «Ямахи» год от года увеличивается, ведь мы, — тут он воинственно хлопнул себя кулаком по груди, — это и лодочные моторы, и снегоходы, и гидроциклы, и ATV, и инвалидные коляски, и генераторы, и мотоциклы с вертолетами наконец!
Я тщетно пытался ухватить непослушными палочками осьминожьи членики, оттого ничего не записывал, а лишь понятливо кивал: «Ии дэсу», что по-русски значит «Аз есмь, ваше благородие!».
Две трети Японии занимают леса и горы, так что половина населения страны сосредоточена на 1.5% территории, а 80% от 130 млн. подданных императора записаны в параграфе «городское население». Именно из-за такой скученности сама идея индивидуальности, независимости от других людей начисто стерлась из сознания как конкретного индивидуума, так и нации в целом.
Куда ни кинешь взгляд сверху — одно лишь безразмерное море-океан! Везде груженные наукоемким «силосом» баржи и пароходы, моторки, сухогрузы, многоликие рыболовные каракатицы. Шуруют туда и оттуда. Создается впечатление, будто летишь над сплошным портом, что, по сути дела, есть истина: ведь практически все природные ресурсы в страну ввозятся, а взамен вывозится технологически мудреный продукт К тому же, и пищевая диета островитян на 90% состоит из морепродуктов.
Кумамотскому заводу нет еще и пяти лет, а полная линия «рождения мотора» и вообще сформировалась только к 2000 г. Его полюбовно учредили «Ямаха мотор» и «Саншин индастри», и пашут тут сегодня 500 человек, из которых приблизительно 200 — временно нанятые. У завода — 140 субподрядчиков, и ежедневно пять большегрузных машин что-нибудь да привозят. Находится гигантское предприятие ( по территории мы передвигались на машине для игры в гольф, ведь на деле под одним именем скрываются целых три отдельно расположенных завода) всего в полукилометре от порта, так что затраты на перевозки минимальны. Рядом с портом и искусственно созданная бухточка, где к длиннющим, ну никак не менее 6 м, бамбуковым шестам зачалены катера кумамотовской публики. Запасной бамбук сложен на берегу, он чрезвычайно легок и упруг.
— Вот и наши моторы такие же, — задумчиво и вроде даже не к месту, произнес Мацумото, — сколько ни гни, не подведут...
Везде рыболовный инвентарь — сети, краболовки, эхолоты, спиннинги. И хоть от крепких ветров спряталось тут не менее 200 боевых единиц, сколь не выедаю даль глазами, не вижу и намека на прогулочно-развлекательный борт— все для рыбалки. Нет никаких заборов, нет и следящих за порядком. Интересно, что не видно в порту ни замков, ни суровой охраны, ни брокерских складов и «свободно-экономических зон» — таможенники приходят лишь для оформления груза, просматривая при этом одни сопроводительные бумаги. Бдит огромную территорию с многомиллионными грузопотоками всего один сторож, габаритами ничуть не крупнее ученицы шестого класса псковской средней школы.
В общем, полное «разгильдяйство» и непонятная русскому уму «доверуха».
В кумамотовском технологически отлаженном компьютерно-людском конгломерате «лепятся» двухтактные подвесные моторы от 2 до 55 л.с. (с лета нынешнего года планируют увеличить мощностной ряд до 70 лошадей), включая серию «Enduro» и разработанные на ее основе керосиновые модели от 8 до 40 л.с.(их цена приблизительно на 10% выше одноименных бензиновых вариаций) для быстро прогрессирующего рынка Юго-Восточной Азии. В последнее время отсюда выходит около 100 тыс. двухтактников за отчетный год.
Волшебство создания подвесного мотора начинается прямо с нуля — отливки головки, а заканчивается наклейкой почтовой этикетки на картонную коробку. Идут первоклассные моторы в 180 стран мира! Правда, каркасы для закрепления посылаемых движков варганятся исключительно из металла — расходовать драгоценное дерево на такие цели считается непозволительной роскошью.
Когда мы с Мацумото и начальником ОТК Масахиро Тойода обруливали на открытой четырехместной «гольфшинке» предприятие, заехали на экспортную площадку. Здесь лежали коробки, приготовленные для отправки в Касабланку в Танзанию, Коста-Рику и в наш порт Восточный. География российских заказчиков все ширится. Только с этого завода за последние три года прямиком на Чукотку было отправлено 200 движков мощностью 40 л.с.!
