Австралийский опыт яхты «Ариэль»

О родную зиму экипаж «Ариэля» вернулся из знойного австралийского лета в январе. Туда и обратно добирались самолетом, яхту доставляли теплоходом. Удовольствие не из дешевых. Хлопот оно потребовало немалых. А результат? Стартовали, сломали мачту, сошли с дистанции. Стоило ли отправляться за тысячи миль киселя хлебать? Попробуем сопоставить факты. И не будем «железно» бескомпромиссны в заключениях.

В гонку на борту «Ариэля» вышли одиннадцать человек, включая 46-летнего австралийца Джима Мюранта, рекомендованного на роль штурмана и офицера связи. Джим — профессиональный яхтсмен, в гонках Сидней — Хобарт участвовал 8 раз. Самым опытным среди ленинградцев был капитан экипажа Анатолий Коновалов. Репутация его не требует каких-либо особых подтверждений. Как личность сформировался в спорте. Был сильным рулевым в классе «Летучий Голландец», с возрастом перешел на яхты открытого моря и продолжил список личных достижений. Говоря иначе, Коновалов — яхтсмен от Бога, наделенный талантом рулевого и тактика. К тому же он отлично шьет паруса, сочетая в работе строгий расчет с безошибочной интуицией.


Людей в команду старались подбирать с пристрастием, как из числа бывалых яхтсменов, так и из клубной молодежи. В экипаж вошли Олег Каер, Георгий Степанов, Сергей Волгин, Сергей Гераскин, Михаил Юдин, Василий Зайцев, Владимир Боев, Николай Каргополов и Сергей Ганичев, который наряду с капитаном поделился впечатлениями о пребывании в Австралии. Поэтому представим его. Помощник и напарник Коновалова по вахте, Ганичев значительно моложе и не столь известен в среде яхтсменов. Тем не менее безраздельно предан парусу, увлечен крейсерскими гонками, не раз отличался на сложных дистанциях. Ганичев хороший организатор, что имеет большое значение в «пробивании» и подготовке выходов на международные соревнования. Надо полагать, что капитан и помощник отлично дополняли друг друга на борту «Ариэля», хотя тот и другой на многие вещи смотрят по-разному. Оценки обоих помогут нам порассуждать об уроках прерванной аварией гонки.

Австралия — обетованный континент яхтсменов, и гонка Сидней — Хобарт здесь одно из важнейших событий года, второе по значимости после мельбурнских скачек. Соревнование собирает обычно более сотни яхт, которые перед стартом разделяют по дивизионам в зависимости от их гоночного потенциала. Всегда представителен и интересен по составу дивизион класса «Макси». При мерно половина общего числа судов — яхты, близкие по размерениям к «двухтонникам». Именно в эту группу вошел «Ариэль», построенный около десяти лет назад в Польше на основе проекта известного американского конструктора Петерсона. Какой получилась яхта, можно судить хотя бы по тому, что водоизмещение одного из подлинных «петерсонов», входивших в ту же группу, составляло 6 т, тогда как «Ариэль» весит 10 т.

Гонка на 700-мильной океанской трассе скоротечна и длится не более 5—6 дней. Контрольное время — 150% от периода прохождения дистанции самой быстрой яхтой дивизиона. Призовые суммы до старта не объявляются. Учреждают награды компании, входящие в оргкомитет гонки и спонсоры экипажей.

«Кошелек» нашей команды наполняли тракторостроители Ленинграда и Белоруссии, некоторые другие предприятия. Балтийское морское пароходство согласилось на перевозку яхты морем за рубли. Частичную оплату авиабилетов экипажа произвела фирма «Компан». Доллары начали таять весьма интенсивно с уплатой стартового и страхового взносов, обязательного электронного пере-обмера яхты по новой формуле IMS. Сотни и тысячи в расходных статьях составили в сумме десятки тысяч.

Экипаж «Ариэля» для оценки своих возможностей стартовал в двух предварительных коротких гонках. В первой финишировал третьим, во второй отличиться не удалось. Но все же на главную дистанцию выходили не без уверенности в собственных силах, несмотря на то, что соперники собрались серьезные.

Начали гонку удачно. Приятно было видеть десятки конкурентов за кормой. Ветер держался попутный, довольно сильный и резкий на порывах. Пришлось значительную часть времени нести малый спинакер. Стартовав, капитан долго оставался на руле, потом спустился отдохнуть перед очередной вахтой. Днем решили стоять 6-часовые, а ночью — 4-часовые вахты. Однако на дистанции «Ариэль» оставался недолго.


Хорошо отдохнув, Коновалов около 18 часов поднялся на палубу. Шквалило при ветре 30—35 уз довольно сильно, и капитан встал на руль, чтобы вернее принять решение относительно парусов. Но прикидывать долго не пришлось. Паруса «Ариэля» внезапно «убрал» ветер. Вместе с мачтой, оказавшейся за бортом так быстро, словно ее вовсе не было. Яхта на этот момент держалась в гонке на восемнадцатой позиции.