Нас встретили аплодисментами и уважительными поклонами президент «Кумамото продактс» Йошинори Дои, исполнительный директор Шигеру Вакасуги и еще человек десять из высшей администрации. Мацумото для них совсем не начальник, но все-таки — человек из главной ставки, значит, надо обязательно умело поклониться и ему. Для японцев поклон — показатель соотношения статусов лиц, кланяющихся друг другу Конфуцианские идеи покорности вышестоящим, хотя и пришли вместе с религией знати — буддизмом — из Китая, благодаря строгой изоляционистской политики трех династий средневековых военных правителей — сёгунов, дали здесь такие мощные корни, что и прародителю не мерещилось.
Весь персонал завода, от насупленного сторожа до улыбающегося директора, одет в единую, довольно простенькую синюю "хэбэшку", на голове — форменные кепарики. Начальники отличаются только туго затянутыми узлами партикулярных селедкоподобных «гаврилок». Семья, одним словом. Тут против батьки — ни-ни...
Никаких конфликтов на японских предприятиях не бывает — нормы поведения, издавна внедренные в быт острием меча, предполагают относиться к сослуживцам, точно к теще — если хочешь — не люби, но никуда не денешься. Как и положено при посещении родственничков, заботливый папа Мацумото привез соплеменникам не только дружеские улыбки, но и несколько коробок дорогих пирожных из Токио.
Везде — и в дирекции, и в цехах — меня встречали очень радушно и показывали все без утайки. Правда, возникала небольшая сумятица, когда дело доходило до ответов на мои прямые вопросы: в общем, смотри, что пожелаешь, но выводы дорисовывай сам.
На заводе производится около 400 различных двигателей ежедневно. Везде, даже в горячем цеху, непонятная российскому опыту чистота. В Японии это покруче религии. Грязь и зло в японских истолкованиях — синонимы.
На конвейере, где не то, что покурить, но даже поглядеть в сторону аппетитной соседки вряд ли удастся, гайки крутит крепкая молодежь: средний возраст — 35 лет. Работники местные, в основном после средней школы, зарплата — около 40 тыс. долларов в год, что, по японским меркам, где для проезда в метро может и не хватить монетки достоинством в 500 иен (около 5 долл.), совсем немного.
— В Кумамото производятся наиболее востребованные в России модели, какой же все-таки их расчетный моторесурс?
Я достаю блокнотик с заранее заготовленными каверзами. Мы сидим в офисе президента компании и потягиваем кофе со сливками. Японцы излучают неподдельное радушие и, кажется, еще чуть — начнут объясняться тебе в любви до гробовой доски, но до прямого ответа дело так и не доходит.
— Все наши двигатели создаются на основе специально разработанного инженерами «Ямахи» легкого сплава YDC-30, куда входят, кроме алюминия, еще кремний, магний и литий. Другие компоненты изготовляются из высококачественной нержавеющей стали. Для антикоррозийной стойкости все, что нужно, обрабатывается уникальным покрытием (два слоя эпоксидных, два — полиакриловых и верхний — уретановый). Это обеспечивает идеальную защиту от губительных условий внешней среды.
Несмотря на наличие своей большой испытательной лаборатории, где ежедневно пыхтят цилиндрами гоняемые на всех оборотах движки, а также долголетний опыт работы в компании, господин Дои явно не торопится с ответом. Поделиться с чужаком лишней информацией и — не дай Бог — нанести хотя бы и малый ущерб престижу фирмы, считается в Японии самым большим позором.
— Ну, не будем говорить обо всем модельном ряде, — я попытался прижать соперника к татами другим приемом, — возьмем обычнейшую популярную у нас "пятнашку". Как долго и на каком бензине ее обкатывают? У нас считается, что японские моторы очень чувствительны к качеству бензина.
— Октановое число называть не берусь, бензин везде разный — наши лаборатории привозят образцы из всех уголков мира. С годами видна тенденция к улучшению качества горючего на всех континентах. Основные ресурсные испытания мы проводим исключительно в соленой воде, тем и отличаются японские двигатели от брэндов других стран! — При последних словах президент уверенно поднял указательный палец и погрозил кому-то далекому и неугодному. — Но скажу одно: заниматься самостоятельным ремонтом мы не рекомендуем никому, у «Ямахи» хорошо налажена сервисно-дилерская сеть. Там не только собирают замечания от пользователей, но и производят качественный ремонт. Все работники проходят специальное обучение и получают сертификат. Небольшие ремонты можно самостоятельно производить лишь в трансмиссионно-вращающей части двигателя — в ноге. Да и как рассчитать моторесурс, если в Бразилии топливо на 30% состоит из спиртосодержащих добавок, а на Цейлоне до сих пор — сплошной керосин!
Президент Дои широко улыбался, радуясь своим дипломатическим экзерсисам, и всем видом подтверждал популярное мнение, что «на Западе люди либо говорят вам правду, либо лгут, а вот японцы почти никогда не лгут, однако им не придет в голову говорить правду».
Он уже поглядывал на часы — заокеанский журнал, конечно, здорово, но дело требует неукоснительного исполнения трудового графика. От директора в том числе...
Да и нам следовало в прямом смысле откланиваться (чем ниже и учтивее поклон, тем более благовоспитан человек). Предстояло на катере пересечь бухту Шимабара до местечка Амакуза и пошагать по территории известнейшего "ямаховского" завода по производству. катеров!
Открываю "катерную" Японию
Нашу пластиковую посудину с полностью закрытой от хлестких рваных волн рубкой вовсю швыряло с боку на бок, хотя многомощный дизель успешно и без всяких перебоев боролся с крепким зюйдом. Приблизительно в этих же широтах в XIII в. наследник Чингиз-Хана — Хобулай — пытался поставить в ряд 10 тыс. судов через пролив для завоевательного марша непобедимой монгольской конницы по Ямато (древнее название Японии). Островитян спас лишь божественный ветер — камикадзе, напрочь разметавший по океану импровизированную понтонную переправу.
Кто бы подумал, что под "ямаховским" лейблом выпускается около 80 катерных модификаций и 7 моделей полноценных яхт длиной от 14 до 33 футов. Дело в том, что вся эта продукция идет исключительно на внутренний рынок, оттого на Западе никому и неизвестна. Плюс к этому « Ямаха» эксклюзивно импортирует катера следующих компаний: «Wellcraft», «Carver», «Albin», «Viking», «Hatteras», «Triton». На японском лодочном рынке «Ямаха» держит около 60% продаж; первыми в спину дышат хорошо знакомые нам по ПМ «Сузуки», а по дизельным генераторам — «Янмар».
В Амакузе в феврале текущего года производилось 15 моделей катеров стоимостью от 30 до 180 тыс. долл. (в эту цену входит и двигатель). Простейшая пластиковая «шаланда» тянет всего на 3500 долл. По статистике, две трети катеров приобретаются исключительно для коммерческого — делового — использования рыбаками.
Самостоятельно понять, где в Японии кончается флот промысловый и начинается прогулочно-развлекательный, для любительского лова, — невозможно. На вопрос, сколько же единиц составляет этот прогулочный флот, мне как-то неуверенно назвали цифру в 344 000.
Заводу уже 32 года от роду, и сейчас тут над пластиковыми штучками корпит 160 специалистов, выдавая на гора в год около 1500 судов. Средняя длина корпуса — 7 м, самая большая — 10. Большинство моделей комплектуется подвесниками и только 6% — компактными дизелями (в основном это известные в России тойотовские «крузаки» объемом 4.2 л и мощностью 240 л.с.).
Работа в цехах кипела не очень-то спешно, зато во всех движениях персонала вокруг строящихся катеров чувствовалась особая основательность, присущая лишь людям, хорошо знакомым с предметом дискуссии. Уверен, что большинство из амакузовских работяг не единожды пользовали свои изделия и в реальных условиях.
Самый покупаемый катер — «Yamaha YF 23» под четырехтактным 115-сильным мотором — стоит около 30 тыс. долл. На него даже существует очередь, стоять придется не менее четырех месяцев. Какой бы ни был экономический упадок, но хороший, правильно позиционированный и оцененный товар всегда будет пользоваться спросом!
— Ты только взгляни на это «глубокое V»! Все сделано под волны Тихого океана, — азартно увлекал меня вниз под 10-метровый белоснежный «корабь» на стапеле президент-директор завода Масано Котани. В Европе такого не найдешь, у вас там все шуточки! Мы — первые в мире не только по выпуску подвесных моторов, но и по качеству корпусов для серьезных океанских условий. Наш рыбак должен быть уверен, что обязательно вернется к семье, на скоростную плоскодонку он вряд ли обратит внимание. — При последних словах Масано деловито посмотрел на часы. Вначале эта нервозная пунктуальность, когда все и всюду то и дело поглядывают на циферблаты и каждый шаг внутри четко запрограммированного "ямаховского" калейдоскопа был спланирован по минутам, меня даже злила. Но после нескольких дней визита я быстро разобрался, что эта аккуратность распространяется не только на все дневные расписания, но и на все уровни японского общества. Эта национальная пунктуальность касается и тщательнейшего контроля качества выпускаемой продукции.