Только один человек на палубе испытал ощутимую физическую боль от удара в момент аварии, что, к счастью, не имело неприятных последствий. Да и борт уцелел. Мачта переломилась ниже гика, на усиленном участке. Как выяснилось позднее, порвало штаг, сначала, по всей вероятности, надорванный в верхней части от перегрузок на бросках яхты к ветру. Вслед за штагом не устояла и одна из наветренных вант. Как считает инженер-корабел, мастер спорта международного класса, Юрий Фунтиков, авария на «Ариэле» — серьезное предупреждение всем, кто 10—12 лет водит в море яхты зарубежной постройки, не обновляя рангоута и такелажа, несмотря на усталость металла. Отметим, что перед стартом австралийцы интересовались, когда последний раз такая замена проводилась на «Ариэле». Узнав, что ее не было вовсе, они серьезно удивились и осведомились, есть ли на борту кусачки для «щелканья» троса стоячего такелажа. Кусачек не оказалось А если бы были? Неужели решились бы наши парни перекусывать нержавеющий трос, чтобы освободиться от мачты, пусть даже сломанной? Не станем гадать, исходя из упрямого факта отсутствия кусачек.

Ганичев нес вахту в паре с капитаном и отдыхал одновременно с ним. На палубе он оказался сразу же после падения мачты. Он не считает, что яхта была перегружена парусами. А хороший штаг, как известно, рассчитан на высокие нагрузки, перенапряжения, удары спинакер-гика в моменты резкого стравливания или обрыва браса. Помощник капитана тоже усматривает причину аварии в обрыве штага и ванты, хотя недоумевает, почему устоял ахтерштаг в то время, когда основная нагрузка приходилась на него. Ведь яхта держала полный бакштаг.

Что случилось — то случилось. В море и не такое бывает. Но рискнем предположить, что одной из причин аварии стали прогибы корпуса на волне, создающие дополнительные нагрузки на такелаж и рангоут. Возникает это явление на яхтах разных типов, с корпусами из различных материалов. Взаимодействуя, как лук с тетивой, корпус и такелаж выдерживают нагрузки только до критических величии, за пределами которых неизбежны поломки, разрывы и, как их следствие, аварии.

С падением мачты «Ариэль» развернуло лагом к волне. Паруса на рангоуте оказались с наветренного борта. Яхту мотало, но условия для подъема на борт обрушившихся в море ценностей были сносные. Постепенно все втянули на палубу, закрепили, прибрали. В работе с мачтой пришлось использовать лебедки.

Мы, наверное, еще долго будем обречены либо вовсе никуда не ходить, либо ходить на том, чем располагаем. Наш удел — риск, игра ва-банк. И тут без разного рода издержек никак не обойтись. Не будем гадать, удастся ли «Ариэлю» повторить старт в Австралии, выбраться на какую-либо другую серьезную регату. Ясно одно: ходить наши гонщики-крейсеристы должны. Чаще. Дальше. Смелее. А для этого необходима шкода морских гонок, пестующая яхтенных матросов, умеющих делать на борту абсолютно все и даже чуть-чуть больше того. Мы обязаны серьезнейшим образом растить яхтенных капитанов экстра-класса, создавать традиции. Характерно, что даже такой опытнейший гонщик, как Коновалов, признал, что сегодня не готов управлять яхтой класса «Макси». К этому выводу он пришел в Сиднее, наблюдая тренировку местных яхтсменов.

Чем хороша наша зима? Тем, что дает возможность яхтсменам долгими вечерами судачить «у камина». С Коноваловым и Ганичевым в беседах мы достаточно пристрастно «мыли собственные косточки», неизбежно возвращаясь к известным вещам. И стоящей команды, мол, без жесткого отбора не набрать, и условии для такого отбора нет. Еще убеждали друг друга в том, что мало в клубах яхт, что гонки у нас сплошь локальные, а посему не постичь тактики борьбы на дистанциях со сложными гидрометеоусловиями, приливо-отливными и коварными «постоянными» течениями. Мелочь, казалось бы, а на том же «Ариэле» не решились убрать спинакер в австралийской манере: фал отдан, парус стелется по ветру над волнами, за шкот его втягивают на яхту. Действовать по «хрестоматии» — пожалуйста, а так — увольте!

О финансовых тисках тоже говорилось. Пример «Фазиси» на многое открыл глаза. И собственные шишки кой-чему научили. Но главное, за подачками рука уже не поднимается. Начинаем понимать, что никто ничего русским не обязан только за то, что они русские. То есть не просто бедные, а нищие. А обнадеживает в значительной мере то, что нас начинают оценивать. Австралийцы, по словам Ганичева, разглядели в стрельнинских яхтсменах нечто стоящее. Ту самую глину, что ли, которую в хорошей мастерской можно превратить не только в фаянс, но и в фарфор. Адрес такой мастерской помощнику «Ариэля» известен. Потому-то он не теряет надежды на очередную попытку стартовать на Хобарт.