"Дружба народов"
Как говаривал мой давнишний подельник в таежных скитаниях Димка Сему-шин, дружба между народами укрепляется не в совбезе ООН, а либо в постели, либо за столом. Этот интересный догмат верно работал и в описываемой поездке — вся наиболее щекотливая информация добывалась далеко после первого стакашка довольно своеобразного "вискарика" производства осакской компании «Сентинель». Только под хмельком, когда напрочь размываются строгие правила и иерархические условности, японец по-настоящему бывает самим собой.
Эта фраза моего приятеля пришла на ум, когда мы ужинали в традиционном японском ресторане в старой части Фукуоки. Нашли мы его тоже не просто — в отличие от Пекина, где улицы строго соответствуют сторонам света, в Японии все витиевато и запутано. И в мыслях, и в словах, и в поступках, где иногда сущность не тождественна наружному воплощению, а формы и содержание взаимоисключают друг друга. Даже слово «сумимасэн», означающее обычное «простите», в утренней метрошной толкучке, дословно переводится как трагическое «мне нет прощения». Тут одним и тем же номером могут быть обозначены несколько соседних домов в одном квартале, и ни подробная карта, ни водитель такси в белых перчатках не помогут. Правда, если беспрестанно улыбающийся шофер запутался, он отключает счетчик и настырно «лаперузит» по узким улочкам уже за собственный грош.
Вечером — тоже все строго по этикету: вначале пиво, потом виски пополам с водой и кубиками льда, а уж только после — горячее саке в фарфоровом бокальчике с обязательным сушеным плавничком ядовитой пузатой морской рыбки. После этого — густой зеленый чай, где-то посредине — рыбный супешник в небольшой пиалушке. А основные блюда — сплошная сыромятина-сашими: рыба, икра пяти сортов, морские беспозвоночные и водоросли, листья крапивы, редиска, витиевато распущенная на мелкие косицы, злючий хрен — местный вариант огородного салата. Иногда приносится и вовсе полнейшая супрематическая (квадраты Малевича в одной плошке) непонятность, подтверждающая поговорку, что «для японского повара годится все, кроме луны и ее отражения в воде». Укладка пищи на тарелки тщательно продумана и композиционна закончена, порою кажется, что на кухне кудесит мозговитый дизайнер.
Хлеб и картошку, очевидно, забыли вовремя закупить у недоступного батьки Лукашенко, зато официантка — напомаженная белой штукатуркой нефертити — мечет на стол невероятное количество всевозможных соусов на соевой основе. Для каждой смены блюд — свой соус с бодрящими добавками, некоторые попахивают далеко не пищевыми оттенками, отчетливо воскрешающими в памяти запахи якутского аэропорта.
Действие идет церемонно и неторопливо, но я уже знаю, что, сев за стол, вначале надо поблагодарить присутствующих за гостеприимство, а уж после этого — работать палочками, поглощая абсолютно все, даже «соба» — скользкую лапшу из гречишной муки.
— Усредненный моторесурс1* 15-сильного двухтактника — около 800 часов, а "шестидесятки" — 850 в соленой воде,
— говорит раскрасневшийся Мацумото. — «Enduro» гарантирована 1000-часовая жизнь в самых сложных условиях. На заводе тебе никто этого не скажет, это не их епархия...
— Так же как никто открыто не упомянет, что шестицилиндровая "двестипятидесятка" на полном газу съест как минимум 112 л 95-го бензинчика в час. — Вступил в разговор Масауки Номура.
Номура — прямая противоположность генерального менеджера, подтянутый и щеголеватый. В Японии, как при деловом общении, так и в повседневной жизни, очень большое значение придается хотя бы и фирменной, но со вкусом подобранной одежде. Он долгое время работал в Европе и теперь не только владеет прекрасным английским, но и имеет надежную должность. Номура сегодня второй по старшинству в Российском отделе, где все, включая генерального — Мацумото, блистают исключительно гуманитарным образованием: это либо историки, либо лингвисты, либо специалисты по американской литературе и правило «буравчика» изучали в лучшем случае при знакомстве с опытами французских виноделов. Вот вам и пропульсивный коэффициент в японском исполнении!
Примечания
1. Для каждого континента он различный, рассчитывается в зависимости от условий эксплуатации и, по информации российского дистрибьютора, может быть от 500 до 10 000 часов.